Быстрый полет через пустой оконный проем автобуса закончился ощутимым падением, выбившим из меня дух. Несколько секунд я просто лежала на спине, хлопала глазами и пыталась прийти в себя.

Раньше никогда не понимала, как мгновение может замирать прямо посреди стремительной бури событий. Художественный прием из фильмов, не более.

Однако вот оно, мое мгновение, ставшее бесконечно длинным. Только я и синее небо. И не было боли – хотя я знала, что она придет – не было шума катастрофы, людской суеты. Я лежала на промерзшем асфальте и не чувствовала ничего.

Думала ли я тогда, что вот-вот начнется моя новая жизнь?

Конечно, нет, я пыталась не потерять старую.

Я выводила бессмысленные каракули в черновике. Взгляд расфокусировался, но рука продолжала рисовать убогие завитушки. Уже в который раз за вечер, подняв голову к монитору, я кликнула мышкой по значку на рабочем столе и снова увидела сообщение об ошибке. Наш офис, как и вся фирма, работал за счет пары основных компьютерных программ, одна из которых сегодня накрылась прямо в одиннадцать утра. И уже четыре часа мы всем офисом плевали в потолок.

Мимо меня медленно протекал типично женский диалог о том, что и где можно купить. Разговор постоянно прерывался, потому что рабочие телефоны звонили не переставая. Клиенты расстраивались, стенали и ругались, что их заказ не обработан, не выполнен или не приехал вовремя.

Мой же аппарат сломался еще месяц назад и стоял забытый, поэтому я могла спокойно заниматься… ничем.

Начальник уже переделал все возможные дела, не касающиеся работы на компьютере, и сейчас болтал с женой по телефону.

– Хорошо, что сегодня пятница! – Радовались коллеги. Мне же хотелось ответить: «Нет, совсем не хорошо». Работа хоть немного отвлекала от проблем, навалившихся в последнее время.

И пусть я искренне ненавидела это место, коллектив и начальника, но происходящее дома ненавидела еще сильнее.

Сколько времени я уже на успокоительных? Кажется, почти два месяца.

Мысли о таблетках опустили градус настроения еще ниже. Я одернула себя и постаралась переключиться на что-то хорошее: вспомнила нашу с мамой предстоящую поездку – и внутри маленькой искоркой зажглось нетерпение. Ее отправили в командировку, а я напросилась за компанию. Мне безумно не хотелось оставаться дома на все выходные.

Этот шанс казался глотком свежего воздуха. Два дня только мы с мамой. Ни тебе бабушки с дедом, которые вечно орут друг на друга, ни отца, неизвестно, трезвого или нет, ни сестрицы с ее мерзким характером и подростковым бунтом, постепенно ставшим оправданием любых выходок.

Чистое блаженство!

Размышления прервала очередная трель телефона, начался новый виток общения со следующим негодующим клиентом.

– Ника, позвони программистам! – крикнул начальник, кажется, в пятый раз за день. – Спроси, когда они уже наладят там все?!

Упомянутая Вероника обреченно вздохнула, закатила глаза и быстро набрала нужный номер, а я, не собираясь снова слушать пререкания с айтишниками, погрузилась в себя.

К концу рабочего дня мое настроение слегка приподнялось с отметки «еще немного, и в петлю».

Я знала, что накручивала себя, что нужно проще относиться к жизни, будут еще миллионы разных проблем, все, навалившееся сейчас, пройдет и потом вызовет лишь смех. Я все это прекрасно знала. Но подобные мысленные тренинги совсем не помогали.

Дотянуть бы до отпуска, а там буду искать другую работу и наконец сниму квартиру. Я уже пару месяцев получала рассылки с вакансиями и объявлениями о съемном жилье, а начала откладывать на аренду и того раньше. Дома со своей семьей я больше оставаться не могла.

Вечер и ночь пролетели незаметно, и вот в шесть утра мы уже ехали на автобусе в соседнюю область. Путь занимал около пяти часов.

– Не жалеешь, что поехала со мной? Отдохнула бы лучше дома, выспалась наконец. – Мягко сказала мама, рассматривая синяки под моими глазами.

Я лишь с усмешкой отмахнулась: я уже давно не могла нормально спать. Чертовы нервы.

– Нисколько. Наоборот, люблю поездки – сидишь, ничего не делаешь, наблюдаешь за пейзажами, красота!

За окном проносились силуэты деревьев, покрытые инеем, блестевшим в свете фар. В такую рань было еще темно, словно глубокой ночью.

– Ага, и куча работы в придачу! Сплошное веселье. – Поддела мама.

– Да ладно тебе, у нас еще пять часов отдыха впереди, к тому же мы, может, вообще никуда не доедем, после таких снегопадов. – Я махнула рукой на сугробы.

– Типун тебе на язык! Скажешь тоже. – Мама легонько пихнула меня локтем.

– А я что, я совершенно ничего, сижу, молчу. – Картинно похлопала глазками. – Давай лучше фильм посмотрим, или хочешь подремать?

– Ты смотри, а я только одним глазком.

Мерное гудение автобуса, темнота за окном и общая усталость сморили меня прямо на середине фильма.

Я и не подозревала, каким будет мое пробуждение.

В реальность я вернулась резко от того, что нас сильно толкнуло вперед. Мама выставила передо мной руку, что помогло мне не разбить нос о переднее кресло. Машинально я сильнее обхватила планшет, который все еще сжимала в руках.

Успела лишь повернуть голову и посмотреть маме в глаза, когда мы почувствовали резкий, сильный удар, и все стремительно завертелось!

Автобус начал заваливаться на бок. Пассажиров выбросило из кресел, я в панике хваталась за что-то руками, обо все ударяясь. Пыталась найти хоть какую-то опору. Нас мотало и швыряло в разные стороны, было непонятно, где верх, где низ. Я сильно приложилась головой, отчего в глазах потемнело. Все, что слышала, это звон стекла, лязг металла и крики.

В общем гвалте мне удалось разобрать отчаянный вскрик матери:

– Саша! – но он оборвался так же резко, как и начался.

И тут последовали еще два мощнейших удара. Меня выбросило через пустой уже оконный проем, в бок ударил резкий порыв ледяного ветра, и я рухнула спиной на землю.

Из меня вышибло дух. Я лежала, пытаясь понять хоть что-то. Сквозь пляшущие в глазах пятна смотрела на утреннее небо и не могла вдохнуть. Воздух просто отказывался поступать в легкие. Это было похоже на сильный удар в живот, когда открываешь рот, словно рыба, а легкие наполнить не можешь.

Спустя несколько бесконечно странных мгновений, я все же смогла сделать нормальный вдох. Он отозвался такой дикой болью, что мой стон, кажется, был слышен за километр. Разноцветные пятна перед глазами стали гораздо ярче, не позволяя разобрать за ними хоть что-то. Зато мир взорвался звуками, будто кто-то резко вынул вату из моих ушей. Крики, гудки, скрежет металла – все это обрушилось на меня.

Мозг был охвачен паникой, тело – болью, но я понадеялась, что адреналин, который – уверена – выработался в избытке, поможет подняться и найти маму.

Это единственное, что сейчас имело значение.

Плечо, на которое я упала, потеряло чувствительность, рука мелко дрожала. В глазах немного прояснилось, но теперь мир начал вращаться. Каждый вдох отдавался болью в грудной клетке. Очень болели ноги – особенно левое колено. Я пошевелила обеими – кажется, не сломаны. Дикими усилиями мне кое-как удалось приподняться, оперевшись на менее пострадавшую руку. Ко мне кто-то подбежал и помог встать. Пережив приступ резкого головокружения, я наконец смогла оглядеть место аварии.

Автобус проехал вперед еще какое-то расстояние, прежде чем окончательно остановиться. В общей куче собралось по меньшей мере десять машин, и это только то, что я смогла разглядеть со своего места. Везде был покореженный металл, куски пластика и осколки стекла.

И тут неподалеку на земле я заметила знакомую бежевую куртку с коричневыми вставками.

Мама!

Тот, кто помог мне подняться, уже убежал, а я с упорством, невиданным прежде, поковыляла к автобусу.