— Туше. — согласилась Анка.

— Что?

— Фехтовальный термин. Означает обмен ударами.

— Ладно. Хватит о политике. Как будто больше говорить не о чем.

— Вот именно. Нашёл, чем девушку развлекать.

Он погасил сигарету и поднялся. Анка увидела его силуэт на фоне окна. Потом он подошёл к ней, нагнулся и легко подхватил её на руки.

— Поставь на место.

— И не подумаю.

Анка запустила руку к нему под рубашку.

Анка вздохнула. Почему она опять вспомнила ту поездку к нему?

Анка приподнялась на постели и подсунула под спину подушку.

— Знаешь, чего тебе тут не хватает? — спросила она, — Камина. Сейчас бы лежали, на огонь смотрели… У нас в Тайцах есть.

— Расскажи о своём доме.

— Он побольше этого. Там два этажа. Его устраивали именно как дом для большой семьи.

— У тебя большая семья?

— У меня много родни и в Питере, и в Тайцах. А мама любит гостей. Вот только моря у нас в Тайцах нет. Зато у меня пруд возле дома есть. Мы туда после бани ныряем. И ещё — в нём перетонули почти все члены нашей семьи в детстве. И ещё там золотые рыбки живут.

— А что ещё у тебя там есть?

— Сад. Яблоки у нас в Тайцах знаешь какие?

— Какие?

— Самые лучшие. «Штрифель', 'Белый налив», «Коричное». Нужно, чтобы несколько сортов обязательно было. А дом у нас старый. Он ещё в ХХ веке построен. Его несколько раз перестраивали и сейчас от первоначальной постройки осталась только часть первого этажа и фундамент. В нём жило несколько поколений нашей семьи. Купил его ещё отец прабабки Джаконды, мой прапрадед.

— А зачем после бани в пруд нырять?

— Глупый. Для кайфа. Вот от баньки бы я не отказалась. Почему у вас тут бани не делают?

— Не знаю.

В окно бил ветер с моря. Назойливо дребезжало плохо держащееся в раме стекло. Щели в рамах были такие, что колыхались жалюзи.

— Однако. — сказала Анка, — Рамы надо было бы и заделать. Если новые нельзя поставить.

Март приподнялся на локте и прислушался.

— Волна идёт.

— Чего? — не поняла Анка.

— Прилив начинается.

Он тоже подсунул подушку под спину.

— Я покурю?

— Кури.

Щёлкнула зажигалка.

— Давно хотел спросить. Про твои татуировки.

— Ты уже спрашивал.

— Это только спецназ себя так разрисовывает?

— Не обязательно. Просто по татуировкам можно опознать тело, если человек погибнет. Не всегда есть возможность сделать генетическую экспертизу.

— Логично. А это больно?

— Хочешь себе сделать? — усмехнулась она, — Нет. Это не столько больно, сколько неприятно. Но потерпеть можно.

Ветер за окном усилился. Стекло задребезжало сильнее.

— Шторм идёт. — сказал Март, прислушиваясь, — Ой-ё!

Он вскочил и лихорадочно стал натягивать штаны.

— Ты чего?

— Гараж не запер! Зальёт — и п…ц!

— Помочь?

— Не надо. Я сам.

Он выскочил. Вернулся через несколько минут, стуча зубами от холода. По запаре Март выскочил из дома в одних штанах.

— Там дождь со снегом. А волны уже до дома доходят. Меня два раза чуть с ног не сбило.

— Закрыл?

Он кивнул.

— А чего в раздетом виде выскочил? Ненормальный.

Анка принесла полотенце и помогла ему растереться.

— Согрелся?

— Не совсем. Иди сюда.

— Слушай, а нас не смоет на фиг в море с этой халупой?

— Не должно. Сваи я укрепил. И потом — мы не должны потопнуть просто по определению. Это было бы совсем беспонтово, как ваш Стрельцов выражается. Они, кстати, тоже все тут. Вся малининская шобла. Похоже — они застряли в нашей мухосрани надолго.

— Анка, Анка, просыпайся. Подъём! Анка!

— Отстань, сволочь… Дай поспать!

— Вставай! Завтрак стынет! Электричество отключат и будешь холодное хряпать.

— И на фиг! Дай поспать, сволочь…

— Подъём!

— У меня заслуженный отпуск.

— Это не оправдание.

— Сперва полночи спать не даёт и утром покоя нет…

— Покой нам только снится. А спецназу он вообще не положен.

— Сволочь!

— Это я уже слышал. Вставай.

— Чёрт с тобой.

Анка села. Март стоял у окна и смотрел куда-то, раздвинув жалюзи. Не смотря на ощутимую прохладу в доме он был в одних штанах и босиком.

— Иди сюда. — позвал он, — Посмотри.

— Анка накинула его рубаху и подошла. В эту рубаху можно было засунуть две Анки.

— Тебе идёт. Смотри.

Анка посмотрела в окно. Дом стоял посреди моря.

— Прилив? — спросила она.

Март кивнул. Анка обняла его за талию, прижалась щекой к его груди.

— Что делать будем? — спросила она.

— Бездельничать. Я бы с удовольствием пропал с тобой здесь дня на два-три. На две недели, увы, не получится. Найдут, сволочи.

— А жрать мы чего будем? У тебя ж пусто всё.

— В город съездим. Продукты у нас ещё по карточкам, но на рынке кое-что купить можно. Сходить можно куда-нибудь. Я там бываю, но редко и по делам. А теперь мы сходим куда-нибудь. В какое-нибудь место интересное.

— Ну его на фиг — город.

— Ну тогда будем книжки читать… У меня там есть кое-что в мезонине. Натаскал из хранилища.

— Отличное занятие.

Снаружи кто-то захлюпал по воде, потом на крыльце послышались чьи-то шаги, в дверь забарабанили.

— Март! — услышала Анка смутно знакомый голос, — Март! Открой! Я знаю, что ты дома!

— Ссволочи. — выдохнул Март, — Щас открою! Всё, Анка.Отдохнули, блин.

Он открыл дверь и в дом вторглась Эвиза.

— Ты что — опять напился? — спросила она вместо «Здравствуйте».

— Нет. А что — должен был?

Тут она увидела Анку.

— Так. Понятно.

— Привет, Эвиза. — Анка была сама невинность.

— Привет. — неохотно отозвалась та, — Собирайся. Там тебя потеряли уже.

— А без меня нельзя? — беззаботно спросил её Март.

— Нельзя. Ты знаешь, что ночью водонапорную станцию взорвали⁈

Март присвистнул.

— А Малинин?

— А что Малинин⁈ Их сняли с охраны и поставили полицию. А эти дуболомы всё просрали.

— Кто поставил?

— Угадай с трёх раз.

— Понял, не дурак. — он треснул кулаком по стене, — Дьявол! Ладно. Щас еду. Анка!

— Я с тобой.

Пока они там препирались с Эвизой Анка успела одеться.

— Поехали. Посмотришь на этот бардак в разрезе.

Возле блокпоста на окраине посёлка Март затормозил и протянул солдатику голубую карточку-пропуск.

— Это со мной. — кивнул он на Анку.

— Пропуск есть?

— Нет. — честно ответила Анка, — А ты командира позови, пусть сделает.

На зов служилого из кунга выбрался Джинн.

— Какого х…- начал он- Здорово, Ржавая!

— Привет, Джинн! — ответила Анка, выходя ему навстречу. Они обнялись.

— Коля! Пропусти! — скомандовал Джинн, — Свои! Марик! Я зайду в обед!

— Заходи.

Джинн и вправду пришёл в обед. Принёс в кармане поллитровку " Русской". Сидели в тесной грязноватой столовой, переполненной народом. Пахло подгорелой едой и мокрой одеждой.