Он обернулся назад и жестом подозвал помощника.

– Костя, свяжись по рации с Карабасом. Пусть шлюпку аккуратно длинными баграми подтянут ближе к берегу и сожгут. Вон там, чуть дальше, – Дроздов рукой показал ориентировочно место.

– Понял. Может, лучше дойду до них?

– Ну хочешь, дойди, объясни. Тогда рацию мне оставь.

– Хорошо! – Мухин отдал рацию и быстро направился в сторону автобуса.

– Дроздов! Владимирыч, у нас проблемы! – быстрыми шагами подходил к нему Сукровин.

– Что случилось?

– Срочно набери своему генералу. Мне только что сообщили, обстановка осложнилась. Уровень угрозы красный. Что к чему, пояснять не стали, но сказали готовиться к отбытию и ждать приказа.

– Расплатову позвонить?

– Дроздов, у тебя, может, еще какие руководители есть? Ты меня пугаешь! Они у тебя, случаем, не в госдепартаменте США находятся?

– Да ну тебя! – Он достал сотовый и набрал номер. – Здравия желаю, Александр Иваныч. Да, сказали, что новые вводные есть. Так, я весь внимание… – Дроздов долго слушал и продолжил: – Товарищ генерал, а семьи? Да. Мне надо будет позвонить и предупредить, что приедут. А куда эвакуация?.. Я понял. А что делать с теплоходом?.. Что, совсем? Так. Я понял. Товарищ генерал, там еще много живых… Понял, так точно. Просто… Да, я слышал…

Пальцами левой ладони он стал тереть лоб и виски, включив громкую связь.

– Правильность твоих действий, Дроздов, никто оспаривать не будет. И больше вопросов, что делать с теплоходом, не задавай, – говорил мужской голос в трубке. – Его все давно списали. Он уже никого не интересует. Сейчас грядет гораздо бóльшая беда. Надеюсь, ты все понял. Звони своим и предупреждай: послезавтра или через два дня за ними заедут. Все, Дроздов, давай решай там побыстрей, и выдвигайтесь все сюда.

– Я понял, Александр Иваныч. Сукровину можно объяснить? – спросил Дроздов, глядя на полковника.

– На твое усмотрение. Но больше никому. Всё в строжайшей тишине. Давай, Олег Владимирович, решай там.

– До связи, Александр Иваныч, – попрощался Дроздов и отключился.

– Ну, что там? – смотрел на него Сукровин.

– Даже не знаю, Дмитрий Палыч. Я же не имею права тебе рассказывать, – слегка улыбался Дроздов.

– Ты!.. Да ты… Я же слышал, что ты спросил! – таращился на него Сукровин.

– Так да. Сказали – на мое усмотрение. Да вот не знаю, заслужил ты, Дмитрий Палыч, или нет, чтоб я тебе секреты рассказывал.

– Да ты! Ну, Дроздов! Ты!.. Я думал, ты… А ты… – не находил слов полковник.

– Да шучу я, Дмитрий Палыч, шучу.

– Дать бы тебе за твои шуточки! Ну, что там?

– Ситуация хреновая. Первое лицо готовят к эвакуации и часть управлений.

– Подожди, это что, из-за вируса? – не понял Сукровин.

– Нет. СВР[1] имеет информацию, что США в связи с катастрофическим положением, сложившимся из-за вируса, готовы в ближайшие три недели нанести ядерный удар.

– Твою ж мать! Вот ублюдки! Гады, они что, хотят весь мир в труху?.. Вот суки! – возмущался Сукровин.

– Видимо, так. По данным разведки и спутниковой группировки у них плачевное состояние. Шестнадцать штатов практически на грани вымирания. Отдельные города уже считаются городами мертвых. Умерших даже не убирают с улиц. Вирус распространяется с такой скоростью, что скоро все пятьдесят штатов окажутся в красной зоне.

– И что, поэтому надо весь мир стереть?! Вот сволочи!

– Они считают, что раз они подыхают, то надо всех убить. Нам предписано в ближайшее время вернуться в Москву. Ты бы, Дмитрий Палыч, подумал, куда семью прятать, всех эвакуировать не будут.

– Как это?! Почему?..

– Ну, ты же сам понимать должен. На всех просто места не хватит. Свяжись со своим руководством, узнай, как и что. Только не показывай, что знаешь больше, чем они.

– Ладно, понял. Вот ублюдки эти америкосы… Дроздов, ты считаешь, что пересидеть в убежище – спасение? Это же обрекать своих на жизнь в аду, где не будет ничего кроме радиации.

– Не знаю, Дмитрий Палыч. Честно говоря, сам еще не знаю, что делать.

– Слушай, а с этими что? – Сукровин показал на теплоход.

Дроздов молча посмотрел ему в глаза и, повернувшись, подошел к воде.

– Нет. Нет, только не говори, что их списали! – подошел сзади полковник.

– Там… – Дроздов ткнул пальцем вверх. – Там, Дмитрий Палыч, они… – и показал кивком в сторону теплохода, – никого не интересуют. Поставлена задача локализовать возникшую угрозу и выдвигаться в Москву.

– Твою ж мать! – негромко сказал полковник, глядя на воду. – То есть никого эвакуировать не будем?

– Их просто некуда везти. Все центры обсервации закроют и ликвидируют. Один большой центр будет под Новосибирском. Там, оказывается, давно его делали. Но все основные задачи – это подготовка к войне.

– Но там же наверняка есть те, кто еще не заражен! – смотрел на Дроздова полковник.

– Есть предложения, Дмитрий Палыч? – он повернулся и поглядел ему в глаза.

– Нет, какие тут могут быть предложения… Я просто не хочу в этом участвовать.

В этот момент чуть дальше по реке, в пяти метрах от берега, большим пламенем вспыхнула шлюпка. Сукровин перевел взгляд на Дроздова.

– Что делать, Дмитрий Палыч… дезинфекция.

– Да, Дроздов, докатились мы с тобой! – сделал вывод полковник и пошел к микроавтобусу.

Тот посмотрел ему вслед, потом повернулся к воде и тяжело вздохнул. Решения принимать не хотелось. Понимая все, что сейчас происходит на «Булгакове», Дроздов не хотел лишать борющихся за жизнь пассажиров и членов команды последнего шанса. Он мысленно искал того, на кого можно будет переложить ответственность за будущее уничтожение судна и тем самым оправдать себя. Но на ум ничего не приходило. Кто-то все равно должен отдать приказ, и этот кто-то, вероятней всего, будет только он – как руководитель операцией.

– Владимирыч! – окликнул Сукровин и подозвал его жестом.

– Что случилось? – подошел Дроздов.

Полковник показал на трубку сотового телефона и ребром ладони провел по горлу, сильно скривившись.

– Вот он! – громко сказал Сукровин в трубку, лежащую на ладони.

– Дайте ему, пожалуйста, телефон, – попросил мужской голос по громкой связи.

Дроздов глазами спросил, кто это. Сукровин похлопал ладонью по своему плечу и поднял ее вверх.

– Подполковник Дроздов, слушаю! – Он взял трубку и держал ее на расстоянии, чтоб полковник тоже мог слышать.

– Здравствуйте, Олег Владимирович. С вами разговаривает заместитель генерального прокурора России Богданов Пётр Семёнович.

– Да, слушаю вас, – отозвался Дроздов и посмотрел на Сукровина.

– Так получилось, что, находясь в краткосрочном отпуске, наша сотрудница застряла на теплоходе «Михаил Булгаков». Я бы хотел попросить вас организовать ее эвакуацию.

– Пётр Семёнович, эвакуация в данном случае не предусмотрена ранее чем через десять часов. А в случае подтверждения контактов – двадцати четырех часов.

– Это мне известно. Но в любых правилах есть исключения. Вот это как раз тот случай. Она чисто случайно оказалась в этом круизе. Ее пригласил один наш общий знакомый из Государственной думы.

– Да, я все понимаю, но для меня этот случай абсолютно такой же, как и все остальные. Есть четкие инструкции, которые я нарушить не могу.

– Олег Владимирович, я хочу, чтоб вы меня услышали. Не так часто вам звонит заместитель генерального прокурора. Галину Александровну Марчевскую необходимо эвакуировать и сопроводить в Москву.

– Боюсь, что ваша просьба не будет выполнена. Пока время по инструкции не выйдет, я никого не отпущу, а по окончании карантина все пассажиры и члены команды будут сопровождены в центр обсервации, – ответил Дроздов и показал Сукровину, что устал уже от этого разговора.

– Ваше упорство показывает мне, что вы недопонимаете, чью просьбу вы не слышите. Ваше руководство наделило вас полномочиями, которыми вы явно злоупотребляете. Вы идете на конфликт со структурой, с которой никто спорить не будет. Подумайте хорошенько: зачем вам это? Ведь мы можем создать такие проблемы… И тогда вы поймете, что зря отказали мне в просьбе.