Наставал вечер. В такой час все тени в сквере исчезали; даже под распущенной зелёной гривой старорослой ивы не мелькало ни одной. Поэтому, когда к девочке на стол свалилось теневое пятно, реакция была соответствующая:

– И что, во имя короля, могло случиться, чтобы тревожить меня в минуты моего покоя?

Карты комплекса висели на стендах каждого этажа. Гнеси не возражал, когда Маргарита останавливалась и рассматривала что-то в коридорах. Но стоило той задержаться где-то подолгу, – и начинал каркать, потрясая часами на цепочке, как белый кролик из «Алисы в стране чудес». Сейчас в башне было тихо и безлюдно, лишь изредка сновали туда-сюда бледнолицые девушки-горничные с вёдрами воды или с корзинами грязного белья; все преимущественно младших возрастных категорий.

Академия была истинно королевской: фигурные колонны, аркады под готическими сводами потолков, полы каменной плитки, устланные бархатными коврами цвета переспелой вишни.

День клонился к закату, и канделябры, в которых лениво позевывали глазастые огоньки – такие же, как в кабинете ректора, – тужились, чтобы разжечь своё пламя и прогнать из углов темноту.

Гнеси постучался в одну из дверей на этаже прислуги, и та отворилась довольно-таки быстро: очевидно, их прибытие для сестёр-горничных не было тайной.

– Здравствуйте-е! – Маргарита прикрыла рот руками, сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть. Говоря о сёстрах горничных, имел ли мастер Дорен в виду девочек с кроличьими головами? По-крайней мере, одно из таких существ сейчас стояло в дверях, возлагая на сердце руку, покрытую короткой белой шерстью, и вроде бы… приветственно улыбаясь?

Так или иначе, импрессия Маргариты была умеренной: в конце концов, бок о бок с ней ошивался угрюмый ворон с телом двухметрового плечистого мужчины, а здесь – только маленькая девочка-кролик, в отличие от кое-кого весьма и весьма миловидная, с глазками-бусинками и прелестными мягкими ушками.

– Фаффи, ты чего там застыла? Забыла, как следует встречать гостей? – донёсся из комнаты звонкий голосок.

Фаффи? Тогда, должно быть, сейчас с ними говорила её сестра – Акки. Так ведь, кажется, звали горничных мастера Дорена?

Маргарита ожидала увидеть вторую девочку-кролика, так как ректор упомянул, что Акки и Фаффи – близняшки. Однако из-за стены высунулась абсолютно обычная девчушка в идентичном сестре наряде. Хотя, что уж там, Акки тоже имела отличительные черты в своей внешности (пусть и не такие очевидные, как, например, та же кроличья голова). Для простой горничной девочка выглядела слишком холеной, всё в ней – и поведение, и взгляды, и даже тон – было утонченным, возвышенным.

Акки изучила Маргариту большими сапфировыми глазами:

– Ох, батюшки, Гнеси, где же наш мастер нашёл это чудо? В Смрадных прудах?

Пока Гнеси монотонно каркал, Акки месила тесто в глубокой таре и кивала, выдавая восклицания вроде: «Ага-ага», «О?!» «Да неужели!»

Когда ворон кончил, она отпустила его и, прикрыв дверь, отдала завуалированный приказ:

– Так, сестрица, у нас есть гостевые тапочки?

Фаффи кивнула и молча поплелась к платяному шкафу.

– Хм, с одеждой будет труднее! – вздохнула Акки, нарезая вокруг Маргариты круги. При этом рука её продолжала на автомате орудовать венчиком. – Нужно навестить Виолетту…

– Э, кого?

– Нашу швею! Ну? Чего стоишь истуканом? – пригрозила горничная своим орудием. – Раздевайся!

– Что? Прямо сейчас?

– Ну а что ты хотела? Какой бы голубой не была твоя кровь, а чистота – превыше статусов. Да и, если Гнеси не соврал, ты всего лишь купеческая дочка, поэтому не советую задираться! Если стесняешься, можешь завернуться в покрывало! Фаффи!

Фаффи, которая уже приготовила тапки, поняла всё с полуслова и, храня почтительное молчание, будто Акки была ей начальницей, а не сестрой, нырнула обратно в шкаф. Она точно знала, где что лежит, и на то, чтобы разыскать свежевыглаженное белье, ей хватило половины минуты.

В итоге Маргарите всё же пришлось скинуть с себя джинсы и рубашку. В общем, было даже приятно избавиться от грязных вещей. Предвкушение чего-то нового, неординарного, было куда волнительнее, чем прилюдное раздевание.

Комната горничных была универсальной. Она умещала в своем малом пространстве двуспальную кровать близняшек и обеденную зону с малым низеньким столиком, обставленным десятками белоснежных подушек.

В углах, на полках, поверх комодов, на напольных механических часах, всюду – были расставлены горшки с цветами. На табуретки, по-видимому, гостей не усаживали, потому что они также использовались под цветы, которым не досталось места на подоконниках. Нежно-розовые, снежно-белые и контрастные сиреневые метелочки соцветий каскадом спадали с потолка, прекрасно себя чувствуя на антресолях и среди деревянных балок, гармонируя с интерьером, воссоздающим образ лесного домика. Зелень, покрывающая внешние стены, стремилась проникнуть внутрь, разрисовывая стекла снаружи узорами мха.

Значительная часть помещения была оборудована под кухню. Там же, в самой глубине, рядом с кладовой для сухих припасов, обнаруживался ещё один проход, замаскированный бамбуковой занавеской, – ванная комната. И тоже вся в порослях мха!

Ароматные масла и мыла привнесли в отмокание Маргариты упокоение и негу.

Интересно было то, как горничные наливали и выливали воду. Сами они чародейками не были, но магию применяли самую что не на есть настоящую.

В местных пещерах между склонами магическими силами были установлены порталы, засасывающие пресную воду из родников и в мгновение ока перекачивающие её в огромные резервуары по всей Академии. Так с гордостью объясняла Акки, в энтузиазме раскатывая тесто скалкой.

Такая система была Маргарите по душе: нет труб – нет протечек, никаких тебе сантехников и затрат на эксплуатацию.

С помощью позолоченного краника можно было регулировать напор, что мало чем отличалось от функционала земного быта. Вода в резервуарах стояла холодная, почти ледяная, и, чтобы нагреть её, изнеженные чародеи прибегали к помощи магии – к различным порошкам и пенящимся бомбочкам, освобождающим тепло и благовония. Использованная вода вытекала через косые водостоки, очищалась и возвращалась в свою стихию без экологического ущерба.

Спустя двадцать минут, укутанная в полотенце, Маргарита сидела в куче подушек, и настроение ее было приподнятым. Акки возилась на своей крохотной кухоньке, и за занавесками было мало что видно – только её крошечные блестящие туфли, стучащие каблучками по деревянному полу. Фаффи педантично перекладывала тряпки в платяном шкафу и по-прежнему не изрекала ни звука.

У Маргариты бурлило в животе от переполнивших комнату ароматов. Жар печи быстро высушил волосы, пропитав их запахом уюта и домашнего умиротворения.

Когда выпечка Акки сготовилась, Фаффи разлила по чашкам чай жёлто-зелёного цвета и присоединилась к столу, цивилизованно приткнув себе на грудь салфетку.

– Итак, Маргарита… так ведь тебя звать? – Акки отхлебнула живой кипяток, в то время как Маргарита дула на чашку, пыталась остудить чай. – И какое же направление ты выбрала?

– Эм, направление?

– Ну да, какой чародейкой собираешься стать? Ведьмой? Боевым магом? Прикладником? Или, быть может, ты умеешь обращаться в животных?

– Эм, насчет последнего – точно нет…

Акки раздражённо вздохнула:

– Уф, всё с тобой ясно! Родители отправили тебя в Академию против твоей воли – неважно куда. Очередная беглянка!

– Беглянка?

– Последнее время к нам много таких поступают. Как правило, они бедны как на кошелек, так и на духовную силу. Ничего дельного из себя не представляют. Родители Накопили денег – и сунулись к нам во спасение ради. Вот и вся история!

Маргарита перевела просящий объяснения взгляд на Фаффи, но та с отсутствующим видом уткнулась носом в чашку и не дышала.

Беглянка? И что же, по мнению Акки, заставило Маргариту и других «беглецов» бежать? И почему они ищут убежище именно в Академии?