Дэллас почувствовал, что такая Изабель нравится ему больше, чем если бы она оказалась прелестной скромницей или бесстыдной красавицей.

Он сел на сложенные на полу шкуры, не в силах оторвать взгляд от тела своей жены. Будто предчувствуя его нерешительность, Изабель протянула ладонь.

Дэллас тяжело дышал, только сейчас заметив, что у него перехватило горло.

Вот она совсем рядом. Он взял ее за подбородок, наклонился вперед всем телом, чтобы прижаться ртом к ее губам. Она поцеловала его в ответ ласковыми, чуть дрожащими губами. Дэллас коснулся шеи и плеч Изабель, ощутив их трепет.

Его пальцы медленно кружили в том месте, где нежная кожа не была прикрыта кружевом сорочки. Затем его рука скользнула под тонкую материю, сжав округлость груди.

Изабель закрыла глаза.

– Дэллас…

Он уже слышал эти чувственные нотки в ее голосе, но все же намеренно не спешил, развязывая узелки на плечиках сорочки. Неяркий свет лампы не мог скрыть красоты ее обнаженного тела. Дэллас замер. Медленно он отвел глаза от соблазнительных форм.

Неужели это он сам выдумал для себя дьявола, который мучил его столько дней? Другой на его месте спал бы со своей прекрасной женой каждую ночь. Но этот другой не был женат на Изабель Макдугалл.

Он начал целовать ее лоб, затем губы скользнули к виску. Он тихо ласкал ее, зажигая огонь страсти на нежно-розовом изгибе ее шеи и плеч.

Ее руки без устали двигались – она расстегивала пуговицы его рубашки, потом развязала пояс, который яркой змеей лег на полу рядом с кучей шкур.

Дыхание Дэлласа становилось все более прерывистым, хриплым. Было видно, что он с трудом сдерживает себя.

– Дэллас, – вновь позвала она. Он поднял голову, чтобы заглянуть в озера ее глаз – темные, наполненные неведомым ему доселе чувством – глаза Изабель горели над ним. С трудом он смог промолвить:

– Да, милая?

– Дэллас, достаточно…

Пораженный, он уставился на нее. Неужели она хочет, чтобы он остановился сейчас? Затем Дэллас увидел, что ее руки нетерпеливо касаются его поясной туники. Он все понял.

– Да, моя прелесть, – улыбнулся Дэллас. – Достаточно медлить.

Его глаза заблестели – догадался, что понял правильно… Дэллас отбросил рубашку, тунику, затем поднялся, чтобы снять ботинки и широкие клетчатые штаны. Изабель отвернулась.

Затем его большое тело вновь оказалось рядом, и она задрожала, почувствовав его желание, ощутив нечто твердое, упирающееся в ее мягкий живот.

Он молча держал ее в объятиях, ожидая, когда она расслабится, затем снова поцеловал ее.

На этот раз она отозвалась на поцелуй почти с той же страстью, которая охватила и его. Его натиск вдавил ее в меховые подушки, руки и рот Дэлласа продолжали исследовать линии ее тела. Затем он опустил голову и коснулся губами соска. Она слабо вскрикнула. Ее пальцы вонзились в смуглую кожу его обнаженных плеч, тело выгнулось от сладкой боли…

Через мгновение он поднял голову. Ее глаза были широко открыты, затуманены наслаждением, губы приоткрыты от прерывистого дыхания.

Колено Дэлласа нащупали ее бедра, чуть разведя их. Она не протестовала, только прикусила нижнюю губу, когда ощутила его фаллос, прижимающийся к влажному теплу ее тела.

– Тебе не будет так больно, как в прошлый раз, милая, – глухо сказал он.

Она беззвучно кивнула, обняв его за талию.

Дэлласу потребовалось немало усилий, чтобы сдержать себя. Он не хотел торопиться. Дыхание стало прерывистым, тело горячим.

Волна наслаждения затапливала их, сметая очертания предметов.

– Дэллас, – прошептала она, обхватив его лицо своими нежными ладонями, – люби меня.

Он лбом коснулся ее лба. Боже! Она отдает ему себя, свое тело, с доверием, с радостью, которых он так долго ждал!

Его тело надвинулось на нее. Горячий жар ее лона… Упоительный вздох.

Несколько мгновений она не отпускала его из объятий. Затем он пошевелился, медленно вновь вошел в ее лоно, потом с неожиданной силой подался вперед, вглубь, вырвав у нее дикий крик. Движения продолжались, оба тяжело дышали, шепча друг другу бессвязные слова. Ее руки сомкнулись у него на спине. Она затихла, его же тело продолжало двигаться в замедленном ровном ритме.

Он слушал, как она нашептывает ему отдельные отрывистые слова, фразы, вперемешку с приглушенными всхлипами сладкой боли, слушал, растворяясь в океане ее любви.

Изабель молча наблюдала, как горит лампа, как колеблются на стенах палатки тени. Поразительное успокоение – она в объятиях мужа. МУЖА. Да, именно это слово. Она любит Дэлласа Макдональда.

Она встретила его взгляд. О чем он думает? Кончиком пальца Изабель обвела линию его рта, улыбнулась, когда он зубами немного прикусил ее мизинец.

– Ты рада, что вышла за меня, дорогая? – прошептал он.

Вопрос удивил ее.

– Рада? Конечно, я рада, Дэллас Макдональд. Я счастлива, потому что я здесь с тобой.

– Раньше ты говорила другое.

Голос выдавал его волнение, она чувствовала, что ее ответ ему очень важен.

– Да, – честно призналась она. – Раньше я такого не чувствовала. Я чувствую это сейчас.

Облокотившись, Дэллас привстал, взял прядь ее волос. Но по его лицу пробежала тень.

– И что же повлияло на твои чувства?

– Ты.

– Я? – его бровь иронично изогнулась. – Каким образом?

Она пожала плечами, не желая выдавать всей глубины своих переживаний.

– Я нахожу тебя более честным, чем думала. Он усмехнулся:

– Наверное, это было нетрудно, если учесть, что поначалу ты принимала меня не меньше, чем за дьявола.

– Сказать по правде, ты почти ничего не предпринял, чтобы меня разубедить.

– Ничего?

Он приложил руку к груди, делая вид, что сожалеет, но в глазах прятались искорки.

– Я полагал, что превзошел сам себя, изощряясь перед тобой в галантности.

– Действительно, когда ты перекинул меня, словно мешок, через плечо, я пришла в восхищение от твоего благородства и галантности.

Большим пальцем она нажала на его нос и засмеялась, когда он сморщился от притворной боли.

– Да, – сказал Дэллас, потирая нос. – Я посчитал, что ты слишком хороша, чтобы можно было тебя оставить.

Хмыкнув, Изабель села и обхватила руками колени.

– По-моему, единственной занимавшей тебя тогда мыслью было желание насолить моему брату.

– Это, действительно, так, дорогая. Он встал, и она залюбовалась его хорошо сложенной фигурой, сильными мускулами, широкой грудью. Тело его было в шрамах, свидетельствах многочисленных битв: некоторые из них уже зарубцевались, превратившись в белые полоски, другие все еще оставались багровыми. Она коснулась длинной красной полосы, пересекающей его бедро – мускулы Дэлласа натянулись, он тяжело задышал.

– Если ты не хочешь разбудить своими криками весь лагерь, лучше не смущай меня. Не подумай, – добавил он, заметив, что она покраснела, – я не упрекаю тебя. – Он взял ее за подбородок, посмотрел прямо в глаза. – Твои крики доставили мне радость.

Он поцеловал ее, затем потянулся за туникой. Пока он одевался, Изабель накинула на себя лежащий на земле плащ Дэлласа. Она обмотала его вокруг себя, оставив обнаженным одно плечо. Плащ был так велик, что она могла бы укутаться в него с головы до пят.

Улыбаясь, Изабель взглянула на Дэлласа, ожидая, что он рассмеется.

Но глаза Дэлласа загорелись холодным огнем.

– Сними! – угрожающе приказал он. Сердце Изабель екнуло.

– Снять? Но почему?

– Ты не должна носить цвета Макдональдов, если продолжаешь душой принадлежать роду Макдугаллов. Ты можешь радоваться тому, что ты моя жена, но ты не готова всем сердцем служить моему королю и моей стране. Я не позволю, чтобы ты носила эти цвета до того, как почувствуешь преданность моей стране.

Изумленная, она развязала узел, стянутый на груди. Дэллас грубо подхватил упавшую шерсть. Челюсти его сжались.

– А о чем ты будешь думать, Изабель, когда кровь Макдугаллов начнет капать с моего меча?