– Так вот, – немного помолчав, вновь заговорил дядя Никита, – теперь я вам пересказывать буду так, как мне запомнить удалось. В разных заморских странах нашему отцу пришлось вместе с цесаревичем побывать. О многих странах никто из тех, кому он это рассказывал, ничего и не знал. Один их перечень немало бы времени занял. А он ещё и карту с собой привёз да на этой карте маршрут их путешествия показывал. Вернее сказать, путешествовал, конечно, цесаревич, а уж охрана его везде, где это было можно, следовала за ним. Вначале они на поезде чуть ли не через всю Европу проехали, с остановкой в Вене. Красивый город, большой, дворец ихнего императора тоже и большой, и красивый, но наш, по словам отца, не хуже, если не красивей. Вот так он им всё рассказывал. Затем они по морям плыли. Цесаревич со свитой – на крейсере «Память Азова», а охрана – на фрегате «Владимир Мономах». Наверное, в память об этом на бескозырке, которую Шурке подарили, название того корабля было вышито. Побывали в Греции, Египте, по которому хорошенько поездили: и верхом пришлось, за каретами следуя, и на местном пароходике по реке Нил прокатились, чудеса заморские разглядывая. Особенно их пирамиды, знаменитые на весь мир, поразили. Это надо же, до чего люди много веков тому назад додуматься, а самое главное, осуществить смогли.

Затем они долго до Индии плыли. Море достаточно спокойным было, и качка мало кого донимала. Сам Фрол её даже не замечал. Ну, это он матушке с бабушкой так сказал, может, чтобы успокоить их, я не знаю. По Индии они чуть ли не месяц колесили – более семи тысяч километров преодолели. Это я потом посчитал: специально в библиотеке, когда в гимназии учился, прочитал книгу князя Ухтомского, в состав их экспедиции входившего и позднее о ней монументальный труд написавшего. В основном они, разумеется, на поездах ездили. Железная дорога в Индии поразила всех. Россия тогда в этом отношении намного более отсталой была. Объездили они все важнейшие города Индии: и Бомбей, и Мадрас, и Калькутту. Побывали в Бенарисе – центре индуизма, который ежегодно посещают миллионы индусов. В общем, Индию наследник, а вместе с ним и все сопровождающие лица осмотрели хорошо. Затем перебрались на Цейлон, оттуда – в Сингапур.

– Да что я вам буду всё это рассказывать? – вдруг выпрямился дядя Никита. – Возьмите книгу князя Ухтомского. Называется она, если мне память не изменяет, «Путешествие на Восток наследника престола», или что-то в этом роде. Издана была в те времена в России огромным тиражом. Найти не проблема, в любой приличной библиотеке имеется. Князя Ухтомского государь не зря включил в ту экспедицию. Во-первых, он прекрасно знал Восток, а во-вторых, писал любопытные путевые очерки. Вот в качестве летописца и оказался в компании с будущим царём.

Любопытно одно. Отец упор делал, что, если бы японцы не уговорили Николая свою охрану в поездку по Японии не брать – мол, японская полиция своё дело знает хорошо, – покушения бы не было вообще. А так именно японский полицейский и решил убить наследника русского престола. Хорошо, Георгий, его двоюродный брат, тоже наследник, только греческого престола, ловко тростью саблю самурайскую чуть в сторону отвёл. Только клок кожи с волосами японцу удалось отсечь. Крови, правда, много было. Японцы, то ли опасаясь возмездия за нападение на царственную российскую особу, то ли в благодарность, что наши шум на весь мир не подняли, наградили всех офицеров команды и личную охрану Николая орденом Золотого коршуна. Вот Фролу Ивановичу такой орден четвёртой степени и вручили. Помню, как мы все смеялись над этим орденом. Надо же, Золотого коршуна, да ещё четвёртой степени. Нам всем это странным показалось. «Ну и япошки, какие, однако, они выдумщики», – вот над чем мы смеялись.

Дядя Никита задумался ненадолго, а затем продолжил:

– А уж как они по России до дома добирались – это вообще было нечто. Железную дорогу от моря до моря только начали строить. Вернее, собрались. Цесаревич во Владивосток с целью открыть строительство и прибыл. Туда-то хорошо было на борту крейсера: качает, конечно, но комфорт обеспечен. А вот по Руси-матушке, с её бездорожьем, тяжелее пришлось. Но наследник престола все трудности с честью перенёс. Старались, конечно, реки использовать по пути, но всё равно около пяти тысяч вёрст Николай со свитой в коляске проехал, а вот охрана рядом верхом. Так что наездился наш отец много.

– Ответил я на ваши вопросы? – обратился дядя Никита к племянникам и прочим сидевшим за столом. – Теперь разъясню тебе, Ефим. В Санкт-Петербург родители ездили только с Александром. Так в приглашении было указано. А вот уже в мае, в самом конце, мы все ходили на очень большой раут, который проходил в дворянском собрании. Там мы всей семьёй нашей были, но царя с царицей видели только издали. Вот так всё это получилось. Так что Александр был единственным из всех присутствующих, кто не только видел царствующих в то время особ, но и был удостоен высочайшей чести быть обласканным императором и императрицей. Всё? Достаточно? Тогда давайте мы закругляться будем, нам с Ваней и супругой его ещё ехать и ехать. Да и всем остальным до дома тоже надо добраться. Москву называют большой деревней, только улицы здесь больно длинные, пешочком из избы в избу не походишь, как это в настоящих деревнях должно быть.

До дома мы доехали на редкость быстро. Такси, вызванное по телефону, терпеливо ждало нас внизу, улицы были полупустыми – время-то уже приблизилось к полуночи. Вот мы минут через пятнадцать и вылезли из машины около нашего дома. Всю дорогу дядя Никита, сидевший рядом с водителем, в окно с интересом смотрел.

Мы предоставили ему для отдыха бывшую детскую, а теперь уже несколько лет пустующую спальню, но ложиться он даже не собирался.

– Знаешь, Ванечка, настолько я всеми этими впечатлениями и воспоминаниями переполнен, что заснуть вряд ли смогу. Да и старческая бессонница этому поспособствует. Так что я посижу тут тихонько, книжки полистаю, вон их сколько в шкафах стоит. Ну а ты иди отдыхай, тебе же завтра с утра на работу ехать.

– Дядя Никита, дозволь слово молвить, – улыбнулся я. – Прежде всего хочу заметить, что, пока мы все вместе у Лины сидели, я со своим директором созвонился. Договорились, что, если ничего непредвиденного не произойдёт, я дома пару неделек поработаю. Книжку мы с ним намереваемся издать, всё уже вроде написано, но вот на то, чтобы придать ей требуемый вид, удобный для читателей, времени никак не хватает. Этим-то я и займусь между нашими неспешными беседами. Единственное, в четверг у нас по плану партсобрание, его мне посетить непременно придётся, тем паче что я заместитель секретаря по оргвопросам. Но собрание в шестнадцать часов начнётся, а вам процедуры на час дня назначили. Так что я успею и вас отвезти-привезти, и на собрание попасть. Ну и второе: ваши с отцом рассказы растревожили меня до самого не могу. Прожить, надеюсь, половину жизни и только к пятидесяти годам узнать, что всё, что я знал о своём отце, было совсем не так, – это, извините меня, бесследно пройти не может. Так что давайте мы с вами кофейку попьём, да вы мне ещё чего-нибудь интересного расскажете, только теперь уже из своей жизни. Вы же исчезли почти на полсотни лет. Все считали вас погибшим – и вдруг вы объявились двадцать с небольшим лет назад, прямо как феникс, который из пепла возрождаться привычку имел.

Дядька сразу оживился и согласно головой кивнул, а я свою мысль докончил:

– Давайте на кухню вернёмся, процесс варки кофе длительный, пока всё это происходить будет, вы свой рассказ и начнёте.

Но тут дядя Никита головой отрицательно помотал:

– Нет, Ванечка, ты иди делом занимайся, а я тут посижу. Ты же просишь о моей жизни рассказать, мне надо с ней самому разобраться, а уж потом начать делиться с тобой тем, что где-то глубоко-глубоко внутрях у меня находится. – И он даже рукой мне на выход из комнаты показал.

Пришлось на кухню отправиться – кофе варить.

Прошло больше десяти минут, пока я принёс в детскую две небольшие чашки с кофе, над которым ещё виднелись остатки пены. Думал, что не дождётся меня дядька, заснёт. Но нет, он всё в той же позе сидел в кресле и смотрел в окно, в котором проглядывала одна лишь темнота.