— Прости, что? Они дают детям кирки?

— И что? — вызывающе спрашивает Мэрианнн.

— Это кажется ужасно безответственным.

Папа разражается смехом.

Остальная часть визита пролетает незаметно, и мне грустно прощаться, когда наступает пятница. Я уезжаю из Хартсонга после утреннего часа пик и возвращаюсь в Хейстингс в начале дня.

Почти сразу я понимаю, что что-то произошло с жителями моего жилого комплекса.

Их будто заменили на каких-то пришельцев.

Пришельцев, которые, по какой-то причине, настроены против меня.

Раньше все были не то чтобы очень дружелюбны, но по крайней мере я получал улыбки и приветствия, когда прогуливался по Медоу-Хилл.

Теперь все граничат с враждебностью.

Например, тот парень, Найл, который живёт этажом ниже. Когда я сталкиваюсь с ним на парковке для посетителей, где стоит мой Мерседес, он указывает на меня пальцем и резко говорит: — Твоя музыка слишком громкая. Затем он нажимает на брелок, чтобы закрыть свою маленькую Тойоту хэтчбек, и уходит прочь.

Гарри, который сидит в вестибюле здания Sycamore, хмурится, когда я говорю ему, что приглашаю людей на субботу. Хотя я даже не обязан был ему это говорить. Это было из вежливости.

Затем, на тропинке, я прохожу мимо одной из супружеских пар, живущих в Weeping Willow, и жена бросает на меня такой взгляд, что вода могла бы замёрзнуть.

Когда я говорю ей привет, она отвечает: — Да, ладно.

Сейчас я проверяю свою почту после двух дней отсутствия, и женщина, живущая рядом с Найлом — кажется, её зовут Прия? — осторожно подходит к почтовым ящикам, как будто входит в клетку со львом.

Я приветствую её улыбкой и понимаю, что это не осторожность. Её выражение передаёт глубокое презрение, как будто она входит в клетку с львом, которого хочет убить.

— Привет, — говорю я, моя улыбка начинает спадать.

— Конечно.

Я не знаю, лучше ли это, чем да, ладно, но ощущается, что это на ступеньку ниже на лестнице приветствий.

— Прия, да? — я перезнакомлюсь. — Шейн.

— Я помню твоё имя. Я не забываю имена.

— Понятно, должно быть, ты хороша в этом. Держать в голове всех этих клиентов. Диана говорила, что ты консультант или что-то такое?

— Я психотерапевт.

— Это очень круто. Ты училась этому в университете? — это самый глупый вопрос, который я мог задать, но она заставляет меня чувствовать себя неловко своими угрюмыми глазами и складкой на губах.

— Я выбрала путь психотерапии, но у меня есть и степень доктора медицины в психиатрии, и докторская степень по психологии, — она бросает на меня пренебрежительный взгляд, прежде чем повернуться, чтобы открыть свой почтовый ящик. — Из Гарварда.

— Вау. — Я действительно впечатлён.

— Знаю, правда? Удивительно, что женщины могут быть докторами в двадцать первом веке? Что наша ценность больше не зависит от того, как к нам относятся мужчины?

Я моргаю.

Она сладко улыбается мне.

Я понятия не имею, что, чёрт возьми, происходит.

Поэтому продолжаю держать на лице дружелюбное выражение и говорю: —Определённо. Пять золотых звёзд за освобождение женщин.

Её глаза сужаются. Чёрт. Эти глаза. Чёрные, как уголь. — Ты издеваешься над феминистским движением?

— Совсем нет. Я думаю, это здорово. Я поспешно засовываю свою почту под руку. — Ладно, мне пора.

Я быстро выхожу из вестибюля, чувствуя, как взгляд Прии пронизывает мне спину.

Что, чёрт возьми, не так с этими людьми? Никто из них не устроил мне парад в честь приезда, но я предположил, что это из-за того, что им не понравилась идея о студенте, переехавшем в комплекс, полный пар и семей. Но в Медоу-Хилл живёт много одиноких людей, и почти все, кого я встретил сегодня, вели себя как полные придурки.

Только когда я через пару часов иду на плавание, наконец встречаю дружелюбное лицо, принадлежащее женщине лет пятидесяти, которая выходит из зоны бассейна, когда я вхожу. Я уже видел её у бассейна раньше, но это первый раз, когда она остановилась, чтобы поговорить. До этого момента она, казалось, была довольна тем, что наблюдала за мной из-за своей книги, пока я делал вид, что не замечаю этого.

— Привет! Ты Шейн, верно? У неё окрашенные в красный цвет волосы, очень загорелая кожа и, в отличие от всех остальных в этом проклятом месте сегодня, на лице настоящая улыбка.

— Да, это я. Я протягиваю ей руку. — Приятно познакомиться.

— Я Вероника. Черри Блоссом, 1А.

Её рукопожатие затягивается чуть дольше, чем мне хотелось бы, и я вынужден отдёрнуть свою руку под предлогом того, что мне нужно достать телефон из кармана, но это только привлекает её внимание к телефону и даёт ей неверное представление.

— Да, верно, нужно обменяться номерами! — радостно говорит Вероника. У неё один из тех хрипловатых голосов, которые намекают, что она, вероятно, курила по две пачки в день в молодости. Может, до сих пор курит. — Всегда полезно иметь контакт соседа. Хочешь, я добавлю тебя в наш групповой чат Медоу-Хилл?

У них есть групповой чат?

Чёртова Диксон. Наверняка она устроила заговор, чтобы не пускать меня в него.

— Буду рад, — говорю я Веронике, одаривая её своей фирменной улыбкой.

Она хихикает, как школьница. Мы обмениваемся номерами, и она уходит, преувеличенно покачивая бёдрами.

Уверен, эта дама хочет переспать со мной.

Я растягиваю своё полотенце на одном из шезлонгов и усаживаюсь на него, решив немного посидеть с телефоном, прежде чем плавать. Я только что закончил часовую тренировку в спортзале Медоу-Хилл, и, кажется, немного переусердствовал. Сегодня день для упражнений на руки, и мысль о том, что мне снова придётся использовать руки, чтобы плавать, заставляет все мышцы в моём теле плакать.

Я серьёзно отношусь к тренировкам в межсезонье, но этим летом я вывожу их на новый уровень. Планирую быть в лучшей форме своей жизни к началу хоккейного сезона. Больше нет места для расслабления. В это время в следующем году я буду готовиться к тренировочному лагерю НХЛ. Последнее, чего я хочу, — это появиться на своём первом тренировочном лагере, задыхаясь, как пятидесятилетний курильщик, потому что позволил себе выйти из формы.

Я нахожу несколько новых сообщений в нашем групповом чате парней. THE BOYS ALL CAPS, как его назвал Беккет. И да, ALL CAPS — это часть названия. Я правда не понимаю, почему женщины так без ума от этого парня. Он же не смешной.