— Где наш товар, Рафаэль? — спросил он.

— Сейчас вынесут, — пообещал тот, что наблюдал за выгрузкой. — Так почему ты сегодня один, что-то случилось?

— Городские заботы, — отмахнулся Йохан. — В следующий раз прибудем как обычно. Ничего не случилось.

Гундольф дождаться не мог, когда они уберутся отсюда. Из-за того, что на лодочке теперь работал он один, дело замедлилось. Других на палубу громила не пускал.

Гундольф взмок, запыхался, спину ломило, но передышки не хотелось. Тело, может, её и просило, но не было желания и минуты лишней задерживаться в этом месте.

Когда управились с товарами, к лодочке поднесли плоские ящики. Внутри что-то звенело тонко и стеклянно.

— Укладывай, — приказал Йохан. — Да не разбей, осторожно. Рафаэль, поднимешься?

Человек, миновав громилу, поднялся на борт. Подошёл к Йохану, и о чём-то они зашептались. Не расслышать слов, если дышишь тяжело, и в топке трещит, и в ящиках звенит.

— Повтори-ка громче, — донеслись слова незнакомца. — Ну же, я хочу, чтобы он услышал.

Йохан возразил ему, а может, что-то спросил.

— Эй, ты, послушай, — окликнул незнакомец, и Гундольф оторвался от ящиков, которые пытался втиснуть под сиденье. К нему обращаются, что ли?

— Да, ты, — кивнул человек, подтверждая догадку. — Ты знаешь, что тебя решили отдать нам, как товар? Как вещь, от которой хотят избавиться? Ещё и плату просят, будто ты им с потрохами принадлежишь. Правда, такую мизерную — право слово, даже как-то стыдно быть обменянным на пять флаконов. Все наши стоили от десяти.

— Возьми его даром и болтай после, если хочешь, — зло сказал Йохан. — К чему начинать это сейчас?

— А вот к чему, — сказал незнакомец.

Он поднял руку и щёлкнул пальцами.

И тут же калека за бортом ударил громилу по ногам. Тот лишь вскрикнул и осел, не успев вынуть саблю. Дёрнулся было, но к нему наклонился другой. Приподнял за волосы, но отпустил почти сразу и выпрямился, стряхивая кровь с пальцев, длинных, как ножи.

— Ты что задумал? — вскричал Йохан и взялся за штурвал, но не успел. Упал, как от толчка, и палуба загремела — но тот, рядом, его не трогал, Гундольф мог поклясться.

— Я Рафаэль, — представился незнакомец, не обращая внимания на стоны Йохана. — А ты?..

— Отто, — ответил Гундольф.

Те, в развалинах, так и не спросили его имени за всё время. Эти спросили.

— Мне сказали, ты в Раздолье недавно, но успел увидеть что-то, чего не следовало, — продолжил человек. — И тебя подарили нам. Погляди вокруг, нравится? Рукой Вилли я особенно горжусь.

Гундольф промолчал.

— Видишь ли, Йохан решил, я буду рад, заполучив ещё одно тело. Этим-то уже ничего нельзя приделать. У тебя, правда, всё на месте, но всегда можно отрезать, а потом приделать.

За бортом угодливо захохотали.

— Вот только сейчас мне некогда этим заниматься, — сказал Рафаэль.

Он поглядел вниз, пнул Йохана, тот заорал и затих наконец.

— Мне, Отто, нужно в город. Я полагаю, ты не успел особенно привязаться к тем, на кого работал. Только подумай, какую они тебе приготовили награду за труд.

Человек сделал паузу, развёл руками.

— Но я не так жесток и предлагаю тебе выбрать правильную сторону. Уже к вечеру Раздолье будет нашим. Ты с нами?

Сейчас выбор был очевиден.

— Я с вами, — кивнул Гундольф.

Ещё когда подходили к площади, мальчишка оробел.

Любопытно было, конечно, поглядеть на этот самый Зелёный день, да только он не знал, что будет так шумно и людно, словно буря разыгралась. Никогда ещё Флоренц не видел такого числа людей, и ему захотелось сбежать туда, где тихо, и укрыться.

Но как только увидел девушку под куполом, он обо всём забыл. Неужели одна из пернатых? Может быть, даже та самая, о которой рассказывал Гундольф? Врата, конечно, сломаны, но кто знает, какие бывают чудеса.

Площадь ахнула как один человек, и Флоренц восхищённо вздохнул тоже. Он глядел сквозь слёзы, ослеплённый белыми одеждами, бликами купола, светлым камнем статуи и сверкающей громадой дворца, и мечтал лишь о том, чтобы девушка снова полетела.

Кто-то схватил его и развернул.

— Фло! — коснулся слуха знакомый голос, и мальчишка дёрнулся в страхе. — Как же ты мог, куда опять уходил среди ночи? Куда, скажи? Я повсюду тебя искал!

А ведь Эрих говорил, до вечера у него работа. И в голову не приходило, что можно повстречать его здесь.

Неужели брат с ночи его разыскивал? Выглядел усталым, измученным даже, под воспалёнными глазами чернели тени. И руки его на плечах Флоренца дрожали, будто Эрих мелко тряс брата.

— Я уж думал, с тобой что-то сделали. Добрались, чтобы на меня надавить. Всё бросил, не знал, куда бежать, а ты просто разгуливаешь здесь!

Мальчишка и не расслышал в шуме толпы, как прозвучала пощёчина. А боль отозвалась сперва в груди, холодная и тяжёлая, и лишь потом заныла щека.

Конрад тут же оказался между ними.

— Так, хватит, — сказал он.

— Не вмешивайся, это мой брат! — зло воскликнул Эрих.

— Значит, ты превратно понимаешь родство. Раз старший, должен быть поддержкой и опорой, а ты налетел на него посреди улицы...

Толпа зашумела, не дав дослушать. Подалась вперёд, точно море, когда оно бросается грудью на берег.

— Перемены к лучшему грядут! — провозгласил человек с рупором, и площадь поддержала его восторженным рёвом.

Бросив взгляд туда, Флоренц увидел, что на возвышение к госпоже Золотой Маске поднялись ещё люди, один с белым лицом. Серебряной Маски нигде не было видно, а девушка так и стояла, раскинув светлые крылья, высоко-высоко.

— Немедленно иди домой, — прокричал в ухо брат. — Считай, что ты наказан. Вечером я вернусь...

— Я никуда не пойду! — заорал мальчишка. — Уж точно не в твой дом, ясно? Ты делал злые дела, мучил нашего Ника, чтобы никто не узнал о другом мире, чтобы оттуда не пришли! И всё, ты проиграл, понял ты? Видишь, сюда пришла пернатая!..

— Это не пернатая, — сказал кто-то рядом. — Это Леона. А значит, те милые люди, у которых мы гостили, явились в город.

— Погоди, ты тоже её видишь? — нахмурясь, произнёс Эрих, указывая на статую Хранительницы. — Фло, ты видишь там человека с крыльями?

— Да любой на этой площади, если только не ослеп, видит там девчонку с крыльями, — ответил ему чужак. — Э, да ты пьян, дружище?

— Что тогда происходит? — растерянно сказал Эрих и потёр глаза. — Будь оно неладно, что происходит?

Рыжеволосый, сощурившись, глядел на трибуну из-под козырька ладони.

— Там и Рафаэль, — сообщил он. — Это он там с рупором, я по голосу узнал. Слышите, ребята?

— Да быть не может! Они пришли забрать мой город? Они его не получат!

Флоренц совсем перестал понимать, что случилось. Но Эрих устремился вперёд, расталкивая людей, и его нужно было остановить, потому что казалось, он что-то натворит. Мальчишка кинулся за братом, пока их не разделила толпа, и успел вцепиться в локоть.

— Отвяжись! — зло бросил тот, вырываясь.

Двинул в грудь, довольно больно, но тут уже его самого скрутили чужаки и оттащили в сторону. Никто даже не обратил внимания — их глаза видели только крылатую, а уши слышали одного лишь человека в белой маске.

— Нужно отсюда убираться, — крикнул Джозеф. — Я разглядел ещё пару знакомых из тех, с кем не хотелось бы встречаться. Живо, ребята! А где девчонка?

Флоренц завертел головой, но Кори пропала. Когда это случилось, он не знал, только рядом её больше не было. И в толпе не видать.

Его дёрнули за рубаху:

— Найдётся. Уходим, уходим!

И он заспешил за остальными.

Чужаки шли поспешно, увлекая Эриха под руки. Тот всё пытался вырваться.

— Да отпустите же меня! — кричал он, упираясь ботинками в брусчатку. — Кто вы такие? Откуда знаете Рафаэля? Я должен с ним поговорить, уберите руки!

— Может, отпустим этого упрямого козла? — предложил Джозеф.