Я легкой походкой обхожу раздражительную блондинку и спускаюсь в бассейн с той стороны, где не так глубоко. Позднее утреннее солнце так и жарит, и прохладная вода кажется раем.

– Ты тоже учишься в Брайаре? – спрашиваю я Кэндзи, проплывая мимо.

Он уже открывает рот, но Диана машет рукой, заставляя его замолчать.

– Ты не обязан ему отвечать, Кэндзи.

Посмеиваясь, я жду, что же он скажет, но он лишь с сожалением пожимает плечами. Слабак.

С довольной ухмылкой я рассекаю прохладную воду и начинаю нарезать круги. Отчего-то мне приятно, что Диксон так противится моему присутствию.

Настроение у меня потрясающее.

В среду я опаздываю, а потому срезаю угол и бегу через маленький парк перед «Медоу-Хилл». На мне белые теннисные туфли, и я бегу прямо по траве, а земля все еще влажная после утренней росы, так что капли воды так и оседают у меня на лодыжках.

Можно было бы пройти пешком, но я предпочитаю ездить на автобусе – так у меня появляется время, чтобы скомпоновать видео для странички «Скачи и танцуй», которую я завела для нас с Кэндзи в соцсети пару лет назад. В основном я размещаю там видео с наших танцевальных репетиций, а в прошлом году мы ездили на Нацчемпионат и потом запостили несколько фрагментов с происходящим «за кулисами». Каким-то образом нам удалось набрать почти сто тысяч подписчиков. Понятия не имею, как это произошло, но я точно не жалуюсь. Может, Кристал и считает деньги за работу в лагере мелочью, но я на карманные расходы получаю благодаря доходам с рекламы. Иногда этих денег хватает даже на то, чтобы месяц покупать продукты.

Сегодня утром, зайдя на страницу, я вижу под видео с последней репетиции массу раздражающих комментариев насчет Шейна, из-за чего мне хочется тут же удалить аккаунт, а потом сжечь свой телефон.

Я выскакиваю из автобуса на своей остановке, а оттуда пешком иду до старшей школы, где три раза в неделю развиваю умы, души и тела молодых спортсменок, направляя их к воплощению мечты.

Иными словами, я преподаю технику чирлидерства и основы гимнастики девочкам от восьми до двенадцати лет.

Сегодня утром у меня группа девчонок одиннадцати-двенадцати лет, все они в форме – в белых шортах и желтых футболках с эмблемой лагеря. Чирлидерскую форму с плиссированной юбкой они примерят на заключительном выступлении в августе, где каждая группа должна будет представить всему лагерю две композиции – одну танцевальную, одну с трюками.

Занятия в лагере идут в первую и во вторую смену. У моей группы тренировка по исполнению трюков в первую смену, так что мы устраиваемся в спортивном зале, расстелив на полу море синих матов.

– Итак, мои крольчатки, на позиции, – приветствую я девочек.

Татьяна, главная заводила в своей возрастной группе, резко вскидывает руку.

– Диана, мы провели голосование и решили, что больше не хотим быть крольчатками, – заявляет она.

Я закусываю губу, сдерживая смех.

– Понятно. А в чем причина?

– Потому что они какают где ни попадя.

У меня все-таки вырывается смешок. Краем глаза вижу, как ухмыляется моя коллега Фатима.

– Что ж, справедливо, – признаю я. – И какашки только сейчас пришли вам на ум?

– Моему младшему брату на этих выходных купили кролика, – с мрачным видом объясняет Эйвери. – И я уже ненавижу его всем сердцем.

– Ладненько, – я думаю, что же делать дальше. – Как вам такое… На позиции, мои величественные орлы.

– Шикарно! – с чувством откликается Татьяна. Остальные девочки кивают.

– Вот и хорошо.

Мы с Фатимой многозначительно переглядываемся и начинаем делить девчонок на группы по три человека. В этом году я ставлю четыре варианта хореографии – две для группы от восьми до десяти лет и две для группы одиннадцати-двенадцати лет (последняя пока у меня в любимчиках).

Они еще дети, так что трюки довольно простые. Группа от восьми до десяти в основном исполняет приземление на одно колено и на два. Начинающие исполнительницы прыжков делают колесо и рондат[8]. С этой группой мы уже работали над стойкой на двух бедрах, и как раз с этого трюка мы начинаем сегодняшнее утро. Мы с Фатимой исполняем роль споттеров[9] и внимательно наблюдаем за девочками спереди и сзади.

– Хлоя, выпад должен быть глубже, – говорю я веснушчатой рыжеволосой девочке. – Иначе у Харпер не будет стабильной базы.

– А почему я не могу быть флаером? – ноет она.

– Потому что сейчас ты работаешь в базе, – с терпеливой улыбкой отвечаю я. – Мы уже говорили об этом. У каждого будет шанс побыть флаером, в финальной комбинации вы все по очереди побудете в этой роли. Но прямо сейчас ты нужна нам в базе.

Она недовольно кивает. Некоторые дети – такие засранцы, считают, что им все можно, что именно они должны быть звездами. Другие ужасно исполняют трюки, но так рады в принципе оказаться в этом лагере! У них нужный настрой, дух, а это в чирлидинге самое важное.

Я помогаю двум девочкам из базы занять позицию. Их флаер, Кэрри, взбирается на бедра подруг по команде.

– Шаг, замок, зажим! – напоминаю я.

Девочки в базе держат флаера за ноги. Фатима подходит ближе, легонько поддерживая Кэрри за талию, пока та вытягивает руки вверх – как будто изображает букву V.

– Идеально! – кричу я. – Осторожнее на спуске. Кэрри, ноги вместе.

Приземляется она безупречно – стопы вместе, на лице улыбка.

– Отлично. Следующая группа!

В полдень мы делаем перерыв на обед. Обычно мы едим на улице, под тентом, натянутым рядом с футбольным полем. Я сажусь вместе со старшей группой за одним из длинных столов для пикника и снимаю крышку с греческого салата. Девчонки хихикают и поглядывают на другие столы.

– И что же такого смешного? – с укоризной спрашиваю я.

Татьяна усмехается.

– У Кристал засос.

Я с трудом подавляю смешок. Линдли метит территорию, понятное дело.

Я тоже оглядываюсь, но никакого засоса разглядеть не могу, зато понимаю, что Кристал какая-то подавленная. Сидит, погруженная в свои мысли, пока ее напарница Наталия тарахтит без умолку, ничего не замечая.

– Грубо пялиться на чужие засосы, – сообщаю я Татьяне. – Пялиться можно только на прыщи.

Все за столом заходятся хохотом.

– Шучу, просто шучу! Нельзя стыдить людей за угри. И вот вам любопытный факт – они никогда не исчезают до конца. Моей маме за сорок, и у нее до сих пор есть угри. Так что рассказы о том, что с окончанием подросткового возраста угри уйдут, – просто миф.

Девочки, судя по их лицам, в ужасе. И поделом. Они еще не ощутили весь ущерб переходного возраста, так что пока у них гладкая, чистая кожа. Я для достижения такого результата покупаю косметики на несколько сотен долларов.

После обеда девочкам дают пятнадцать минут свободного времени перед началом второй смены, а я подхожу к Кристал. Она в одиночестве стоит в стороне и не сводит глаз со своего телефона.

Отрывается она, только заслышав мои шаги.

– Все нормально? – спрашиваю я. – Вид у тебя расстроенный.

– Я в порядке, – откликается она и тут же стискивает зубы. – А знаешь, вообще-то нет. Не в порядке. Ты была права насчет этого придурка.

Я вздыхаю.

– Линдли?

– Ага. Он такой козел, – она усаживается на стол для пикника, устроив ноги на скамейке. Весь ее язык тела буквально кричит о напряжении. – И нет, мне не очень хочется слышать фразу «я же тебе говорила».

– Я и не собиралась.

– Хорошо. Потому что мне и так дерьмово. Я так зла, Ди. Он меня просто использовал. И знаешь, совершенно откровенно об этом заявил.

– В каком смысле?

– Ну смотри, я понимаю, что он просто хотел замутить, но зачем так грубить? Он практически сказал, мол, не хочу тебя больше видеть, удачи.