– Так это не композиция из камня? Они живые?
– Композиция? – на секунду Люц подвис, но потом тут же оправился. – Ты думала, что кто-то выточил все это из камня?
– А что я могла подумать? Тут все вокруг выглядит словно из-под руки ювелира.
– Да, прости, ты не обязана знать о таких вещах. Ты так хорошо держишься, что я даже успел позабыть, как мало времени ты в Верине.
Слова Люцифер удивили и польстили, слегка.
– Привыкай, что это не твой привычный мир. Здесь водятся такие вот кристальные растения, а еще кристальные животные. И это не мешает им быть живыми.
– Поняла.
– Неужели расстроилась? Явно ведь хотела утащить с собой что-нибудь в качестве сувенира, – подмигнул Люц.
– Хотела, конечно.
– Ты какая-то слишком честная. Так неинтересно.
– Лгать отцу лжи? Нет уж, увольте.
– Э, нет! В чем, в чем, а в этом неповинен. Не приписывай мне лишнее.
– А что вообще натолкнуло тебя на мысль, что я хочу украсть цветок? У меня был чересчур алчный взгляд?
– Не забывай, я работаю с людьми. И знаю вас очень хорошо. Как думаешь, увидев все это, много ли человек не захотят обзавестись драгоценным, по их мнению, сувениром? Даже после смерти люди остаются людьми.
– А как же: «горбатого могила исправит»?
– Смерть – это всего лишь один из физиологических процессов. Если она и способна изменить характер и привычки человека, то только в очень редких случаях.
– Всего лишь физиологический процесс… – повторила я.
– Ага, ты ведь не будешь ждать, что, к примеру, роды кардинально изменят характер женщины. Вот и тут то же самое.
– Ну, ты сравнил…
– А что не так? Женщина в течение долгого времени проходит через адскую боль, чтобы вытолкнуть из себя нового человека. А многие люди долго страдают, чтобы затем умереть.
– Мне кажется, женщины кардинально меняются после родов. Большинство становятся более ответственными и меняют себя ради заботы о ребенке.
– Неверная логика. Сейчас объясню, – отозвался Люцифер, увидев на моем лице красноречивый вопрос. – Я говорил только про роды как физиологический процесс. И ничего про последующий уход за ребенком. Именно забота о своем чаде способна изменить женщину, но не процесс рождения.
Я кивнула в знак понимания.
– Пойдем, проведу экскурсию по ближайшему кварталу, а то дай тебе волю, так здесь и останешься.
Сразу за парком начиналась оживленная улица. По широкой мощеной дороге шли в разных направлениях души. Они выглядели как совершенно обычные, привычные мне люди, каких можно встретить на улицах любого земного города. Встречались мне и местные жители всех форм и размеров: по одной стороне улицы плыли нематериальные духи, похожие на стереотипных привидений, по другой бежали волосатые оборотни с головами быков, гуляли низкорослые мужички с каменной кожей и прекрасные девушки с прозрачными, наполненными водой конечностями. У одних шерсть, у других крылья, и всюду яркие цвета и разные стили одежды. Глаза разбежались от желания рассмотреть всех вокруг, но я все еще не могла нащупать того благоговейного удивления, которого сама от себя ожидала. Тут было столько необычных существ, но все это я уже видела, пусть не в реальности, а как спецэффекты в кино, но мозгу-то все равно. Он отказывался бояться или испытывать больше эмоций, чем просто любопытство и интерес от нового места, новых необычных людей и нелюдей. Возможно, если бы не покровительство Люцифера, если бы меня забросили в этот мир, ничего не объясняя, без какой-либо защиты, я бы чувствовала себя иначе, но в таких вот тепличных условиях, бояться было просто нечего.
– У нас нет разделения на страны, и даже как таковых городов нет, по крайней мере, четко обозначенных. Мир един, но имеет некоторое количество областей в соответствии с назначением, природными условиями или нашими нуждами. Сейчас мы находимся в месте под названием Киилаи́н. И это одна из самых густонаселенных областей, можно сказать, мегаполис. – С энтузиазмом объяснял Люцифер.
У дороги стояли трехэтажные дома, напомнившие мне стиль Старого Света с его небольшими улочками, но я видела, что дальше, в глубине города стояли и более высокие здания, и самые настоящие небоскребы, но стиль у всего был несколько… винтажный. Даже небоскреб больше походил снаружи на средневековую башню, чем на те сооружения из бетона и стекла, к которым я привыкла на Земле.
– А здесь бывают землетрясения? – поинтересовалась я, когда представила, как может рухнуть одно из этих громадных сооружений.
– Нет. Земле-трясение, а у нас тут не Земля. С чего вообще такие мысли?
На это только пожала плечами.
Стоило влиться в толпу, как поняла, сколько же внимания мы привлекаем! Казалось, на нас с Люцифером смотрят абсолютно все!
– Эм, это ты такая популярная персона? Или…
– Неа, это из-за тебя. – Усмехнулся он. – У нас с пятнадцатого века не было живых людей.
– Что?! А как же те, с кем ты работаешь в «GG»? Кристина регулярно бывает в приемной.
– В приемной и моем кабинете. Нигде больше, – Люц снова улыбнулся, увидев мой взгляд, горящий любопытством. – Приемная – это своего рода буферная зона, которая одновременно находится в обоих мирах и между ними. Ни один живой человек не может открыть дверь в Верин.
Стоило ему произнести эти слова, как у меня по рукам побежали мурашки.
– Но ведь я вчера…
– Слишком много думаешь, – констатировал Люцифер и театрально вздохнул. Помнится, он посчитал это общечеловеческой чертой. – Ты жива и здорова. А смогла открыть дверь, потому что твоя душа принадлежит мне. Это некоторым образом связало тебя со мной, а значит, с Верином, и теперь ты тоже его часть, по крайней мере, твоя душа.
– Слушай, а для чего вообще тебе нужна «GG»? Неужели здешней работы не хватает?
Люц остановился, я тоже. Подумала, что сказала лишнего, и поспешила извиниться, но он спокойно ответил:
– Ты знаешь, я лет пятьдесят назад понял, что закостенел, перестал… понимать людей, быть с ними на одной волне, а для моей работы это критичный момент. И я решил, что нужно хотя бы годик пожить на Земле, как человек. Год в итоге вылился в пять, но это другая история. И однажды с парой моих приятелей мы создали «GG» как крохотный стартап, чтобы помочь им воплотить свои идеи, а мне – заработать на земное существование. Никто тогда не знал, во что все это выльется. А потом, когда пришла мне пора возвращаться, после стольких вложенных сил было невыносимо бросать свое земное детище. И мы сделали стационарный проход между мирами, чтобы я был доступен в обоих. На данный момент возможность регулярно бывать на Земле очень полезна в нашей работе. А непримечательный офис в маленьком городе – прекрасное прикрытие и дополнительная защита.
Мы снова двинулись по улице, и некоторое время шли молча, а я вспомнила еще одну деталь:
– Кстати, возвращаясь к предыдущей теме, насчет «слишком много думаешь». Будет дерзостью, если скажу, что мне неприятно, когда ты заглядываешь в мою голову?
– А разве я заглядывал?
Его искреннее удивление поставило меня в тупик, но Люцифер был в благодушном настроении, поэтому я продолжила:
– Ты точно знал, о чем я думала в больнице, и сегодня мы полдня общались мысленно. Это разве не считается?
– Так, начну с конца: то, что мы общались мысленно, не значит, что для этого я залез к тебе в голову и читал мысли. Это как звонок по телефону, но лучше. Я слышал только те слова, которые ты хотела сказать. А когда твой мыслительный поток снова возобновлялся, с моей стороны была тишина. Это просто удобный способ общения, он не нарушает твое личное пространство.
– Хорошо, я тебе верю. – Кивнула я, пока Люц не давал повода сомневаться в нем.
– Что до больницы. Тут стоит пояснить, что люди всегда немного фонят. В «эфир» вокруг вас долетают слабые следы ваших чувств, эмоций и отголоски мыслей. Только отголоски. Поэтому, если рассмотреть этот фон, в совокупности всех факторов можно проследить поверхностный ход мысли человека и отзвуки его эмоций. Это то, что я сделал в больнице. Я не переходил черту, не заглядывал в твою голову. Так что никаких реальных мыслей не видел. И не увижу. Можешь считать, что это моя принципиальная позиция, я предпочитаю не знать, что думают окружающие. Так и с ума можно сойти. – Он на несколько секунд прервался, потом продолжил. – Что до аварии, когда я услышал твой мысленный призыв, это тоже витало вокруг тебя. Ты буквально была пропитана отчаянием и звала так громко, что я смог услышать крик, будто ты сказала это в наш с тобой «внутренний телефон». Так что, как видишь, я не виновен.
