Тем временем мы добрались до четырех «зараженных» контейнеров. Все вскрыты, все немного пованивают порченными бананами — их зелеными возят, как положено, но температурный режим вскрытием нарушился. Содержимое контейнеров подсвечено прожекторами, на интересных для нас ящиках — тоже вскрыты — приклеены листочки с результатами экспертизы и грозным «вещдок».

Вторая остановка на «послушать речовку» в исполнении милицейского аж подполковника. К ее завершению Виктор Андреевич закончил вызванивать подмогу, и командующий местным сегментом расследования, старший советник юстиции Антон Валентинович Егорьев доложил:

— Экспертиза показала 97%-ную чистоту.

— Хоть в пятеро разбавляй, — оценил я перспективность «сырья». — Желательно — кетамином, одна доза которого погружает лошадь в медицинскую кому на сутки. А вы знали, товарищи, что после систематического злоупотребления кетамином человеку приходится удалять мочевой пузырь, потому что у него неизбежно разовьется воспаление, если бросить жрать гадость?

Окружающие поежились, и товарищ Щелоков одернул:

— Не перебивай, Ткачев.

— Извините.

— На данный момент задержано двадцать три фигуранта, допрашиваем, — продолжил следователь. — Еще один фигурант будет задержан сегодня, в ближайшие минуты.

— Можно и прямо сейчас, — дал отмашку министр.

Не успевшего даже удивиться внешторговца заломали и упаковали в наушники.

— Любишь бананы, Витя? — спросил его Щелоков.

— Протестую! — возопил Виктор Андреевич. — Это произвол! Я член партии!

— Ты — позор Партии! — не удержался я.

— Присаживайся, Витя, — указал на поставленный милиционерами табурет Щелоков. — Скушай бананчик.

Пока внешторговца кормили бананом, мы с министром сходили в контейнер и посмотрели на коричневые брикеты с гадостью.

— Каждый брикет — десяток сломанных навсегда жизней, — заметил я.

— Не думал даже, что до войны с наркомафией доживу, — с любопытством на лице потыкал брикет пальцем Щелоков. — Тем более — в последний день на должности.

— Да какая там война, — пожал я плечами. — Так, десяток идиотов в лагеря отправить и сигнал на ту сторону планеты подать.

— Товарищи… — жалобно попросил внешторговец, откашлявшись после особо вкусного кусочка банана. — Что вы делаете? Это же пытки! Уверяю вас — я ни сном, ни духом не знал ни о каком кокаине! Я сам спортсмен, второй юношеский по волейболу, у меня дети в ДЮСШ…

— Совсем наших внешторговцев не кормят, — вздохнул Щелоков, и жертва произвола начала поедать следующий банан. — Ты наедайся впрок, Витя, на Колыме у нас бананы только для честных граждан доступны. А сидеть тебе придется до конца дней твоих — сигнал «нулевая терпимость», понимать надо!

Мы выбрались за пределы контейнера и я поделился инсайдом с избыточно пронырливым деятелем, который из чистой жадности решил стать пионером отечественного наркотрафика:

— Вот уже который год любой Советский командировочный, в руках которого находятся торговые печати и доступ к международным перевозкам определенного секретным указом Генерального секретаря объемам является объектом пристального присмотра силами КГБ и ГРУ — в зависимости от страны пребывания командировочного, кому удобнее тот и присматривает.

— Зачем ты держишь Советскую власть за идиотов, Витя? — грустно спросил Щелоков. — Три машины поменял, два раз переоделся и все — мы не увидим, как ты в ресторане на грязные деньги Эскобара в три горла деликатесы жрешь в компании Карлоса Энрике Ледера Риваса?

— Синьора Риваса на днях наши ликвидаторы прикопают, в качестве сигнала главному наркобарану наших дней, — добавил я.

— А ты, Витя, дожевывай и начинай диктовать признательные показания, — хлопнул внешторговца по плечу товарищ Щелоков. — Время позднее, а мне еще на пенсию утром уходить со всеми почестями.

Приземлившись в Москве, я вздохнул с облегчением — и вправду Николая Анисимовича сюжетными штампами не возьмешь!

Самолеты у нас еще не научились принимать телевизионный сигнал, но освоили классовую борьбу — в силу очевидной необходимости высасывать деньги из забогатевших граждан появилось разделение на первый и второй классы (первый не так хорош как у капиталистов, но кровать в нем есть). Назвать из «классами» ни у кого рука не поднялась, поэтому в результате напряженных мозговых штурмов в недрах профильного министерства появились билеты с «сидячими местами» и «койко-местами».

Но это к ультимативно важному мне не относится — с вот таких вот детских лет спецбортами летаем!

— Благодаря объединению миллионов промышленных и сельскохозяйственных предприятий по всему Советскому Союзу, стране удалось сгладить множество доселе острых углов и избавиться от ряда узких мест, — поведал диктор. — Более подробно о высоких технологиях в народном хозяйстве — в специальном репортаже Савелия Юдина.

Репортаж растянулся на двадцать минут — показывали директоров заводов, довольных операторов ЧПУ, которым теперь техзадание «падает» на подключенный к станку терминал и отправляется в работу одной кнопкой, доярок с их чудо-доильными аппаратами, которые в реальном времени после каждой дойки отправляют контрагентам подтверждения — «молоко выдоено, привезем в такое-то время». Показывали и магазины — теперь они очень похожи на таковые из моей реальности, потому что продукты «пропикиваются» и имеют возможность безналичной оплаты — чековой книжкой или нормальной банковской картой.

— Недаром мечта стать программистом у нас теперь проигрывает только космонавту, — удовлетворенно подвел я итог.

— А десятки тысяч сокращенных бухгалтеров и делопроизводителей не показали, — подлила дегтя Вилка.

— Деградирует система массового информирования населения, — согласился я. — Все в пределах плана — следующему генсеку надо же чем-то заниматься, пусть порядок наводит.

Скоро уже — 1979 год на носу, половина «старого» Политбюро уже на пенсии, как и товарищ Щелоков, вместо которого лямку Министра МВД теперь тянет мой старый друг-ревизор Андрей Викторович Семенов. И справляется неплохо — недавно карательную спецоперацию Всесоюзного масштаба провел, по провинциальным моногородам (там по умолчанию в какой-то момент спайки административной и силовой власти с личными капиталами образуются, и запускать это дело себе дороже) и курортным регионам — вот курортная мафия вообще неистребима, но это же не повод не работать над ее искоренением!

— Так-то жалеть сокращенные звенья бюрократии не стоит, — продолжил я. — Безработицы в Союзе нет и быть не может, и все через переквалификацию с последующим трудоустройством куда-то да пристроятся. Или к кооператорам — там тоже бухгалтерия есть.

— Совсем тебя не узнаю, Сережа, — ностальгически вздохнула Вилка. — Помнишь, каким ты был? Если что-то хорошее существует, оно должно быть у всех. Если кому-то плохо, Сережа и спать спокойно не может — записки в «спортлото» строчит.

— Не бывает хорошо сразу и всем, — развел я руками. — Главное сохранять человечность системы по отношению к честным товарищам и ее суровость к гражданам нечестным.

— Цинизмом оброс, — подколола меня жена, отобрала пульт и включила телек снова, поставив кассету на перемотку назад. — Прохлаждаться летишь, а кто-то месяцами по джунглям на брюхе ползал, от змей финкой отбивался.

Это она о спецгруппе южноамериканской коммунистически настроенной молодежи, которая под руководством пожилого, но обладающего ценнейшим опытом и на зависть крепким здоровьем дяди Германа успешно и без потерь (великая редкость, когда «без потерь») осуществила долгую, тщательно продуманную и весьма затратную в денежном плане операцию на территории оккупированной капиталистической хунтой Колумбии.

Да, мы на ту половину Земли как бы не лезем, но разве мы в силах помешать угнетенной и лишенной перспектив на нормальную жизнь южноамериканской молодежи осваивать великое наследие Маркса и Ленина? Разве мы можем вежливо попросить товарища Бао не завозить в те края цитатники Мао и брошюрки по партизанской борьбе с оккупационными режимами? Так он же суверенный китайский Председатель, а в рамках «Пояса-Пути» у нас со всеми исключительно субъект-субъектные отношения в рамках общего вектора. И вообще — вы, американцы то есть, сами виноваты: наплодили за десятилетия своих игр в Южной Америки неисчислимое число всяческих радикалов, бессовестных и влиятельных людей — эти за деньги че хошь сделают, конкурирующие между собой военные хунты, ОПГ космических масштабов с разными и порой взаимоисключающими интересами и прочего добра? Неудивительно, что в таком хаосе находятся товарищи, которым не все равно на Родину и судьбы своих потомков. Тяжело нашему представителю в ООН короче разговоры о тамошних краях даются, праведный гнев изображать это вам не седьмой фонарный столб в сельском клубе показывать.