Свет в окнах не горел. Большинство квартир пользуются им по определенным часам и уж точно не поздним вечером. Пройдя сквозь площадку, Леша услышал неразборчивый шум, он доносился из подъезда того самого дома у края обрыва. Сквозь приоткрытые двери просачивались блики на стенах, похожие на костер, на фоне них были видны несколько теней. Леша резко распахнул двери.

Внутри стояли четыре человек, которые резко замолкли и с удивлением стали его рассматривать. Повсюду валялись бутылки, в углу стояли пару стульев, на одном из них лежал покосившийся граммофон, в центре ютилась газовая горелка, огонь которой дрогнул от порыва ветра, не звано впущенного незнакомцем. Все люди были одеты в черное, с длинными волосами, спадавшими на плечи и грубыми, даже уродливыми, чертами лица. Они быстро обступили Лешу со всех сторон, так что стало ясно – настрой у них не самый дружелюбный.

– О, работяги заявились, – гаркнул самый рослый из толпы парень, – сейчас учить жизни начнут.

Глаза из темных углом засверкали нездоровым смехом, Леше показалось, что в свете огня, тени этих людей словно вырастали до невероятных размеров. Газовая горелка очередной раз пыхнула, издав пронзительный вой почти опустевшего баллона.

– Вы не должны здесь быть, – набравшись смелости объявил Леша, – немедленно уходите!

Мужчины вокруг стали перешептываться, будто измеряя Лешу невидимой рулеткой.

– Да куда ж нам идти, на ночь глядя то? – возразил, по-видимому, главарь банды. – Да и тем более нам и здесь не плохо, – после этих слов толпа вокруг довольно заугукала.

– Жильцы жалуются на шум и запах гари. Вам здесь не рады, безработники – вырвалось у Леши. Кто-то в стороне присвистнул от вызывающей фразы.

– Да, это точно, – злорадно улыбаясь ответил главарь, – нам нигде не рады. Только вот мы есть, существуем, и с этим вы ничего не поделаете, – вызывающе бросил он.

– Существуете да? – буркнул себе под нос Леша, будто разговаривая сам собой, – но бессмысленно, бесполезно, – чувствуя, как закипает все внутри он продолжил, уже подняв голову и повысив голос, – вы только и можете, что паразитировать и бездельничать, больше ни на что не способны!

– Ну, началось, – послышалось откуда-то.

– О да, – встрял тот, что стоял до этого поодаль и пристально смотрел на Лешу, – мы не способны гнить на заводах семь дней в неделю и не думать ни о чем кроме выживания. За это вы нас и ненавидите.

– Мы приносим пользу! Понятно? А что можете вы? Докучать местным жителям? Разбрасывать бутылки? – Леша обвел рукой подъезд. – Посмотрите на себя – здоровые парни, получили бы, как все сознательные граждане, профессию, помогли бы восстановить страну после Встряски.

Со всех сторон раздались возгласы и хохот. Главарь подошел ближе всех, состроив мерзкий оскал.

– Что мы можем? – лицо его было все в мелких ямочках, вероятно, последствие недавной болезни, – Ну вот Володя, например, сочиняет стихи, по большей части «патриотические», Миша, – пишет портреты, довольно похожие на натуру, я вам скажу, – вокруг засверкали оскалы, – а Саша вот, – он тыкнул пальцем на того, что стоял поодаль, – писатель. А Вы, молодой человек, давно книжки читали? – с этими словами детина протянул ладонь в сторону Леши, намереваясь, наверняка, схватить его или толкнуть в руки своры, стоящей сзади. Не дожидаясь этого, Леша резким движением выдернул веревочку из кармана, к которой был привязан свисток.

– Только не надо вот этого, – запротестовал главарь, – оставь нас тут на ночь, утром мы уйдем.

– И будете дальше портить людям жизнь? Нет уж! – Леша приложился губами к отверстию свистка и дунул, что есть мочи. Раздался пронзительный звон, который был прерван резким ударом под дых. Леша, скрючившись упал на бетонный пол, а шайка метнулась к выходу и растворялась в ночи сбивая друг друга с ног. «Черт, упустил гадов!» – подумал Леша.

Но в следующий момент там, где чернел прямоугольник дверного проема, ослепляющем лучом ударил свет автомобильных фар. Раздались крики «стоять», топот твердой резиновой подошвы по асфальту, затем один, а следом второй, предупредительный выстрел из табельного оружия. Леша с трудом поднялся, и прикрывая рукой глаза, поковылял к дверям подъезда.

Все произошло так быстро, что никто из банды не успело опомниться. Безработники стояли вряд, вдоль серо-черных машин, наклонив головы вниз и расставив ноги на ширину плеч. Сейчас, почему-то, они не казались огромными или страшными. При ярком свете крутящихся сине-красных маячков, эти четверо парней были больше похожи на испуганных детей, которых родители ведут домой после школьного собрания. Жалкие, в потертых куда сильнее, чем пиджак Леши, плащах, с надорванными подмышками и стёсанными лбами, на них было невозможно смотреть без боли в сердце. «Что же это я наделал? – проскочило в голове, – они ж еще совсем юнцы».

– Эй, трудяга, – крикнул главарь, упираясь макушкой в крышу авто, – граммофон то забери, послушай на досуге.

– Заткнись, шпана, – пнув парня где-то в районе почек, рявкнул человек в форме, – а ну все в машину.

– Только он сломался, – услышал Леша из-за решетки в окне, – ты уж придумай что-нибудь.

– Все начинается здесь. Первой происходит процедура разбора вещей, часть из которых отправят родственникам, часть в химчистку для дальнейшего использования на фронте, остальное просто сожгут из-за полной потери каких-либо потребительских свойств. Затем тела отправят в помывочный цех. Мы называем их только «тела», по-другому никак не надо звать. Понял? Не трупы, не мертвецы, не жмуры, никак больше. Так вот, для удобства дальнейшей обработки, придумано было обтягивать голову герметичным пакетом со специальным фиксатором на груди и крюком на шее. Отдельно перетягиваются жгутами артерии на руках и ногах. Видишь, для удобства на плакатах помечены все нужные точки, которые в обязательном порядке нужно изолировать. В помывочном цехе их разместят на конвейер подвесив на путовую цепь. На лица в мешках лучше не смотри.

Та-ак, я понял, тебе плохо, это нормально, поначалу всегда так. Что говоришь? «Как на скотобойне?» Не-ет, ты что, это рядовая процедура. Ну что, получше? Продолжим? Обработка идёт в три стадии: сначала со шланга гидроксидом натрия, потом из продувочных трубок нанесут специальный порошок. Кстати, смотри, не ходи здесь никогда без маски, для живого человека он опасен. В конце, тела окунут в термический чан, для удаления остатков химических соединений и полного расслабления мышц.

Следующими вступаем мы, наш цех. Конвейер замедляется для того, чтобы можно было закрепить на каждой части тела фиксаторы со скользящей петлей. Зачем это нужно? Да для удобства! Важна точнейшая регулировка всех углов распила и слаженная работа систем. Пять операторов, одновременно, должны крюком схватить фиксатор, оттянуть руки и ноги на определенный угол, подняв части тела в стороны, как растопыренные пальцы, вот так, понял? Только тогда пилы пройдут точно по хрящам, не вызывая фонтанов крови, смещение веса и не застрянут в кости. Затем, все это дело на несколько секунду повисают в воздухе, каждая конечность над своим пакетом, чтобы кровь, которая всё же будет, могла стекать. Черт, тебе опять плохо? Что говоришь, не пойму? «Висят, как елочные игрушки?» Ну не знаю, мне такого в голову не приходило. Затем операторы через манипулятор складывают части в определенной последовательности так, чтобы голова осталась сверху. Плотный полимерный мешок затягивают тросом и в следующем цеху – фасовочном. Потом их распределяю в разные блоки, для удобства клея на мешок штрих-кода разного цвета – красные и синие. Ну как? Всё еще плохо? Ладно, пойдем немного передохнем.

Леша со стажером давно ходили вместе. Поначалу, у нового начальника цеха голова шла кругом. Кадровики вечно работают из рук вон плохо, так что не удивительно, что на Витю не прислали все нужные документы, пришлось объяснятся с охранником на проходной, хорошо, что Иваныч бывал с Лешей на общественных работах и вошёл в положение. Затем, состоялся изнуряющий разговор с бухгалтерами, что вечно норовят повысить голос, закатить глаза и спрашивать про знания законов, которые знают только они. Конечно же, оказалось, что не был подготовлен стерильный комплекта одежды, все маски в складе с утра разобрали, а поставки с новыми еще не было. Леша суетился, постоянно просил стажера стоять на месте, пока он куда-то сходит, пару раз пришлось побеспокоить директора, потому что Михаил Антонович, замначхоз, ни в какую не хотел выдавать инвентарь без полной приемки товара, прибывшего с центрального склада.