— Вроде бы все спокойно.

— Это всегда происходит внезапно, — сказал я. — И тот факт, что до сих пор этого не случилось, отнюдь не свидетельствует о том, что этого не случиться через пару минут. Или секунд. Или часов. Все слишком неопределенно.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво сказала она.

— Конечно же, я прав, — сказал я. — Поэтому мне нужны мои штаны.

— Грязные и окровавленные?

— Может быть, они грязные и окровавленные, — сказал я. — Но это мои штаны. И других штанов у меня нет.

Она сходила в другую комнату и вернулась, неся мои джинсы. Она держала их двумя пальцами за пояс, который был относительно чистым, и на ее лице было такое выражение, словно она принесла вещь из чумного барака.

— Ты уверен? Может быть, попросить запасные штаны у Гриши?

— А что, у него много запасных штанов? — спросил я. Девяностые же на дворе. Или он отдаст свои последние, потому что под рясой все равно не видно?

— Могу спросить.

— Не надо, — преодолев небольшую слабость, я сел на кровати, забрал у нее джинсы и натянул на себя. Сойдет до тех пор, пока я не найду что-нибудь… не, даже не получше, а хотя бы почище.

Куртка обнаружилась на вешалке, все содержимое по-прежнему было в карманах, включая и пистолет. Я натянул кроссовки, и тут на меня накатила очередная волна слабости, и мне даже пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

— Хм, — сказала Ирина. — Знаешь, а я ведь на какой-то момент начала думать, что ты не человек, а киборг, присланный из будущего.

— И вместо сердца — пламенный мотор, — сказал я. — С чего такие выводы?

— Я, конечно, не так много знаю об огнестрельных ранениях, но, по идее, следующие несколько дней тебе положено лежать без сил, — сказала она.

— Разве ж это ранение. Это царапина.

— Ну-ну, — сказала она и протянула мне руку. — Пойдем.

— Э… в смысле?

— Ты думаешь, я пущу тебя за руль в таком состоянии? — спросила она. — А если ты врежешься не в дерево или столб, а в другую машину? Или пешехода собьешь? Я не готова рисковать чужими жизнями, знаешь ли.

— Весь смысл этого плана в том, чтобы вывести людей из-под удара, — сказал я. — Гришу, его жену, тебя…

— По поводу Гриши и его жены у меня возражений нет, — сказала Ирина. — Но, как я уже говорила, это слишком сложная задача для одного человека.

Я покачал головой.

— Я не смогу нормально драться, постоянно оглядываясь на тебя.

— Когда начнется драка, я отойду в сторону.

— Это так не работает.

— Тогда иди пешком, — сказала она и махнула рукой. — Город в той стороне.

Тут ко мне в полной мере вернулась вся моя подозрительность.

С одной стороны, мне очень льстило ее желание отправиться со мной, потому что оно показывало, что я ей все-таки не безразличен. Но с другой…

А что, если дело совсем не в том, что я ей не безразличен? Если она все-таки из этих, из хронодиверсантов, возможно, из какой-то новой команды, о которой я еще не знаю, и пытается сделать так, чтобы я танцевал под их дудку? Что, если все это было подстроено с самого начала?

Если местные смогли подселить в один подъезд со мной майора Савельева из отдела Х, и выдать его за обычного соседа, то что мешало еще одной группе злонамеренных потомков внедрить Ирину в школу в далеком восемьдесят девятом году? И ее первая реакция на встречу со мной в девяносто третьем была вызвана отсутствием инструкций на случай моего возвращения, а теперь, после того как она эти инструкции получила…

Паранойя, скажете вы, но даже если вы параноик, это еще не значит, что агенты мирового правительства не пытаются облучать вас микроволнами через стену.

И в таком случае мне следовало бы согласиться на ее компанию просто для того, чтобы за ней присматривать. Как говорится, держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Но если она — обычный человек, тем самым я подвергну ее неоправданному риску. И если она обычный человек, и с ней из-за меня что-то случится, я никогда себе этого не прощу.

Впрочем, с ней в любом случае может что-то случиться из-за меня. Как только хронодиверсанты прознают о том, что она мне небезразлична, это сделает ее, как минимум, ценным заложником, и нарисует на ее спине такую же мишень, как у меня. А они узнают, если до сих пор не узнали…

Я не смогу ее защитить, если меня не будет рядом.

Вот же фигня. При любом раскладе получается, что мне нужно пустить ее за руль, делая ситуацию еще более сложной. И ведь это я сам себе все усложнил…

— Ты так напряженно думаешь, что я буквально вижу, как у тебя шарики за ролики заскакивают, — сказала Ирина.

— Это потому, что у меня потрясающие запасы ума, — сказал я. — И чтобы им раскинуть, мне требуется больше времени, чем обычному человеку.

— И что ты надумал?

— Поехали.

Она подставила мне плечо, и мы вышли во двор, где обнаружили весьма удивленного отца Григория.

— Я разве не говорил про постельный режим?

— Нам действительно пора, Гриш, — мягко сказала Ирина, беря дипломатическую миссию на себя. — Да и Галина скоро вернется, и вряд ли будет рада, что мы превратили ваш дом в полевой госпиталь.

— Галина — женщина умная и все правильно поймет, — сказал Гриша. — А вот ты точно понимаешь, во что ты ввязываешься, Ирин?

— Нет, — сказала она.

— Если его рассказ правдив, то…

— То он бьется за наше будущее, — сказала Ирина, и ее рука чуть сильнее сжала мой локоть. — И он не должен делать этого в одиночку.

— Тогда давай я с ним пойду, — сказал Гриша. — У меня хотя бы боевой опыт есть.

Мысленно я ему за это предложение даже поаплодировал. Не каждый человек способен на такое. Променять налаженный быт и любимую женщину на смертельный риск в компании человека, которого он до этого дня даже не встречал ни разу.

Или он действительно поверил, что над общим будущим человечества нависла смертельная ядерная угроза, или…

Может, и не такой уж налаженный у него быт подсказала моя худшая половина. Может, и женщина не такая уж любимая. Может быть, он рад любому предлогу, чтобы снова окунуться в ту атмосферу опасности, которую он до сих пор не может забыть.

Некоторые люди даже оказавшись дома так и не возвращаются с войны.

Искренне надеюсь, что у отца Григория не тот случай.

— А еще у тебя есть жена, — напомнила Ирина. — И, поверь мне, существуют вещи, которые даже самая умная женщина правильно не поймет. Поэтому иди домой, помой пол, сожги все окровавленные тряпки и жди супругу с работы.

Отец Григорий покачал головой.

— Я не должен этого допускать, — сказал он. — Да и ты, Чапай, не должен этого допускать.

Если отбросить в сторону все мои предыдущие рассуждения, то отец Григорий был прав. Я не должен был этого допускать, я обязан контролировать ситуацию и не допускать гражданских в зону военных действий.

Но если посмотреть на ситуацию под другим углом, то они уже все в зоне военных действий, и…

— Может быть, — я пожал плечами. — Но у нее ключи от моей машины.

Глава 48

Кашпировского Петрухе заполучить не удалось. Кашпировский набирал популярность и вовсю гастролировал по стране, так что выцепить его даже у бывшего офицера КГБ не было никакой возможности. Вместо него он пригласил альтернативный вариант — молодого и неприятного на вид гипнотизера, отзывавшегося на имя Арнольд.

Он был высок, мускулист, смазлив, хорошо одет и производил впечатление типичного успешного шарлатана.

Когда мы с Ириной вошли в кабинет Петрухи, взгляды обоих присутствующих мужчин обратились на нее, что и неудивительно. Но потом Петруха сумел совладать с собой, скосил глаза на меня и заметил новые повязки и новые заплатки на свежепостиранных джинсах.

— Были еще инциденты? — спросил он.

— Ничего, что было бы достойно упоминания, — сказал я. — Обычная рабочая обстановка.

— Понял, принял, — сказал Петруха. — А кто твоя очаровательная спутница?

— Это Ирина, — сказал я. — И она в курсе.