Некогда на Гамме-249, или, как её называли её обитатели, Счастье Человечества, существовала весьма развитая высокотехнологичная цивилизация, использовавшая для свих нужд особый вид энергии, вырабатываемый самой планетой. Кроме обычного электромагнитного поля, Гамма-249 обладала ещё одним, совершенно особым полем, создающим на поверхности точки выхода энергии. Эти точки пульсировали подобно гейзерам, то затихая, то усиливая активность. В определённые моменты они смыкались в единую сеть. Для любого живого организма (кроме растений) это излучение смертельно. Но животные и раса людей, жившая на планете до приходя земных колонистов, научилась предчувствовать такие всплески и уходить из опасных мест. А существовавшая цивилизация даже её использовала. Для этого в местах выхода энергии строились станции-аккумуляторы, которые улавливали и сохраняли энергию планеты. Что эта за энергия — никто толком так и не понял. Даже те, кто ей пользовался. Однако, конструкция станций и установленных на ней аккумуляторов имела конструктивный дефект. Станции блокировали естественный выход энергии и в один прекрасный момент энергия достигла критической массы и произошла катастрофа планетарного масштаба. Все станции взорвались. Погибло практически всё население планеты. Спастись удалось не более 5% населения. Одновременно с катастрофой разразилась и глобальная война, точнее — катастрофа и стала следствием этой войны. Население, точнее — его остатки, — оказалось отброшено если не в каменный век, то к уровню средневековья — уж точно. Они забыли многое из того, что знали и умели, перестали выходить в космос, некогда великие супердержавы раскололись на множество мелких княжеств и провинций.

Планета на одном из местных языков называлась Элара. А жители её были очень похожи на землян. Почти один в один. Почти.

Высокие — средний рост составлял 180–185 см для женщин и 190 см для мужчин, белокожие, светловолосые, сложенные как боги, они вызывали невольное восхищение одним своим видом. Вскоре выяснилось, что аборигены совершеннее не только внешне. У них было более острое зрение и тонкий слух: они прекрасно видели в темноте, а слышать могли как в диапазоне ультразвука, так и в инфразвуке. Одним словом — они были само совершенство. Понятное дело, что первопоселенцы из землян, большинство из которых были люди одинокие и бессемейные, стали заглядываться на представителей, а в основном — представительниц, коренного населения больше, чем на сородичей. А когда выяснилось, что от смешанных браков рождаются вполне здоровые и жизнеспособные дети, то явление приобрело почти массовый характер. Так, собственно, появились нынешние жители Счастья Человечества, которые не без основания считали себя лучше и совершеннее землян.

Именно для изучения уцелевшего наследия Древних и их артефактов и был создан проект «Чёрная Радуга», в рамках которого Центр и работал. Именно туда Томлинсон и послал группу Мадины и примкнувшего к ним аки Шепилов Азазеля.

Хотя Пабло искренне недоумевал, зачем им в группе этот надменный тип. Не раз и не два ему уже вспомнилась история с Дагвардами и чем всё тогда закончилось. Сейчас Пабло старательно гнал от себя дурные предчувствия.

* * *

Датч уже склонялся к мысли принять предложение товарища Акдака — в конце концов — он видел ролик с записью допроса Река и понял, что и братец долго не продержится. Нет, супергероями братья Дагварды не были. Суперморальными и суперпринципиальными тоже. Даже просто моральными и принципиальными не были. Ведь мораль и принципы работают там, где есть высшие ценности, ради которых не жаль жизнь положить. Родина, например. А у братцев ничего этого не было. Их мало что связывало с Землёй, которая была всего лишь местом рождения, и ничего не связывало с Марсом, который был всего лишь местом жительства. Так что вопрос упирался только в один щекотливый момент — товарищ Март так и не назвал цену. Датч бы, конечно, поторговался для виду… Но только для виду. Но «деловое предложение» всё не поступало. И тогда Датч сам решил ускорить события и без обиняков спросил товарища Марта, что им за это будет. Ответ его обескуражил — братьям предлагали, по сути — работать за харчи и за то, что им сохранят жизнь. К такому повороту событий Датч готов не был и обиделся.

Глава 20

Пан, или пропал

— Что ты собираешься с ним делать? Неужели действительно — отправишь в подвалы? — спросила Эвиза.

Товарищ Март перевернулся на спину и неспешно поправил одеяло. Они только что закончили заниматься любовью.

— Не знаю ещё. — отозвался он после некоторой паузы, — Его брат, похоже, готов с нами сотрудничать.

— Вот как?

— Да. Но, как я понял, он хочет поторговаться с нами. Я немного помариную его, чтобы узнать, что у него на уме. А ты…

— Я готова продолжать работу! — с жаром отозвалась Эвиза, — Мне…

— А ты азартна, детка. Я думаю — неудачи сделают его более сговорчивым. У таких, как этот Дагвард мозги работают с опозданием. Они сперва делают, а потом думают.

— Земляне все такие?

— В большинстве своём. Хотя — я знаю и других. Не стоит их недооценивать. Среди них много неглупых людей и это — опасный и серьёзный противник, требующий уважения. Но не такие, как Дагварды. И сделаем мы с тобой вот что…

Эвиза даже привстала от интереса. Март усмехнулся. Ему нравился её энтузиазм.

— Мы позволим одному из них сбежать. Да. Опять. Но недалеко и ненадолго. Потом мы его поймаем. И я действительно ненадолго опять отправлю его в подвалы. Скажу ребятам, чтоб не сильно усердствовали. А сам тем временем поговорю с его братом. Такие люди быстро ломаются, поверь мне. А кроме того — на Даниэля у меня есть уже достаточно компромата, чтобы он согласился работать на нас.

Утром Эвиза, как ни в чём ни бывало, опять пришла к своему подопечному.

— Я принесла учебный фильм для Вас, Ричард. Это — небольшой рассказ о нашей планете. О животном и растительном мире. Немного истории.

Ответом было всё то же презрительное молчание, но Эвиза уже начала привыкать к его поведению и просто включила датапад, с закачанным фильмом.

Эвизу он воспринимал уже как неизбежное зло. Девушка была пунктуальна и приходила ровно в десять утра по местному времени, минута-в-минуту. По ней можно было часы сверять. Последующие два дня прошли по одному и тому же сценарию: они шли гулять. Река поселили в небольшом отдельном домике на территории того же больничного городка. Домик больше напоминал роскошную тюрьму — везде камеры наблюдения, электрозамки с кодами. Шли они всегда по одному и тому же маршруту. Рек уже понял — в кронах деревьев и в кустах спрятаны камеры наблюдения и микрофоны. А кроме того — Март, очевидно, не доверял технике — в тех же кустах сидели крепкие ребята в камуфляже, готовые выскочить, случись что.

После той глупой выходки, когда Рек попытался угнать ховер, Эвиза больше не вывозила его в город. Видимо, получила соответствующие указания. Её болтовню он слушал в четверть уха, искренне считая бессмысленным щебетом, щедро приправленным идеологией. То, что его, Река Дагварда, мир заидеологизирован ничуть не меньше — ему, понятное дело, в голову не приходило. Анализ и сравнение, да и вообще — умение думать и рассуждать — не были его коньком.

** *

Если цена — жизнь брата, что же — он выкупит брата. Потому что Рек — единственный, кто у него есть.

Страшно болела голова. Очень хотелось прижать руки к вискам. Но он и этого не сделал, потому что это было бы проявлением слабости. А может, потому что… Он сам не знал, почему. «Дурацкий идеализм» — было любимое выражение отца. Сосед безвозмездно помог побирающимся беженцам — «дурацкий идеализм», правительство объявило бойкот соседней державе в ответ на ее диктаторские происки — «дурацкий идеализм», сыновья дали двоечнику списать контрольную — «дурацкий идеализм»… Отец был скептиком и считал, что человек должен прежде всего думать о себе. А сам он был обычный неудачник. «Никто и звать никак» — он сам так сказал о себе незадолго до гибели.