Сердце рухнуло куда-то под желудок и там забилось в конвульсиях.

– Выходи, я тебя тут жду, – сказал он с деловитым равнодушием, но меня этот тон сильнее прижал к земле.

Он здесь?! Нет-нет, спокойно, что же ты так пугаешься? Не позволяй себе…

– Господин Мичлав, – стараясь унять дрожь в голосе, выговорила я, – с какой целью вы приехали?

Фраза в большей степени предназначалась друзьям. Мирои в страхе округлила глаза, Гелло нахмурился ещё сильнее. Они были полностью накачаны моим мнением о знаменитом охотнике и никаких иллюзий на его счёт не питали. В своих рассказах я нарисовала его таким монстром, что сейчас они прекрасно понимали, почему любой его звонок – это событие, по опасности сравнимое с укусом ядовитой змеи. А уж личный визит!..

– С целью поздравить тебя, птенчик! – наушник рассмеялся в моём ухе. – И перемолвиться парой слов. Как понимаю, моё предложение о работе окончательно в топке? Ну! Твоё право.

Схватив меня за плечо, Гелло кивнул в другой конец коридора. От души отлегло – там находился выход во внутренний двор школы. Пересечём двор и слиняем через въездные ворота на параллельную улицу!

– Но всё-таки тема для разговора у нас с тобой есть. Давай-давай, выходи! Прокатимся тут недалеко, поболтаем полчасика и выпущу тебя на свободу.

Ох… Есть тема для разговора – уж не узнал ли он, где я теперь буду работать?..

– Я не могу никуда выйти, господин Мичлав, – врала в микрофон, пока мы поспешно чесали к заветной двери, – сегодня день нашего выпуска! Торжественная часть!

– У тебя всё закончилось ровно двадцать семь минут назад. Смотрю, ты не идёшь – вот и решил позвонить. Что ты там делаешь столько времени, а? Вижу, ваши уже вываливают.

Мы всё ускорялись, но приходилось проламываться сквозь толпу младшеклассников, у которых сегодня как раз был последний день занятий. Имея для размышлений лишь доли секунды, я поняла, что завершать разговор не стоит, лучше потянуть время, отвлекая бывшего начальника пустой беседой. Он, видимо, ждёт меня у центрального входа.

– Господин Мичлав, разве между нами остались какие-либо неразрешённые вопросы? Свой долг перед вами и Ассоциацией я полностью выполнила. Вы свой – тоже. А неформальные отношения я имею право не продолжать.

– Имеешь, чего уж там.

– Моё отношение к вам вы знаете. Поэтому, для общего удовольствия, предлагаю ограничить решение любых вопросов обычной официальной перепиской, без личных встреч.

– Мне нравится, как ты говоришь – заслушаешься! Но всё-таки приятно будет увидеть моего помощничка вживую. Да и спорить со мной бесполезно, ты же знаешь. Выходи, малыш, выходи – белый свет тебя заждался.

Как раз в этот момент мы высыпали в пустой внутренний двор. И белый свет солнца пролился на наши головы, торопя скорей бежать от тёмной перспективы встречи с Мичлавом. Спасительные ворота замаячили прямо по курсу. Гелло вырвался вперёд и сделал нам знак подождать, пока он разберётся с электронным замком.

– Простите, но я не понимаю, зачем нам видеться, – продолжала я развивать бесполезную тему. – Вы же прекрасно знаете, что я не хочу иметь с вами никаких дел. И знаете почему.

Мирои на ходу одобрила мои резкие слова суровым выражением лица. А Гелло уже подключился к школьной системе и что-то быстро тыкал на своём устройстве. Напоследок, в наш финальный день в школе, мы совершим небольшое преступление – впрочем, есть у нас ученики, которые его совершают периодически, чтобы слинять с занятий.

– Как обидно звучит. Но, ты знаешь, те, кто хотят иметь со мной дело – меня мало интересуют. Меня интересуют те, с кем хочу иметь дело я. Да ты зря волнуешься, детка, расслабься, перестань нагонять на себя страх – я же тебе неопасен! Чего ты меня постоянно боишься? Я всего лишь хочу тебя повидать.

– Ценю ваше расположение. Однако в данный момент не имею возможности.

– Когда же ты её заимеешь, ясная моя?

– Возможно, в конце недели…

– Чёрт, вот засада – в конце недели я стартую на новое место… Ты же знаешь, каково это – быть охотником – сегодня здесь, а завтра не пойми где. Уж заимей, пожалуйста, ради меня эту свою возможность прямо сейчас.

Гелло всё ковырялся в голограммах, а Мирои озиралась, не появится ли кто из взрослых. Всего одна лишняя секунда растерянного молчания – и ворота, щёлкнув, медленно разъехались, открывая проход буквально в один локоть шириной.

– Вам не кажется, что это уже не вполне прилично? Я отказываюсь, как могу, а вы продолжаете настаивать.

– Так, ну хватит мне зубы заговаривать, – вдруг насмешливо прозвучало на том конце. – Либо ты выходишь, либо я сам выхожу на поиски.

Друзья прижали меня с обеих сторон, прикрывая собой, и бочком мы протиснулись в открытый проём – осторожно, ведь враг находился метрах в ста, у главного входа.

– Господин Мичлав, это уже слишком! Не понимаю, чего вы добиваетесь?

– Поймать тебя хочу, мелкая.

Мирои вздрогнула всем телом – она не ожидала услышать ответ на последний вопрос своими собственными ушами.

Ворота позади мягко сомкнулись, и пути назад не было. Ухмыльнувшись, Мичлав неспешно отключил связь, и мой наушник разразился гудками. Бывший наставник, ужас моего подросткового сознания, стоял в весьма вольготной позе на расстоянии всего лишь вытянутой руки от наших «потайных» ворот. А заслоняющая свет машина отвлекала внимание перед центральным входом.

– Ты же знаешь эти охотничьи привычки, – протянул он, окидывая нас смеющимся взглядом, – если кто-то убегает – надо словить. Что за детский сад ты тут устраиваешь, а, девочка?

Мирои отступила за моё плечо, смущённо взирая на чёрную громаду над собой. Даже Гелло стушевался. Они видели его лишь раз и то издалека. Сейчас же их накрыло его подавляющим видом и энергетикой, как жуков плошкой. Видя всё это, я сжала кулаки. Нет уж, своего страха я не покажу.

– Ладно, Мичлав, ваша взяла.

– Конечно, обычно так и бывает, – с ухмылкой он уже было занёс ногу для шага в нашу сторону, но тут вперёд выступил Гелло:

– Господин Мичлав, вы ведёте себя назойливо! Вы вынуждаете нас думать, что Леокади подвергается опасности, когда вы обращаете на неё своё внимание. Мы считаем, что вы преступаете приличия, так настойчиво требуя от неё встречи!

Охотник слушал его, лишь слегка приподняв чёрную бровь.

– Она не состоит в долгах перед вами, а другого повода настаивать на разговоре вы не имеете по закону.

– Гелло, не надо, – тронув друга за локоть, попросила я. – Простите, наставник. У меня тоже сохранилась охотничья привычка – когда кто-то ловит, надо скрыться. Прошу простить, я в вашем полном распоряжении.

И, выйдя из-за друзей, направилась мимо Мичлава прямо к машине.

Мирои и Гелло оставалось только глядеть вслед ужасающей картине – как распахивается дверь чёрного монстра, как Мичлав подсаживает меня наверх, к далёкому пассажирскому креслу, как вспрыгивает внутрь сам, и как эта громадина выруливает от школы, увозя меня куда-то, в неизвестное моим друзьям нечто.

– Ты так и продолжаешь драматизировать, я смотрю, – спустя пару минут напряженного молчания протянул бывший начальник. – Ну да в переходном периоде всегда весело… Хах, а я, знаешь ли, впервые себя таким уж чудовищем почувствовал! Н-да, весело, весело с тобой…

Я хотела поинтересоваться, неужели причина моего поведения только в переходном периоде? Но окинув взглядом человека рядом с собой, сразу потухла и вернулась к созерцанию вида, проплывающего за окном.

Вновь весь в чёрном, даже куртка присутствует. Я так и не спросила – из настоящей ли она сделана кожи?.. Одноклассники перешёптываются, что из настоящей. В городском прикиде я его видела редко – чаще в грязной рабочей одежде мастерской или в «походной» форме для рейда. За прошедшие месяцы он совершенно не изменился, и это говорило не в его пользу.

– А ты мальца округлилась, – похоже, мою наружность тоже разглядывали. – Но всего лишь мальца. Что, нервно сезон собеседований прошёл? И всё-таки поздравить тебя можно? И с семнадцатилетием, и с новой работёнкой?