– Я знаю это место. Зачем вы привезли меня сюда?

– Затем, что бесполезно просить кузена Уилфреда, чтобы он сочетал нас браком, – терпеливо ответил Кэри. – Он считает пресвитерианцев людоедами или колдунами, а возможно, колдунами, пожирающими себе подобных. Но здешний священник поженит нас всего за десять гиней, которые у меня в кармане.

– Я уже сказала, что не выйду за вас! – повторила Абигайль. – Кэри, вы не можете похитить меня и заставить сделать это насильно. В конце концов, мы в Англии.

– Конечно, заставить вас я не могу, признаюсь. Но я могу вас похитить, и, как видите, я это уже сделал.

Абигайль поджала губы.

– Вам лучше вернуть свой экипаж, сэр. Меня ждут в Гуснек-Холле. И если я пропаду…

– Вы думаете, я такой уж глупый похититель? – улыбнулся Кэри. – Естественно, я послал им ваши пожелания. Я подумал обо всем. Пусть тут думают, что вы в Танглвуде, а там, что вы в Гуснеке. А мы нигде, Смит. И вольны делать что пожелаем.

– Это не смешно! – в ярости процедила Абигайль.

– Да, – согласился Кэри. – Все гораздо серьезнее. Поэтому вам лучше собраться с мыслями и проявить благоразумие, дорогая. Мы с вами занимались любовью. Есть последствия. Сожалею, что вам это не по душе, но мы обязаны пожениться. Вы больше не можете выйти ни за кого другого. Если вы откажетесь выйти за меня, то кем вы станете? Вы могли забеременеть. Об этом вы подумали? Так что ничего другого не остается.

Абигайль отвернулась.

– Вы думаете, я этого не знаю? Неужели вы и в самом деле такой ужасный? Такой бесчувственный?

Кэри схватил ее за плечи и заставил посмотреть на него.

– Бесчувственный? Я практичный, Абигайль, – резко сказал он. – Разумный. Чуткий. Ответственный. Хотя вы жаловались, что во мне ничего этого нет. Теперь же, когда я практичен, вам это не нравится. Слишком плохо!

– Вы не практичны, Кэри Уэйборн, – всхлипнула Абигайль. – Вы полный тупица. Будь вы практичны, то знали бы, что мы не можем здесь пожениться. Это чужой приход, и у нас даже нет оглашения имен вступающих в брак.

– Ошибаешься, обезьянка, – сказал Кэри. – У меня в кармане патент архиепископа и твое кольцо тоже. Изумруд Кэри. Я взял его из фамильного сейфа, когда последний раз ездил в Лондон.

– Но это было на прошлой неделе, – тонким голосом произнесла Абигайль. – До того… до того как… О!

– Вот именно, неблагодарная девчонка. – Вытащив из кармана маленький кожаный футляр, Кэри открыл крышку. Внутри под лунным светом блеснул крупный четырехгранный изумруд.

– Значит, вы хотели жениться на мне? – осторожно спросила Абигайль.

– Я думал об этом, – признал он. – Но ты встретила меня не слишком приветливо, сказала много обидного. Назвала меня глупым и безответственным. Я решил прекратить знакомство.

Сердце у Абигайль упало. Кэри уже тогда хотел жениться на ней, и она все испортила.

– А сейчас? – тихо произнесла она, боясь услышать ответ.

– Сейчас нет выбора. Мы обязаны пожениться. Конечно, если ты сама не будешь глупой и безответственной. Ты должна признать, что это единственно практичное решение. Бог свидетель, я не хочу, чтобы ты была на моей совести.

Да, он прав. Она уже не могла вернуться домой к отцу, как будто ничего не произошло. Не могла снова играть роль молодой леди на выданье. Она не способна на такой ужасный обман.

Тут дверь открылась, и появилась высокая тощая фигура, державшая поднятую свечу.

– Быстрей, пока я не передумал, – сердито произнес Кэри. Абигайль смиренно последовала за ним.

Кэри первым расписался в книге регистрации, затем отдал перо ей:

– Напиши свое имя, Абигайль, и запомни, что ты делаешь это в последний раз. Отныне ты – Абигайль Уэйборн, поняла? Ты больше не член своей прежней семьи.

Пока он расплачивался с викарием Литтл-Стрейторна, Абигайль написала свое имя под его именем.

Экипаж уже стоял у ворот, и Абигайль села в него с чувством обреченности. Брак, начавшийся столь удручающе, не мог оказаться счастливым, в этом она была уверена. К тому же осознание того, что они вполне могли быть счастливы, если б она сама все не испортила, только усиливало ее муки.

– Ты выглядишь несчастной, – заметил Кэри, садясь напротив. – Весьма неутешительно, учитывая, что сегодня наша первая брачная ночь.

– Вы тоже выглядите довольно мрачным.

– Правда? – Кэри глотнул из фляжки. – Выпьем?

Абигайль с благодарностью приняла его предложение и допила остаток ирландского виски. Кэри начал стягивать левый сапог.

– Взбодрись, ради Бога, – раздраженно сказал он. – Попытайся выглядеть счастливой, когда мы приедем в Гуснек-Холл. Где рожок? Я должен надеть бальные туфли. Извини, я не хотел жениться в бальных туфлях. Я женился на тебе в последней паре сапог от Хоуби. Цени это.

– Гуснек-Холл! – испуганно воскликнула Абигайль. – Кэри, я не могу.

– Это место не хуже любого другого, чтобы объявить о нашем браке, – с поддельным воодушевлением ответил Кэри – Попытайся улыбаться. Ты ведь помнишь, как улыбаются?

– Нет!

Кэри перестал бороться с сапогом.

– Показываю. Нужно только приподнять уголки рта. Вот так.

– Нет, Кэри, мы не можем объявить о нашем браке. Я запрещаю.

– Ты серьезно предлагаешь, чтобы мы держали это в тайне? – нахмурился он.

– Нет, это все равно не удастся. Но сначала я должна сказать отцу.

Абигайль колебалась, не зная, что лучше: быть дочерью Рыжего Ритчи или сестрой Далиджа. Что же касается прежнего обручения с Далиджем… ей даже не хотелось вспоминать о нем.

– Кэри, насчет моего отца…

– Насчет своего отца не беспокойся. Я ему скажу. Напишу письмо. Тебе вообще незачем видеться с ним.

Абигайль похолодела от страха. Раньше это не приходило ей в голову, но Кэри – ее муж и по закону имел теперь над ней почти абсолютную власть. Он мог просто запретить ей видеться с отцом. Мог держать ее взаперти, если пожелает. Вправе пользоваться ее состоянием. И ее телом. Фактически теперь это его состояние и его тело, он мог делать с ними все, что захочет.

– Кэри, ты ведь не запретишь мне видеться с отцом? – спросила Абигайль, презирая себя за нотку мольбы в голосе. – Ты ведь не будешь настолько жесток?

Он выглядел удивленным.

– А ты хочешь видеть отца?

– Конечно, хочу. Я очень его люблю. И он заслуживает того, чтобы услышать о… об этом от меня, с глазу на глаз, без посторонних.

Кэри сардонически усмехнулся.

– Тогда, конечно, ты должна сказать ему об этом с глазу на глаз.

– Я поеду домой в понедельник, как собиралась, тогда ему и скажу.

– Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

– Нет.

Кэри пожал плечами:

– Как тебе угодно.

– Ты не понимаешь. Отец всегда хотел, чтобы я удачно вышла замуж.

– А ты этого не сделала? – холодно спросил Кэри. Абигайль поняла, что снова оскорбила его, только ухудшив положение.

– Кэри, он так хотел, чтобы замужество принесло мне титул. Он потратил целое состояние на мое обучение и наряды. Я брала уроки танцев, музыки, пения, рисования. Уроки французского, итальянского, немецкого. Даже уроки хороших манер. И ни в чем из этого не преуспела… Это расстроит отца. Он возлагал на меня очень большие надежды.

– Я тоже не чистильщик сапог, – закипая, ответил Кэри. – Что из того, если у меня нет титула? Я джентльмен. У меня есть поместье. Но полагаю, Танглвуд слишком мал для твоего отца.

– Ты ожидаешь, что его обрадуют твои долги?

– К черту твоего отца. Если хочешь с ним увидеться, поезжай. Только незачем приглашать его в Танглвуд. Я не желаю видеть его под моей крышей.

– Он же мой отец, Кэри.

– А насчет Далиджа? Ты же не испытываешь желания встретиться с ним?

– Разумеется, нет. Даже не хочу о нем вспоминать. Кэри, я должна кое-что сказать тебе насчет Далиджа. Мой отец…

– Я уже достаточно слышал о Далидже и вашем отце, мадам. Прошу вас, больше ни слова на эту тему. В городе можете встречаться с кем угодно. Только не привозите их сюда и не заставляйте меня слушать о людях, которых я глубоко презираю. Кроме того, я поставлю в известность своих адвокатов, что не приму от вашей семьи никаких денег.