– Я довольна, что это забавляет вас, помощник Фрейзер.

– Разрешите подойти и приколоть к вашей груди награду.

– Не вздумайте подходить ближе, Коулт Фрейзер! – предупреждающе вскрикнула Кэсси, едва только он сделал шаг.

– Может, я чем-нибудь могу вам быть полезен? Помыть спину? Помочь вам вылезти из бочки? Вытереть вас насухо? Если вам требуется помощь, мисс Брейден, то я готов претерпеть все, даже такой запах.

– Нет, благодарю вас, мистер Фрейзер. Одного скунса в день мне более чем достаточно. Будьте так добры, избавьте меня от вашего присутствия. От вашего юмора здесь дурно пахнет.

– А что вы используете, чтобы убить запах?

– Мыло, уксус и пищевую соду.

– Тогда я знаю еще одно средство, которое могло бы подействовать.

– Если вы хотите предложить помидоры, то не трудитесь понапрасну. У нас их нет.

– Наша мать, чтобы отмыть запах, использовала ваниль. У вас есть немного ванили?

– Знаете, думаю, что есть, Кэти нравится печь самой.

– Пойду взгляну. Я также посоветовал бы вам сменить воду с уксусом. Может, ваниль немного смягчит вас.

Обмылок ударил и отскочил от его спины, когда он выходил из конюшни.

Но Коулт оказался прав: ваниль произвела волшебное действие. Потом Кэсси надела сухое нижнее белье и теплый халат, который ей принесла Сэм, и в таком виде отправилась на речку.

– Что ты собираешься делать? – спросила Сэм, так как дети пошли за ней следом.

– Хочу убедиться в том, что отмыла весь запах от скунса, раз мы на чистом воздухе. А ну-ка, дети, отвернитесь.

Кэсси скинула халат и в нижнем белье погрузилась в воду; она расслабленно вытянулась на поверхности воды и облегченно вздохнула. В реке было несравненно удобнее, чем в бочке из-под дождевой воды.

Трое ребятишек неотрывно смотрели на нее.

– Поосторожнее, – предупредила Сэм. – У реки довольно сильное течение.

– Да, запах уже смыт, – добавил Боуи. – Пора выходить на берег.

– Да, пора выходить, – вторил ему Пит.

Плеская ногами по воде, Кэсси взглянула на их озабоченные лица.

– Будет неплохо, дети, если вы тоже искупаетесь. Вероятно, запах осел местами на вашей одежде, так что скидывайте обувь и лезьте в воду.

– Мы уже купались, – возразила Сэм. – Как долго ты еще будешь плавать?

– Еще несколько минут.

Сэм насупилась:

– Только не надо слишком долго. Вся троица направилась к дому.

Улыбающаяся Кэсси закрыла глаза и, нежась, продолжала лежать на спине. Она любила эту троицу, а дети любили ее. Она надеялась, что когда-нибудь у нее с Тедом тоже появятся дети.

Спустя несколько минут, когда она начала дрожать, Кэсси вылезла из воды, быстро вытерлась насухо и накинула на себя халат.

– Брр, как я замерзла, – пробормотала она, заворачивая свои мокрые волосы в полотенце.

Внезапно чьи-то руки крепко обхватили ее за талию и прижали спиной к очень теплому и крепкому телу.

– Может, это поможет? – спросил Коулт, обнимая ее.

Еще как помогло! Тепло, исходившее от его тела, казалось восхитительным и волнующим. Приличия требовали, чтобы она выразила свое несогласие.

– Коулт, как ты напугал меня! Отпусти.

К ее тайному удовольствию, он не обратил никакого внимания на ее возражение. Вместо того он прижался к ней так, что его теплое дыхание волнующе касалось ее щеки, и прошептал:

– Когда ты долго плаваешь в холодной воде, то твое восхитительное тело дрожит от холода, как листья сливы. Но не бойся, даже если тело твое будет дрожать, все равно я рад тебя обнимать.

Кэсси громко застонала.

– Разве это стихи?

– А что ты ожидала услышать? Я более искушен в другом. Хочешь, я тебе покажу?

К ее сожалению, он разжал руки и принялся энергично вытирать ей волосы.

– А теперь, пожалуйста, руки и ноги. Растирание согреет тебя, – сказал он с дьявольским блеском в темных зрачках.

Если бы ей стало еще теплее, то у нее, пожалуй, воспламенилась бы кожа.

– Ни в коем случае, Фрейзер. Но как ты узнал, где меня найти?

– Сорванцы сказали мне. – Откинув в сторону полотенце, он присел и начал снимать сапоги. – Да я и сам не прочь искупаться. Думаю, стоит попробовать, чтобы разогнать скованность в моем плече.

– Сильно тревожит боль?

– Сильнее, чем обычно.

– Будь осторожен, Коулт, а то рана снова начнет кровоточить.

– Холодная вода предотвратит это.

– Ладно, я оставляю тебя, занимайся самолечением.

– Не уходи, Кэсси, мне нравится быть с тобой. Останься, пожалуйста.

Здравый смысл подсказывал ей, что это было бы ошибкой, но, охваченная непреодолимым желанием побыть с ним наедине, хотя голос рассудка предостерегал ее, Кэсси села на берегу, обхватив колени руками.

Раньше она уже видела, какой он высокий, сильный и мускулистый, и сейчас была подготовлена к тому, чтобы увидеть его прекрасно сложенную фигуру, как только он снял рубашку. Выглядел он как настоящий мужчина: широкие плечи и грудь, подчеркнуто тонкая талия.

Кэсси устремила свой взор на его грудь, поросшую густыми темными волосами, но как только ее взгляд скользнул вдоль суживающейся к животу полоски волос, которая пряталась под его брюками, сердце у нее забилось сильнее и быстрее.

Как зачарованная она наблюдала за каждым его движением, за тем, как он удобно вытянулся в воде, лежа на спине, и прикрыл глаза.

– Холодно, не так ли?

– Ничего, от этого ванна в гостинице становится лишь привлекательнее, но ведь надо как-то упражнять руку.

Вскоре Коулт вылез из воды и быстро натянул на себя рубашку.

– Моей руке стало намного лучше, – заявил он, усаживаясь подле нее и вытирая свои волосы ее полотенцем.

– Если ты будешь сидеть здесь в мокрых брюках, то вряд ли это пойдет на пользу твоей руке.

– Ничего, мы люди привычные. Во время войны нам приходилось преодолевать много рек, которые были мне выше пояса.

Кэсси искоса взглянула на него:

– Как долго ты наблюдал за мной, пока я купалась в реке?

Он усмехнулся:

– Долго, но недостаточно долго.

– Какой ты негодяй, Коулт Фрейзер.

С веселой улыбкой на лице он начал читать стихи:

Жила-была девочка Кэсси, Красивее и вредней не найти. Когда приходил Коулт – она начинала его шпынять и честить, Но только не хвалить.

– Коулт, у тебя много достоинств, но, поверь мне, поэзия не из их числа.

– Но это вовсе не поэзия, это всего лишь маленький стишок.

– Уж больно наивно звучит, – колко заметила Кэсси. – Скажите мне, капитан Фрейзер, вас чему-нибудь учили в военной академии?

– Нет, мой лейтенант, но во время войны Уайт Генри и я часто прибегали к подобным шуточкам в ходе сражений, чтобы не потерять рассудок. Ты даже не догадываешься, как много слов можно срифмовать с «проклятым янки».

– Думаю, что срабатывало не это, просто ты ненормальный.

– Прямо в точку насчет Уайта. После войны он пошел в политику.

– Хвала небесам, что своим поприщем он не выбрал поэзию.

Они сидели, наслаждаясь солнцем и теплом.

– Ладно, – сказал он. – Как насчет этого?

Жил на свете рыцарь Фрейзер,

Он любил прекрасную деву Кэсс,

Но робко вела себя Кэсс…

Кэсси предостерегающе подняла руку и прервала его:

– Ибо Фрейзер к ней не лез.

– Я сейчас сброшу тебя обратно в воду, – возмущенно проговорил он. – Вот что я собирался сказать: «Ибо он в холодную статую был влюблен».

– Это самая хорошая новость, которую я услышала за сегодняшний день. – И, посмеиваясь, она встала, подхватив полотенце.

Коулт сгреб в кучу носки и сапоги и поспешил за ней следом.

– Мне кажется, леди излишне строптива.

– А мне кажется, что он слишком много думает о том, чему никогда не бывать.

Но ей не нравился самоуверенный блеск в его глазах.

Когда они вернулись обратно на ранчо, Кэсси пожелала принять горячую ванну, уединившись в ванной комнате.

Коулт освободил измученных детей от их обязанности наполнять ванну, они почти засыпали, сидя у очага. Он сам согрел воду и наполнил ванну горячей водой.