Кэри вдруг застонал.

– Только не говорите мне, что вы девственница!

– Конечно, девственница! – возмутилась Абигайль. – За кого вы меня принимаете?

– Я надеялся принимать вас за капризную девушку. И теперь, видимо, я должен начинать все сначала. – Кэри вдруг сорвал полог с кроватных столбиков, притянул Абигайль вместе с ним к себе и предупредил: – Но это будет не как в доме привратника, Абигайль, где я дал вам свое, а вы потом сбежали от меня, как испуганный кролик.

– Я не… – сердито начала она, затем отвела взгляд. – Я действительно испугалась. Простите. Этого больше не повторится. Обещаю, Кэри.

– Очень хорошо, Смит. Я прощаю вас. Ладно, я покажу вам дорогу на небеса, только уже в последний раз. Больше никакой испуганной девственницы. А потом я ожидаю от вас полного бесстыдства в вашем стремлении к плотскому наслаждению, по крайней мере со мной. Согласны?

– Я постараюсь, Кэри.

– Это все, о чем я вас прошу, Смит.

Абигайль заставила себя быть уступчивой, чтобы сделать его счастливым. Кэри не торопился, медленно и ласково избавляя ее от напряжения. Теперь он не позволит ей уплыть в сон. Он возбудил ее, но отказался удовлетворить. Это была его сатисфакция за то, в чем она так долго отказывала ему. Он подавал ей команды, порой довольно резко. Казалось, он чего-то требовал от каждой части ее тела, рук, ног, рта, даже голоса, и Абигайль, слишком увлеченная жадностью его тела, не беспокоилась о нуждах собственного. Она знала, что должна удовлетворить его так же, как он удовлетворил ее, и хотя не имела опыта, но в своих попытках была самоотверженной и неустанной. Кэри никогда в жизни не чувствовал такого возбуждения. Неопытность Абигайль доставляла ему больше удовольствия, чем умелая работа любой куртизанки, какой бы искусной она ни была. Вскоре приказы диктатора превратились в мольбы любовника. Кэри так же беспомощно льнул к Абигайль, как и она к нему.

– Люби меня, Эбби. Люби меня. Не останавливайся, люби, – просил он.

Кэри хотел ее, более того, нуждался в ней.

– Ты восхитительна, – шептал он, входя в нее.

Абигайль задохнулась, когда он лишил ее девственности. Такого одновременного чувства блаженства и острой физической боли она даже не могла себе вообразить. Он слышал ее вздох, но пламя, бушевавшее в нем, заглушило осторожность. Хотя ее боль постепенно исчезла под волной божественного наслаждения, Кэри продолжал неистово двигаться, пока бушующее пламя не угасло и он, как уставший ребенок, не уткнулся ей в грудь. Абигайль не могла смириться с мыслью, что он покидает ее.

– Нет, – простонала она, сжимая бедра, чтобы не выпустить его. – Люби меня снова. Не останавливайся.

Темная голова поднялась, и она увидела блеск в его глазах. Но это уже не пугало ее.

– Ты сама попросила это, – грубо сказал Кэри.

Сквозь ужасный шум в голове Абигайль с трудом расслышала голос Кэри, призывавшего ее проснуться.

– Кэри, – прошептала она, сопротивляясь пробуждению. Ей ничего бы не стоило вернуться в сон, если бы не явная тревога Кэри. Что-то случилось. Они были опять на реке. Она должна помочь ему.

– Кэри, не двигайся, – простонала она. – Ты упадешь.

– Просыпайся!

Он подтянул ее к краю постели, хотел поставить на ноги, однако Абигайль начала падать навзничь. Тогда он схватил ее руки, положил себе на плечи. Она думала, что он собирается унести ее от реки, а вместо этого он стал заворачивать ее в простыню. Значит, она была в кровати.

– Абигайль, ты должна вернуться в свою комнату, пока нас еще не обнаружили, – сказал он, быстро хлопнув ее по щеке. – Ты понимаешь?

Абигайль прищурилась. Казалось, Кэри покачивается у нее перед глазами. Темные волосы спутаны.

– Перестань качаться, – жалобно попросила она. – У меня ужасно болит голова.

Кэри обхватил ее лицо руками. Абигайль вдруг поняла, что это она качается, а не он. Теперь, когда он держал ее, Абигайль могла увидеть, что он голый по пояс. Она тоже голая под простыней, а между ног у нее странная боль.

– Послушай, Эбби! – настойчиво повторил Кэри.

– Что вы делаете в моей комнате? – вдруг спросила она.

– Мы не виноваты. Понимаешь? Мы думали, это был сон.

– Уходите из моей комнаты! – испуганно крикнула Абигайль.

– Это моя комната. Ты пришла ко мне.

Она побледнела, неожиданно вспомнив то, чего просто не могло случиться. Только не в Англии. И определенно не с ней.

– Это не то, что вы думаете! – яростно запротестовала она. – В моей комнате было нечто ужасное. Я испугалась. Моя дверь была заперта, и мне пришлось уходить через шкаф. Я не собиралась… Я не помню, что случилось потом.

– Боюсь, потеря памяти не служит объяснением, – мрачно сказал Кэри, зная, что она лжет. – И так ясно, чем это закончилось.

Абигайль невольно прижала руки к низу живота.

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

– Это не твоя вина, обезьянка, – нежно сказал Кэри. – Это была настойка опия.

– Какой опий? – в ужасе простонала Абигайль.

– В лаудануме есть опий. И он может удивительно действовать на разум. Границы между иллюзией и реальностью стираются. Люди начинают вести себя так, как не повели бы в обычной жизни. Я думаю, у нас именно такой случай. – Кэри улыбнулся ей. – Но все было не так уж плохо, верно?

– Говорю вам, я не помню, – упрямо ответила Абигайль.

– Разумеется, нет. Я тоже, – засмеялся Кэри.

– Не вижу ничего смешного в нашем положении! Вы мужчина. Вы можете делать что пожелаете, и никто вас не упрекнет. А я опозорена!

Кэри пытался выглядеть рассудительным, но потерпел неудачу.

– Не беспокойся, Смит. Я женюсь на тебе.

Абигайль чувствовала себя отвратительно. Вчера бы его предложение вызвало у нее восторг. Но это вряд ли назовешь предложением. Скорее, бесцеремонным замечанием. Он просто смеялся.

– А какой у нас выбор? – продолжал он. – Ты опозорена. Пусть это не наша вина, но факт остается фактом: ты опозорена. Нам следует немедленно пожениться.

– Я должна уйти, – сказала Абигайль. – Нельзя, чтобы меня увидели здесь.

– В этом ты права, – согласился Кэри. – Позволь мне.

Кэри открыл ей дверцу шкафа, и Абигайль осторожно пробралась сквозь одежду на другую сторону. Выйдя из шкафа в своей комнате, она почувствовала, что кто-то дергает простыню, в которую она была завернута.

– Я хочу ее вернуть, если ты не против, – весело сказал Кэри.

Абигайль выпустила простыню и торопливо стала искать, чем прикрыть наготу.

– Только не ужасным зеленым пледом. Вот, – посоветовал Кэри, просовывая голову сквозь одежду.

Абигайль быстро натянула голубое платье.

– Мисс Смит? – В дверях стояла Вера Нэш. Она выглядела удивленной. – Не ожидала, что вы уже встали, – сказала она, поспешно направляясь к ней.

Абигайль захлопнула дверцу шкафа.

– Я только что оделась.

Вера пощупала ей лоб.

– Жар спал. Хорошо. Здесь доктор, он хочет вас осмотреть. Думаю, он будет доволен, что вы поправляетесь.

Абигайль вспыхнула. Сейчас она могла пожаловаться главным образом на боль между ног и в лоне.

– Я чувствую еще некоторую усталость. Не мог бы он зайти попозже, как вы думаете? У меня… ужасная головная боль.

Вера засмеялась.

– То есть вы хотите сказать, что недостаточно здоровы, чтобы встретиться с доктором? Но, мисс Смит, в таком случае он вам просто необходим.

Абигайль нечего было возразить.

Доброжелательный мистер Карлмайкл напоминал ей всех докторов, которых она видела в своей жизни. Пока она сидела на краю постели, он пощупал ей пульс, выслушал сердце, проверил белки глаз. Заставил ее высунуть язык и осмотрел горло. Боль в низу живота, казалось, усилилась. Вдруг Кэри Уэйборн там что-нибудь повредил? И неудивительно, если учесть, чем они занимались всю ночь. Мистер Карлмайкл вполне мог рассеять ее страхи, но тогда нужно ему во всем признаться, а это полностью исключалось. Она бы умерла от стыда.