Она ждала.

Как ждал и он.

– Изабель, – раздался мягкий голос Дэлласа. – Я скучал по тебе. Ты моя жена. Обстоятельства сложились так, что ты страшилась нашей брачной ночи…

– Да. Страшилась. Признаюсь, что я ждала твоего возвращения, даже получила удовольствие, купая тебя. Но, боже, я боюсь тебя. А еще… Как ужасна эта война, в которой ты – против моей семьи.

– Но теперь ты знаешь, что нужна мне ради меня самого.

– Знаю.

Он улыбнулся, радуясь ее признанию. Изабель прикусила губу, чтобы не выдать волнения.

– Тогда я предложу тебе сделку.

– Сделку?

– Да. Это милое купание требует, чтобы и я хоть что-то предпринял, – его улыбка стала добродушной и одновременно хитрой. – Я устал от всех этих обменов взаимными любезностями. От выяснений и ожиданий. И стремления к тому, чего я не могу получить. Ты моя жена. И сегодня мы сыграем только одну партию в шахматы. Если я выиграю, то ты добровольно пойдешь со мной в мою постель. И закончим игры.

– Ты не выиграешь…

– Но если я выиграю, ты пойдешь со мной?

Он провел большим пальцем по ее нижней губе, словно приказывая улыбнуться. Губы Изабель действительно сложились в подобие улыбки.

– Придумано неплохо, мой лорд. Я принимаю твои условия. Но если ты проиграешь, ты не пойдешь на попятный?

– Если я проиграю, то буду ждать, дорогая жена. Клянусь тебе!

Изабель широко улыбнулась.

– Пусть принесут шахматы, лорд Ская!

Она должна была отказаться… В конце концов, ставкой в игре была ее честь. Но она не собиралась проигрывать. Сидя в большом зале, Изабель с недоумением уставилась на доску. Дэллас улыбался понимающей, коварной улыбкой, которая заставила ее сердце замереть. Он победил и ждет награды. Дэллас сделал последний ход:

– Мат, дорогая Изабель!

– Наверное, ошибка или трюк…

– Нет, я играл честно.

Она отказывалась верить: Он дал ей какое-то время на изучение позиции. Изабель безуспешно искала еще какой-нибудь ход, который спасет ее короля. Но нет, он выиграл.

– Не понимаю. Я же побеждала тебя в большинстве игр, – ее голос звучал жалобно. Дэллас рассмеялся:

– Да. Ранее ты побеждала, но ставки были маленькие, – подмигнул он. Затем, перегнувшись через стол, прошептал: – Тогда в моих интересах было, чтобы ты выигрывала. Но не теперь. Эта игра на самый высокий приз, который только возможен в поединке между мной и тобой. Сегодня я не имел права проиграть. В конце концов, я столько времени провел без тебя: столкновение в Грейфрее, коронование Брюса. Я так хотел тебя, что только и думал о том, чтобы вернуться в Донан живым и невредимым.

Она тяжело вдохнула воздух.

– Ты хочешь сказать, что раньше намеренно проигрывал мне… Потому что знал, что победишь сегодня?

– Разве это так уж важно? – спросил он. Затем быстро добавил: – Я хочу тебя, Изабель. Сегодня. Сегодня я должен быть со своей женой в постели.

Изабель отвернулась, стиснув пальцы трясущихся рук. Голова ее кружилась. Она не может в это поверить. Может быть, он действительно когда-то дал ей возможность выигрывать? В конце концов, никогда прежде он не играл с ней столь беспощадно – уверенно передвигая фигуры и просчитывая ходы.

«Я проиграла, проиграла. Он победил. Он завоевал меня. Сегодня ночью он будет со своей женой в постели».

Когда она вновь открыла глаза, Дэллас стоял перед ней. Голубой пламень его глаз светился нежностью.

– Я не мог позволить тебе выиграть, – прошептал он, наклонившись к самому ее уху. – Тебе понятно? Да, она все понимала, но не произнесла ни слова.

– Пойдем наверх, Изабель.

Она смотрела на него, не отрываясь. Рот ее скривился. По его глазам она поняла, что он хочет поцеловать ее. Боже, этот полный вожделения взгляд, чуть приподнятые уголки рта! И у него есть право целовать ее, есть право даже на большее. Она его жена. Она ему принадлежит. Изабель подала ему руку.

– Да, мой лорд.

Дэллас сжал ее руку, притянул к себе. Другой рукой он обнял ее за спину, прижимая к своей мощной груди. Она ощутила тепло его кожи, упругость мускулов, пытаясь загородиться от него рукой. Сердце ее замерло. Она боится. По телу пробежала дрожь.

– Я никогда не причиню тебе боли, Изабель, – прошептал он. – Я долго ждал этой ночи, но я не причиню тебе боли.

Она не могла унять дрожь. Его руки напряглись, затем он отпустил ее. На них смотрят. Изабель ясно ощутила это, пока они шли по залу. Она высоко подняла голову. Ей казалось, что все вокруг догадываются, куда и зачем идут Изабель и Дэллас. Ее щеки раскраснелись, внутри пробежал холодок.

Дэллас привел ее в одну из комнат, в которой когда-то жил сам. Мебели здесь почти не было, только широкая кровать у стены, стол и несколько стульев, в беспорядке стоящих у окна. Материя, которой были обиты стены, слегка шевелилась от сквозняка, гуляющего по замку. Огромный подсвечник с пятью свечами украшал стол. Пламя трепетало на ветру.

– Не бойся, дорогая, – произнес он каким-то особенно низким голосом. – Я же обещал, что не причиню тебе боли. – Он привлек ее к себе.

– Я боюсь не этого.

Слова прозвучали приглушенно, чувство паники сжало ей горло. Ей невыносимо в этом признаться, но, кажется, она любит этого человека. И то, чего он просит, может окончательно ее сломить. Она ждала его приезда, ее тело жаждало его объятий. Она чувствовала, что его прикосновения словно обжигают ее, наполняют новой силой, управлять которой она просто не в состоянии.

Дэллас обнял Изабель. Ночь. Первая их ночь. Изабель знала, что изменить ничего нельзя, все равно что солнце заставить двигаться вспять или унять ветры, овевающий Донанский замок.

Боже, она перестает быть собой, готова раствориться в нем, и ничего не изменить!

Дэллас поцеловал ее, она зажмурилась. Прикосновение его губ не пробудило в ней пламени. Она пыталась найти в себе силы, чтобы ответить ему, но не смогла.

Медленно, как будто у него впереди тысячелетия, Дэллас начал ее раздевать. Она стояла, сжавшись от стыдливой боли, чувствуя только огонь его пальцев, А касающихся обнаженной кожи.

– Ты играл нечестно? – вновь спросила она.

– Нет, дело не в этом.

Оставшись в одной нижней юбке, Изабель ощутила, как его руки обняли ее трепещущее тело.

– Изабель, любовь моя, просто я никогда еще не играл с такой осмотрительностью, – шептал он. – Раньше было легко проигрывать, когда я пытался завоевать твое сердце, но не сегодня. Ты слишком нужна мне, и я готов на все.

Страсть, звучащая в его голосе, заглушала все. В его глазах горел огонь – горячее голубое пламя. Изабель услышала звук, похожий на вздох или смех. Одной рукой он приподнял ее лицо, другой провел по спине, затем по бедру. Без труда оторвав ее от пола, он нежно прижал ее тело к себе. Изабель почувствовала, что что-то твердое упирается ей в живот.

Дэллас вновь поцеловал ее. Губы медленно скользили по мягкой коже. Рот Изабель, словно весенний цветок, робко открылся навстречу его губам. Дэллас еще ниже склонил голову, поцеловал ее в подбородок, в трепещущую жилку на шее. Рука осторожно ласкала правую грудь. Прежде, чем его губы вновь завладели ее ртом, он шепнул:

– Милая, ты дрожишь, как осенний лист. Не бойся, я не причиню тебе боли.

Она знала это. Даже когда она боялась его, она знала, что он не причинит ей физического вреда. Может быть, это ужасно, что она понимает это? Изабель казалось, что она плывет по волнам, что она теряет контроль над собой.

– Знаю, Дэллас, знаю.

Он все сильнее прижимал ее к себе. Через какое-то мгновение Дэллас сел на стул, держа ее на коленях – одна рука гладила ее волосы, другая ласкала шею, затылок, касалась груди.

Его рука дотронулась до самого чувствительного места, сжала розовый, словно бутон, сосок, как будто в надежде извлечь из него аромат. Изабель содрогнулась от чувственной радости и боли.

Прильнув к его груди, она слышала, как громко бьется сердце под ее ладонью. Неужели и ее сердце бьется так же?