Его тяжелое дыхание проносится, между нами, и тишина — все, что мне нужно.

— Не потому, что я не хочу тебя, и не потому, что ты — не все, что я когда-либо хотел. Я не могу отдать себя тебе, потому что ты — солнце, звезды и воздух, которым я дышу. Ты — все, и я никогда не смогу стать чем-то большим, чем та оболочка, которой я являюсь сейчас.

Я подношу руки к его груди, желая, чтобы он действительно услышал меня хотя бы раз.

— Вот в этом-то ты и ошибаешься, — говорю я, чувствуя себя не так смело, как звучит мой голос. — Ты просто слишком боишься бороться за меня.

Кончики его пальцев касаются моих губ.

— Это я борюсь за тебя. Уходи, Сидни. Уходи, пока мы не совершили ошибку, которую не сможем исправить.

Слезы заполняют мое зрение, делая его лицо размытым. Они падают каскадом по моим щекам, и боль от его отказа разрывает меня на части.

— Мы никогда не были ошибкой.

Деклан вытирает слезы с моих щек, а затем делает шаг назад.

— Мы с тобой оба знаем, какое у нас будущее. Я вернусь в Нью-Йорк, а ты переедешь поближе к сестре. Иди, Сид.

И тогда я делаю то, что должна была сделать, когда увидела, что он стоит здесь… Я ухожу. Потому что я ничего не могу сделать, чтобы изменить его мнение, между нами нет никакой надежды, а мое сердце не выдержит еще одного выстрела Эрроувуда.

Глава девятнадцатая

Сидни

— Тебе звонили, — говорит Девни, появляясь в дверном проеме.

— Кто?

— Очень сексуальный британец.

Майло.

Прошла неделя с тех пор, как мой дом был выставлен на продажу. Я получила предложение и отправила его Майло, чтобы он проверил, не сошла ли я с ума. Предложение превысило цену, но они — застройщики и хотят разделить ферму на сорок десятиакровых участков, а затем построить большие дома за миллион долларов, которые, по их словам, впишутся в атмосферу маленького городка в этом районе.

Я не очень понимаю, как это работает, ведь большинство фермерских домов здесь оригинальные. Мы не находимся близко к крупному городу, поэтому переезд сюда не является идеальным вариантом для поездок на работу. Это не кажется мне хорошей идеей, но что я знаю?

— Я позвоню ему, пожалуйста, закройте дверь.

Она кивает и закрывает ее.

— Майло?

— Ааа, я знал, что я незабываем. Как дела? Хочешь поделиться чем-нибудь неприличным или новым о Деклане? Его акцент скользит по имени.

— Нет, но если бы и нашлось что-то, я бы тебе, наверное, не сказала.

— Умная девочка.

Я смеюсь.

— Ты получил мое письмо?

— Получил, и сейчас здесь сидит моя великолепная и слишком хорошая для меня жена. Она просмотрела предложение и у нее тоже есть свои идеи.

— О! — взволнованно говорю я. — Привет, Даниэль.

— Привет, Сидни. Приятно с тобой познакомиться. Мне жаль, что я не смогла приехать к тебе на ферму, когда это сделал Майло, но мы были в Нью-Йорке, навещали нашу дочь, и я не могла ускользнуть. В общем, я много о тебе слышала, да и от Деклана за эти годы слышала кое-что.

Он и ей говорил обо мне?

— Дорогая, ты дашь девушке неверное представление, — укоряет Майло. — Уверен, Сидни знает, что наш Деклан — измученная душа, который является худшим представителем рода несчастных засранцев, жалующихся только на женщин, — он понижает голос и произносит остальное как бы через край. — Мы должны дать ей неверное представление, чтобы она захотела его еще больше.

Даниэль хмыкает.

— Ты идиот. Она должна знать, что он думал о ней и хотя бы упоминал ее.

— Да, но я уже это сказал.

Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как эти двое ходят туда-сюда.

— Очевидно, не очень хорошо.

— Я соглашусь, что не хорошо, — голос Майло чуть повышается.

— Мне очень жаль, что так получилось, — Даниэль возвращает свое внимание ко мне. — Мы склонны быть немного упрямыми и конфликтными.

Я тихонько смеюсь.

— Я понимаю. Не хотелось бы откладывать это на потом, но у меня суд через час…

— Нет, нет, — вмешивается Майло. — Я все продумал, и понимаю твои сомнения, но это не будет твоей проблемой, когда ты продашь дом. Я знаю, что это, возможно, не то, что ты хочешь услышать, но как только ты подпишешь договор, ты потеряешь право диктовать, как использовать землю.

Я откинулась на спинку кресла и позволила словам улечься в моей голове. Конечно, я все это знала. Но все же я надеялась, что это будет милая семья из Чикаго, которая устала от городской жизни, хочет разводить коров, а не зарабатывать деньги. Жизнь, как известно, очаровательна.

— Ты хочешь сказать, что я должна принять это предложение?

— Нет.

— Да.

Майло и Даниэль отвечают одновременно.

— Сидни, — начинает Даниэль раньше, чем он успевает, — я из Штатов, поэтому считаю себя более компетентной, чем Майло, чтобы говорить об этом. Если ты продашь, это наследство, о котором ты говорила, оно будет разрезано и распродано. Ты можешь принять это предложение, которое очень выгодно, и заработать кучу денег…

— Именно так ты и должна поступить, — говорит Майло.

— Уверяю тебя, ни одна семья не придет и не купит твою землю по такой цене. Такой застройщик, как «Довтейл», получит большую прибыль и заплатит запрашиваемую тобой цену.

Все это логично, но как-то неправильно.

По линии раздается сочувственный вздох.

— Я понимаю твою нерешительность, — голос Даниэль мягкий. — Я знаю, что ты хочешь действовать быстро.

— Мне нужно двигаться. Мне нужно обосноваться. Я не могу здесь оставаться.

Лучше всего продать дом, переехать и сообщить Деклану о ребенке.

— Тогда дай мне еще несколько дней, — предлагает Майло.

— Позволь мне поглубже изучить эту компанию. Посмотрим, смогу ли я найти способ сделать так, чтобы все получилось так, как ты надеешься.

— Я ценю это. Правда. Эта ферма принадлежит моей семье уже почти сто лет, просто… это сложно.

Я все время пытаюсь представить себе жизнь не в Шугарлоуф, и каждый раз терплю неудачу. Моя сестра уехала и больше не возвращалась. Моя мать сказала, что была совершенно не против передать ферму мне, когда уезжала, и не против, чтобы я продал ее сейчас.

Майло прочистил горло.

— Дай нам немного времени, единственное, чему я научился за свою жалкую жизнь — это то, что всегда есть другой путь. А пока не забудь довести Деклана до чертиков за то, что он тебя отпустил. Мы, задумчивые, глупые натуры, не можем устоять перед женщиной, которая нас не хочет.

Даниэль разразилась смехом.

— И поверь мне, он знает о чем говорит.

— Опять убегаешь? — спрашивает Сьерра, допивая свой кофе.

Проведя утро за просмотром домов, я зашла в кофейню в ее городе и позвонила ей, надеясь получить сестринский совет. Теперь я жалею о своих мыслях.

— Нет, я приехала, чтобы убедиться, что поступаю правильно, и найти место, где можно жить.

Сьерра поставила чашку и пожала плечами.

— И ты уже поняла, правильно ли поступаешь? Ты уже рассказала Деклану о ребенке?

Я качаю головой.

— Я планирую это сделать, как только дом будет продан и я буду знать, что уезжаю. Если я сделаю это раньше, и он предложит мне какую-то грандиозную жизнь, я откажусь, я знаю, что откажусь.

— Думаю, это разумный план. Чувство правильного и неправильного у Деклана победит.

В этом-то и проблема.

— Он предложит жениться на мне, потому что хочет поступить так, как считает нужным, а не потому, что любит меня.

Ее рука касается моей.

— Прости.

Я фыркаю и отстраняюсь.

— Это самое печальное, Сьерра, он действительно любит меня. Я знаю, что любит. Он просто не считает, что заслуживает счастья.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что он признал это. Он сказал мне, что хочет меня, он целует меня, как человек, который отчаялся, но он такой упрямый и не хочет отступать. Я не понимаю. Почему он считает, что оттолкнуть меня — это лучше для меня, вместо того чтобы полюбить меня и позволить нам быть вместе? Мне кажется, я могла бы принять все, если бы знала, что он меня не любит.