Петруха покачал головой.

— Даже если это на самом деле он, какие шансы, что он нас узнает? Какие шансы, что он вообще нас помнит, после стольких-то лет?

Обычно я не отмахиваюсь от голоса разума, каковым сейчас попытался стать голос Петрухи, но не в этот раз. Сейчас этот самый голос разума был слишком уж похож на неоправданный пессимизм.

— Наша встреча не случайна, — заявил я и спустился по лестнице на полтора пролета, оказавшись перед висевшей на одной петле и честном слове подъездной дверью. Петруха, на лице которого было написано полное отсутствие энтузиазма, последовал за мной.

Я поднял руки, изобразил самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен, и вышел наружу.

— … в таком вот, сука, разрезе, — продолжал командир распекать своих подчиненных.

Большинство взоров были прикованы к нему, но несколько человек следили за периметром, и их стволы сразу же оказались направлены в нашу сторону.

— Виталик! — крикнул я.

После этого в нашу сторону были направлены все без исключения стволы, в том числе и крысобой в руке Виталика.

— Мир, дружба, жвачка, — сказал я и помахал поднятыми над головой руками. — Свои.

— Свои в такое время в бомбоубежище сидят, — сказал Виталик, а потом он нас узнал. — Вот это поворот, к хренам! Чапай? Петруха? Опустите стволы, парни, это действительно свои.

То ли авторитет Виталика был непререкаем, то ли им на самом деле не очень-то и хотелось в нас стрелять, но парни убрали стволы довольно охотно и не задавая лишних вопросов. Может быть, подумали, что мы из соседнего дружественного анклава или что-то вроде того.

Виталик подошел к нам, забросив крысобой на плечо и небрежно придерживая его ладонью за приклад.

— Признаться, я думал, что теперь меня уже ничем, сука, не удивить, — сказал он. — Но жизнь все время бросает мне новые вызовы.

Со мной он поздоровался за руку, с Петром — сердечно обнялся, на мгновение поставив крысобой на землю.

— Судя по тому, что одеты вы не по погоде и не особенно изменились с последнего раза, когда я вас видел, вы во всем этом бардаке, в который превратилась планета, участия не принимали, — сказал он. — Как вам вообще удалось здесь выжить голыми и без оружия?

— Не совсем без оружия, — сказал Петруха и показал ему свой пистолет.

— Вот об этом я и говорю, к хренам. Как?

— Мы здесь всего несколько часов, — сказал я.

— И это многое объясняет, — согласился Виталик. — Получается, что два мутных типа, которых мы разыскиваем, это вы и есть?

— Похоже на то, — сказал я.

— Как вы меня нашли?

— Случайно, — сказал я. — Откровенно говоря, мы тебя не искали.

— А, ну да, — сказал Виталик. — А я-то уж на мгновение поверил, что вы и есть долгожданная помощь.

— Тебе нужна помощь?

— Посмотри вокруг, Чапай, — предложил он. — Кому она тут не нужна?

— Это верно, — сказал я. — Что стряслось?

— Сезонная миграция мамонтов, — сказал он. — Пронеслись тут, суки мохнатые, и растоптали нам всю цивилизацию к хренам. А сам как думаешь, что тут стряслось, Чапай?

— Слушай, я все понимаю, — сказал я. — Но время нашего пребывания здесь довольно ограничено и может закончиться в любой момент. Поэтому давай тезисно. Кто с кем воевал, кто начал, из-за чего, как, по твоему мнению, можно все это предотвратить?

— А, так ты все еще ищешь бабочку, на которую нужно наступить, чтобы все исправить? — сказал он. — Тут я тебе вряд ли помогу. У войны много отцов.

— И недетское злое лицо, — сказал я. — Сыпани конкретики, пожалуйста.

— Ладно. Не знаю, чем тебе поможет эта информация, но дело было так…

— Воздух! Три цели, приближаются с северо-востока! Будут здесь через…

Ну, разумеется. А я-то уж на мгновение подумал, что нам дадут поговорить. Как будто на самом деле можно отправиться в постапокалиптическое будущее, не быть сожранным крысопауком, встретить старого знакомого и обстоятельно с ним обсудить, как же все докатились до жизни такой.

Я не успел даже задуматься о том, какой вид может носить следующая угроза, когда мы услышали знакомый рокот вертолетных винтов. Хотя, может быть, у них с таким звуком комары на охоту вылетают. После явления крысопаука я уже ничему не удивлюсь.

Три серебристые птички приближались с северо-востока и держали курс прямо на двор, в котором мы так здорово сегодня собрались. Совпадение?

Не думаю.

— Рассредоточиться! — скомандовал Виталик. — Огонь по готовности! Мочи городских!

Два вертолета были поменьше, и под их корпусами виднелись тонкие силуэты ракет класса «воздух-земля», а третий — здоровенный пузатый, с двумя несущими винтами транспортник, наверняка набитый десантом.

С этого расстояния вертолеты выглядели абсолютно новенькими, как будто их только что выкатили из заводского ангара, чем кардинально отличались от транспорта группы Виталика. Одна из ракет сорвалась с крепления и стремительно устремилась к нам, оставляя за собой конденсационный след.

Мы с Петрухой бросились на землю, Виталик упал рядом с небольшим опозданием и виртуозно ругаясь. Ракета ударила в скопление машин отряда быстрого реагирования и распустилась цветком взрыва. Второй удар пришелся в верхние этажи дома, в котором мы прятались, и на нас обрушился дождь из обломков и кирпичной пыли, и то, что никому из нас не проломило голову каким-нибудь случайным камнем, можно списать на исключительное везение. Я видел, как довольно крупный кусок кирпича ударил Виталика по спине и отскочил от его тяжелого плаща.

Виталик ухнул и выругался еще более виртуозно.

Что ж, приятно было осознавать, что после ядерной войны человечество сохранило часть своих высоких технологий, но меня несколько беспокоил тот факт, что эти технологии были направлены против меня.

— Подловили нас, суки, — прорычал Виталик.

Судя по всему, это была не первая встреча Виталика с серебристыми вертолетами, и он был не слишком высокого мнения об их хозяевах, и у меня оставалась надежда, что эти парни не ради нас с Петрухой сюда прилетели.

Застрочили установленные на штурмовиках пулеметы, очереди перепахивали остатки уцелевшего после ядерной войны асфальта двора. Группа Виталика рассыпалась по укрытиям, кое-кто уже начал отстреливаться, в ход пошел даже крысобой, вряд ли особенно полезный на такой дистанции.

Я поднял голову от земли и увидел транспортник, зависший над соседним двором. Десантники в серебристых костюмах спускались по сброшенным с вертолета тросам, а на борту красовался единственный опознавательный знак в виде значка радиационной угрозы.