— Вы были на Илуо?

— Я был. Один раз. В детстве ещё. — ответил Громов, а Макнамара ответил, что не был.

— Там ожидается смена императора. — сказал фон Кутченбах, — император Эйден передаёт корону сыну. Аолию. Вы, Макнамара, кажется, раньше по светской хронике были?

— Был. — Макнамара был слегка удивлён новым заданием.

— Ну вот и напишете о коронации. А заодно — и про обычаи планеты. Любопытное, знаете ли, местечко.

* * *

Ремонт «Медузы» сдвинулся с мёртвой точки. Внезапно откуда-то свалились деньги. Они просто появились на счету братьев — и всё. Их было даже больше, чем нужно. И теперь Рек с Датчем стояли в доке, наблюдая за ходом работ. Рядом маячили два инженера с чертежами.

— Ещё недели три-четыре — и мы её починим, — пообещал Датч.

— Я что-то важное пропустил? — Рек оглянулся на «Медузу», — Откуда ты взял деньги? Комитет раскошелился?

— Ну да, сейчас! Пойдём. Здесь слишком шумно, чтобы разговаривать. Кстати, как дела с Пронырой?

Рек беспечно отмахнулся.

— Да нашёл я его. Всё в порядке. И долг он мне вернул. Лучше расскажи, что у тебя произошло.

Подробностей своей одиссеи Рек решил брату не рассказывать. Но Проныру он потом действительно разыскал и между ними состоялся крупный разговор.

— Пришёл перевод с Илуо. Аолий оплатил наш ремонт. Плюс Ха-Лан что-то достала.

— Вот как? Кстати, я привёз с собой кое-что. Подарочек от Проныры. Готовые трилениевые блоки для покрытия гипердвигателя. Он решил вернуть мне долг натурой, так сказать.

— С паршивой овцы… — пробурчал Датч.

Полковник Малинин.

Едва опасность миновала, принц Аолий задумался об уничтожении свидетелей и заметании следов. Следовало устранить всех, кто был, так или иначе, причастен к этой истории с документом. Нетерпеливая душа подсказывала, что лучше прихлопнуть их всех разом, как мух. А для этого — заманить на Илуо. И принц Аолий решил для этого разыграть благодарность и милость. Поэтому первый рейс отремонтированной «Медузе» предстояло сделать на Илуо.

* * *

Ноа — не просто рыба. Ноа — это противник — достойный, опасный, внушающий трепет и уважение. И ловля ноа — это для настоящих мужчин. Ноа опаснее земных акул и гораздо крупнее любой из них. Но на ноа ходят в одиночку, ибо ходить на неё в компании — бесчестно. Ему было всего пятнадцать, когда он впервые вышел в море, надеясь поймать ноа. Сейчас это смешно вспоминать. Тогда он, конечно, никого не поймал, но мечту не оставил. И удача улыбнулась ему через год. Он был ещё слишком молод и неопытен и тогда чуть не лишился ноги. Ноа, извернувшись, впилась зубами ему в голень, вырвав порядочный кусок мяса и повредив связки.

В лунные летние ночи, когда у них брачный период, ноа поднимаются к поверхности моря и поют. Их крики напоминают то плач младенца, то вой, то уханье. Ночью он слышал пение ноа в районе торчащих из воды скал, милях в пяти от берега и теперь шёл туда на небольшом катерке. Вождь знал об этом его увлечении, но относился к нему как к чудачеству. Он вообще не любил моря и не понимал привязанности к морю своего Первого Помощника.

Скоро он будет на месте. Там, неподалёку от самого крохотного островка, больше похожего на камень, торчащий из воды, он станет на якорь и будет ждать вечера. Запищал вызов телефона. Выслушав собеседника, Март тихо выругался и, круто переложив руль, повернул назад. Вот вечно так. Стоит ненадолго отлучиться — как тут же что-нибудь происходит. Он взял с банки рубашку и оделся. Вытащил из рундука ботинки. В море лучше босиком. В море вообще можно быть самим собой. На берегу его уже ждали.

— Ну что там?

Дранг Ост коротко рассказал последние новости о событиях на Талпо.

— Талпо? — переспросил Железный Март. Он всегда переспрашивал то, что было важно.

— Да. Эльдориане попытались сместить своего ставленника и заменить другим, более лояльным. Но им помешали наши люди из тамошней оппозиции.

Железный Канц.… — ой! — простите! — Март, задумчиво покусал губу.

— Ну что же. Чем дольше на Талпо будет сохраняться нестабильная обстановка — тем лучше для нас. Беспорядки на Талпо будут держать в напряжении весь этот сектор, а заодно и Эльдорию, да и весь Тройственный Союз.

Они сели во флаер. Откровенно говоря — Железный Март никогда не считал Эйле Влада, да и вообще всех эльдориан серьёзными союзниками и попытку вести с ними переговоры на Шаблин’Гвас тоже считал пустой тратой времени. Так оно и вышло в конце концов. Вождь, узнав о провале переговоров был вне себя, а Март про себя тогда подумал, что Вождю надо было бы более внимательно относиться к выбору союзников. А теперь, после всего, они ещё и лишились Маиси. Хотя, если уж совсем честно — то Марту не нравился никто из союзников Счастья Человечества: ни веги, обожающие «кидать» всех, с кем они имели дело, ни маркирцы, ни пелкарцы, да и маисийцы тоже были ничем не лучше. А разрыв отношений с Землёй товарищ Март считал политически недальновидным шагом, если не сказать больше — грубой ошибкой, последствия которой будут самыми печальными и роковыми. Просто товарищ Март был реалистом и прагматиком. Зачем воевать с Землёй, если можно с ней торговать и получать от этого выгоду? Но Вождь пока, к сожалению, слушает совсем других людей в своём окружении. А позиции его, Железного Марта, в последнее время пошатнулись. И кое-кто уже, после истории с захватом одного торгового судна с Земли, а особенно после событий на Шаблин’Гвас, стал потихонечку поговаривать Вождю, что его Первый Помощник своей должности не соответствует. Или соответствует не вполне… Всё это товарищу Марту донесли верные ему люди. Ничего. Он, Железный Март не зря зовётся Железным. Он ещё покажет им всем, кто тут соответствует занимаемой должности, а кто нет.

* * *

Ганс фон Кутченбах усадил своих подопечных перед экраном и включил компьютер.

— Прежде, чем отправлять вас неведомо куда, я вам кое-что расскажу и покажу. Как говорит мой русский друг — «проведу ликбез».

На экране возникла совершенно идиллическая картинка небольшого городка в горах.

— Это так называемый Тихий Приют. — пояснил фон Кутченбах, — Женщины, обитающие там, являются, по сути, «серыми кардиналами» и тайным правительством Илуо, вертящим императорским Домом по своему усмотрению. Уходя от мира по достижении ими 130 местных лет, они отнюдь не теряют с этим миром связи, оставляя вместо себя обширную агентуру из домашней прислуги, детей (главным образом — дочерей), внучек и внуков и прочих доверенных лиц. Изначально идея удаления стареющих жён из дома принадлежала рмаркритским мужчинам, коим тоже была ведома жизненная коллизия под названием «кризис среднего возраста», или «седина в бороду, бес в ребро». И первое время проблему эту рмаркриты попытались решить радикально — старую жену вон, а взамен привести кого-нибудь помоложе и поэффектнее, но оскорблённые женщины быстро положили этому конец. Нет, они согласились, в конце концов, уходить от мира, но мужья, оставляемые ими, жениться во второй раз права уже не имеют. Даже любовниц заводить — боже упаси! Так что наказали рмаркриты в итоге самих себя, но отменить этот идиотский обычай духу ни у кого не было. А рмаркриткам понравилось: оказавшись в изоляции, они приобрели, по сути, неограниченную власть. Я это к чему вам рассказываю. У нас там окопался один из Братства Златова. Некто Гвидо Паверс. Жена у него как раз в этот приют ушла.

— Мы должны будем с ним встретиться? — уточнил Макнамара.

— Да. — коротко ответил фон Кутченбах, — Паверс является хозяином небольшой фабрики, производящей медикаменты. Вот и встретитесь с ним как журналисты, которые хотят про его фабрику написать.

Кадр тем временем сменился. На экране возникло лицо какого-то немолодого илуоанина в смешном длинном колпаке, обшитом камнями, помпонами, даже бубенчиками и ещё чем-то. Колпак сильно смахивал на шутовской, но вот лицо инопланетника при этом было серьёзным и даже мрачным.