Второй вошедший был чуть ниже ростом. Одет он был почти так же, как и первый, с той лишь разницей, что свитер был менее толстый, а очки широкие, сплошные, с выемкой для носа и в более тонкой оправе. Джинсы были заправлены в высокие носки и перехвачены липкой лентой.

– Вы кто такие? – Шадров щедро хлебнул кофе, натянул маску и бросил чашку на пол.

– Спокойно. Не бойтесь, – глухим мужским голосом ответил первый и сделал шаг вперед.

– Да идите вы!.. Не подходите! – Шадров отступил на три шага и взглядом стал искать, чем защищаться.

– Иван Сергеич, это кто? – сооружая перед собой баррикаду из двух столов, спросил Паша.

– Да хер их знает! Тебе же в каюте страшно было, вот и спроси у них!

– Не! Вы же старпом, вы и спрашивайте!

– А ты не видишь, что я спрашиваю?.. Что, очко не железное? – Шадров поднял с пола металлическую поварёшку и выставил ее чуть вперед. – Вы кто такие? Не подходите!

– Иван Сергеич, может, это спецназ, чтоб нас эвакуировать?..

– Паша, у тебя что, мозги совсем расплавились от страха? Ты много спецназа в такой одежде видел?.. Или ты думаешь, им надеть нечего было?

– Спокойно. Не бойтесь. Мы пассажиры этого теплохода, – стал подходить к ним первый мужчина.

– А что с вами? – смотрел на него Шадров.

– Я врач, работаю в «Скорой помощи». А жена – ветеринар.

– О, слышал, Паша?.. Нам сейчас только ветеринара не хватало! – усмехнулся старпом. – Ты вообще как к животным относишься?

– Что-то мне не до смеха!

– А вы чего так вырядились? – спросил Шадров и почувствовал горячую волну, ударившую в голову.

Он успел опереться руками о стол и закрыл глаза. По телу пробежал озноб, появилась тошнота.

– Лена, у этого симптомы! – громко сказал мужчина и сделал шаг в сторону, пропуская спутницу вперед.

Женщина подошла ближе, держа в руках небольшую пластиковую бутылочку с распылителем. Она направила ее на Шадрова и обрызгала его лицо из пульверизатора. Холодная вода обожгла лицо, и он, слегка задохнувшись, выдохнул.

– Тьфу! – Старпом открыл глаза, выпрямился, взял со стола салфетку и вытер лицо. – Что это?

– Холодная вода, – ответила женщина глухим голосом из-за закрытого свитером рта.

– Именно так вы коров лечите? – усмехнувшись, спросил старпом.

– Ну почему же именно коров. Мы еще всяких баранов водой обрызгиваем, – съязвила она и отошла к дверям.

– Как вас звать? – спросил мужчина.

– Шадров Иван Сергеевич, старший помощник капитана. – Посмотрев на Пашу, добавил: – А это Плотников Павел, один из поваров на судне.

– Я Тимур Шадаев, – представился мужчина.

– Нерусский, что ли? – спросил Павел.

– А тебе какая разница? – удивился Шадров.

– Да не доверяю я им. Они дипломы у себя покупают, а потом лечат.

– Ты, Плотников, я гляжу, специалист. Я вон один раз твое жаркое съел. Сказать при людях, где полночи провел?.. Вот с того времени и думаю: может, это ты свой диплом в переходе купил?

– Ну так я… – хотел оправдаться Паша.

– Вот и помолчи! – перебил его Шадров.

– Русский, не русский. Сейчас здесь, на этом теплоходе, мы граждане одной страны, которым надо постараться выжить. Я родился и вырос в Питере, – произнес мужчина.

– Да не обращай на него внимания. А очки вам зачем? – спросил Шадров, почувствовав легкое головокружение.

– Очки нужны для защиты слизистой глаз. Через нее тоже возможно попадание вируса. Любой открытый участок тела – это вероятная опасность. Мы проходили подготовку много раз.

– Едрёна бобик! А нас почему никто не инструктировал и не объяснял, что такое заражение возможно?

– Не знаю. Наверное, население пугать не хотели раньше времени, – ответил Тимур и тут же спросил: – Ему что, плохо?

Шадров повернулся и увидел, что Плотников, держась за стол, медленно оседает на пол. Он хотел броситься к нему, но крик женщины остановил его:

– Назад! Не смейте к нему подходить!

Старпом замер на месте, глядя на Пашу. Тот лежал на полу и бился в судорогах.

– Лена, дипроспан! – крикнул Тимур и, быстро подойдя к Плотникову, присел рядом.

Она достала из небольшой женской сумки шприц и подала ему. Шадров смотрел на происходящее и не знал, что ему делать. Тимур перевернул Пашу на бок и вколол шприц в верхнюю часть ягодицы.

– Подготовь новый, – спокойно сказал он и передал женщине пустой шприц.

– Вы что, делаете уколы одним и тем же? – смотрел на них Шадров.

– Вы так спрашиваете, будто у вас тут фантастические запасы шприцев. Конечно, мы будем использовать их по несколько раз. У нас их всего пять, – ответила женщина, отломила кончик ампулы и стала заполнять шприц.

– А что вы ему вкололи?.. Неужели от этого вируса есть лекарство?

– Нет, от этого вируса ни вакцины, ни лекарства, к сожалению, нет. И его мы уже не спасем, он умрет. Сейчас на какое-то время ему станет легче, но вирус уже поразил его центральную нервную систему. Ему остался час или два, не больше.

– Так… а как же? Вы же сказали, что станет легче. Я не пойму: а почему? Вообще, откуда вы это знаете? Ничего не понимаю… Объясните хоть что-нибудь.

– Понимаете, у нас есть друзья-врачи. Многие из них работают сейчас в центрах обсервации. Вот они и рассказывали, какие препараты пробуют на пациентах. Из их рассказов известно, что дипроспан – препарат от сильной аллергии – на некоторое время блокирует клетки вируса. Но спустя час или два вирус обрушивается на организм с новой, еще большей силой, и противостоять ему уже невозможно.

– А почему не сделать второй такой же укол?

– Человек не выдержит и может умереть от препарата, – ответила женщина. – Вы тоже инфицированы, но у вас есть еще как минимум три-четыре часа.

– Я?! То есть… вы хотите сказать?.. – Шадров замолчал и присел на стол.

– Спокойно, не паникуйте. У вас вирус пошел другим путем. Ваша центральная нервная система не поражена. Возьмите, – Тимур протянул ему маленький пакетик, в котором было десять таблеток.

– Это что? – обреченно спросил старпом.

– Три таблетки можете принять сейчас, потом через час еще три, и остальные четыре через два часа. Это поможет вам протянуть на два-три часа дольше, когда будет самый пик. А когда сил терпеть уже не будет, отломите одну ампулу, вылейте прямо в ложку – и в рот. Через двадцать минут – вторую. Ну а дальше, может быть, ваш организм сможет справиться сам. Такое случается, есть люди, кто переболел и выжил. Правда, их очень мало и они сейчас используются для изучения… но все может быть.

– То есть… мне осталось три часа?

– Три или четыре. Вы запомнили, что я сказал?

– Да, конечно. Три часа. А что же делать? Куда идти? И что это за таблетки и ампулы? – стараясь справиться с парализующим его страхом, спрашивал Шадров.

– Это ибупрофен и две ампулы анальгина.

– Что, простой ибупрофен и анальгин?.. А ваш этот укол?

– Никуда ходить не надо. Оставайтесь тут и запаситесь холодной водой. Возьмите себя в руки. Тимур, пойдем.

– А вода зачем?! И укол ваш… не дадите? – спросил старпом, когда они подходили к двери.

– Он вам не нужен. Вирус бьет по слабому месту в организме. У вашего товарища это оказалась нервная система, поэтому у него стали проявляться приступы эпилепсии. Пейте больше и умывайтесь, вода поможет, будет легче, – обернулась женщина и уже в дверях добавила: – Только обязательно холодная!

– Спасибо. Жалко, нельзя увидеть ваших лиц. Но все равно, спасибо, – говорил Шадров уже сам себе, глядя на закрывшиеся двери. – Неужели всё? Похоже, это конец, – негромко сказал он, глядя на Плотникова, который приходил в себя.

Солнечные лучи играли на воде, показывая всем теплоту и красоту осени. День только перешагнул полдень и начинал свой путь к вечеру.

Дроздов стоял на берегу почти у самой воды и смотрел на теплоход. Между берегом и судном медленно качалась шлюпка с мертвыми телами, постепенно уходя по течению вдоль берега.