— Ничего. Прости, я просто разволновалась.

Я не собираюсь ее осуждать, и… может, это и к лучшему. Любить Эрроувуда и не знать, что ты его любишь, гораздо лучше, чем знать и не быть любимой в ответ.

Они вдвоем хватаются за печенье, пока мы все не успокоились.

— Я не могу притворяться, что знаю, что ты чувствуешь, — говорит Элли. — Мои отношения с Коннором совсем не похожи на ваши с Декланом, но я люблю тебя и, эгоистично, хочу, чтобы ты осталась.

Я улыбаюсь и беру ее руку в свою.

— Я тоже люблю тебя, Эллс. Правда люблю, и мне нелегко уезжать. Я прожила здесь всю свою жизнь. Я знаю только этот город и… — я борюсь с нахлынувшими эмоциями. Уехать из этого дома будет невозможно, но я не могу остаться. — Ну, это просто убьет меня, но время пришло.

— Может, ты хотя бы подождешь до свадьбы? До нее осталось всего несколько недель.

— Я бы ни за что не пропустила это событие. Тебе не стоит об этом беспокоиться.

Девни берет меня за другую руку и сжимает ее.

— Мне неприятно видеть, что тебе так больно. Я могу убить его за то, что он заставил тебя покинуть свой дом.

— Он не виноват, виновата я. Я всю жизнь ждала, что мужчина вернется и будет бороться за то, за что он никогда не хотел бороться. Деклан ясно дал понять о своих намерениях, когда ушел от меня. Он не любит меня так, как мне нужно. Ему не нужна семья. Он хочет жить так, как живет, а я хочу большего. Просто мне потребовалось время, чтобы понять это.

Мне не нравится скрывать от друзей главную причину, но я никому не скажу об этом раньше, чем Деклану. Он заслуживает того, чтобы узнать о ребенке раньше, чем мои друзья.

— Мне это не нравится, но я понимаю твой выбор. Когда ты уедешь? — спрашивает Элли.

Я поднимаю одно плечо.

— Это зависит от того, когда я смогу продать дом.

Глава двенадцатая

Сидни

— Сидни, по-моему, ты суетишься из-за пустяков, — говорит Джимми, когда я в третий раз протираю стол.

— Я не знаю, что они ищут.

— Землю, и она у тебя есть. Много.

Да, но у меня есть и этот дом, и он чего-то стоит. Именно здесь я спустилась по лестнице и нашла Деклана, который ждал меня на выпускной. Он наполнен рождественскими воспоминаниями и небольшой вмятиной от того, как Сьерра сделала стойку на руках и упала, проделав дыру в стене.

Даже у плохих воспоминаний есть голос.

— Но я не хочу, чтобы кто-то плохо оценил дом.

Он берет кружку с кофе и делает длинный глоток, не сводя с меня взгляда.

Я знаю, что он хочет что-то сказать.

— Просто скажи, Джимми.

Он ставит кружку на место и скрещивает руки на груди.

— Ты думаешь, что обманываешь весь мир, Бин, но ты не обманешь этого старика. У тебя есть секрет.

О, Господи. Не сегодня, пожалуйста.

— У меня много секретов.

— Не со мной.

Ну, тут он не прав, но я не собираюсь спорить. Дело в том, что он меня знает. Он всегда умел видеть все насквозь, и мне никогда не сходило с рук лгать или говорить ему полуправду. Тем не менее, я не готова ему рассказать.

— Происходит что-то, о чем я не могу сейчас говорить, но обещаю, что со мной все в порядке, и когда я смогу тебе рассказать, я это сделаю.

Джимми откидывается назад, наблюдая за мной.

— Я ценю твою честность, но это не объясняет, почему ты уезжаешь из города. Это твой дом, дорогая.

— Люди переезжают.

— Да, но разве это то, чего ты действительно хочешь?

Я бы осталась здесь, если бы не была беременна? Да. Я бы осталась, но я беременна и не настолько глупа, чтобы думать, что растить ребенка одной будет легко. Мне нужна поддержка. Поэтому я делаю то, что должна.

— Все, чего я хочу — это чтобы ты была счастлива, и если это означает, что ты уедешь отсюда, то так тому и быть.

Я подхожу к нему и целую его в щеку.

— Знаешь, я всегда хотела, чтобы ты был моим папой.

Он притягивает меня к себе, упираясь подбородком в мою голову.

— Я тоже, Бин, но Господь знал, что мы нужны друг другу, и соединил нас. Твой отец не заслуживал тебя. Оставить ребенка — немыслимо. Ты — лучшее, что случилось со мной в жизни, а ты даже не моя.

Мы мало говорим о Хэле Гастингсе. Никто не вспоминает о нем, потому что нечего сказать, кроме того, что он был засранцем.

Я отступаю назад, мне нужно немного пространства.

— Как ты думаешь, он жалеет об этом?

— Он должен. Если это не так, значит, он еще больший дурак, чем тот, каким мы его уже знаем. Он наказал тебя и Сьерру, когда вы не сделали ничего плохого. Как он может держаться подальше от своих детей, ума не приложу, но не знать своих внуков? Ну, это просто непростительно.

На секунду меня охватывает паника, и я задаюсь вопросом, знает ли он, но потом вспоминаю, что у моей сестры двое мальчиков.

— Я пытаюсь сказать себе, что это не имеет значения, но это так.

— Я не думаю, что ребенок может не переживать, когда родитель его не любит. Я потерял мать, когда был младенцем, и отсутствие ее в моей жизни изменило меня. Но у вас с Сьеррой был Хэл в течение многих лет, прежде чем он ушел. Вы бы обманывали себя, если бы не думали, что это изменит вас.

Я сглатываю нахлынувший страх. Это то, чего я боюсь из-за ребенка, которого ношу. Не лучше ли ему никогда не знать Деклана, чем смириться с тем, что он его не хочет?

— Но разве это делает меня лучше?

Он улыбается, касаясь моей щеки.

— Это сделало тебя сильной.

Забавно, что несколько минут назад он говорил, что я бегу.

— Достаточно сильной, чтобы продать ферму.

Он усмехается и качает головой.

— Полагаю, ты меня раскусил.

Задняя дверь распахивается, и я подпрыгиваю, увидев темно-каштановые волосы и зеленые глаза, которые я бы узнала где угодно.

— Извини, я стучал в переднюю дверь, но никто не ответил.

Деклан ухмыляется, увидев Джимми. У них была глубокая связь, и я думаю, что Джимми был так же убит горем, как и я, когда мы расстались. Он потерял Деклана так же, как и я.

— Деклан Эрроувуд, чтоб мне провалиться, — Джимми идет к нему, широко раскинув руки.

— Мне так жаль, Джимми, — говорит Деклан, обнимая его.

— Ты был настоящим мужчиной, — голос Джимми хриплый от эмоций. — Не извиняйся за то, что сделал выбор, сынок, даже если он был неправильным.

— Не все из нас такие умные, как ты.

Глубокий смех Джимми наполняет комнату.

— Это самая настоящая правда, которую я когда-либо слышал.

Деклан хлопает Джимми по плечу.

— Как ты себя чувствуешь?

Двое вступают в непринужденную беседу, и я выскальзываю, чтобы оставить их наедине. Я поднимаюсь в свою комнату, беру свитер и немного привожу себя в порядок.

Кровать стоит на том же месте с четырнадцати лет и по-прежнему направлена к окну. Я всегда хотела иметь возможность видеть его, если он придет ночью. Я убедила Джимми, что у каждой девушки должен быть уголок для чтения, и мы превратили имевшийся там витраж в уголок со шкафами и мягкой скамейкой. На нее Деклан мог спокойно садиться.

Вспоминает ли он ночи, когда он пробирался в мою спальню и обнимал меня, когда я плакала? Я выглядываю в окно и смотрю на дуб, у которого больше нет длинной ветки, на которую он забирался. Я спилила ее через два месяца после того, как он ушел от меня, как только поняла, что он не вернется.

Я поворачиваюсь спиной к окну и вздыхаю.

Странно, что Деклан снова в моем доме. Я делаю все возможное, чтобы не думать о нем, но это заставляет меня думать еще больше.

Находясь рядом с ним, все снова становится таким реальным. Боль и любовь, которые я испытывала к нему, никуда не исчезли, но я могла жить рядом с ним. Теперь же это неоспоримо.

Моя рука лежит на животе, и я думаю о жизни, которая там растет. Как только я продам дом, я скажу ему. По крайней мере, тогда я буду оторвана от воспоминаний и готова к следующему этапу своей жизни. Нет смысла оставаться в Шугарлоуф, если у меня не будет жизни с ним.

Это было бы несправедливо по отношению к любому другому мужчине, которого я встречу. Воспоминания, которые преследуют меня, связаны с этим домом, этим городом, этой комнатой. Мне нужно освободиться от них, чтобы двигаться вперед.