И он вскинул руку в воздух, заставляя Велгу тянуться. Она застыла на месте, уставилась пристально.

– Вадзи-им…

– А ты отними, – поддразнил гусляр.

– Ох, Создатель, – вздохнул громко Змай и повёл пальцами.

– Ай!

Схватившись за запястье, Вадзим выронил письмо:

– Ты что сделал, чародей?!

– Проучил.

Велга не прислушивалась к их разговору. Всё внимание её сосредоточилось на берёсте, упавшей на песок. Точно весь мир вокруг скрыл туман и ничего больше не осталось. Она схватила письмо, развернула, но буквы, начерченные писалом, вдруг расплылись перед глазами.

Потряся головой, прищурившись, Велга на подкашивающихся ногах добрела до дерева, присела под ним, пытаясь сосредоточиться.

– Что там? – раздался голос откуда-то из тумана.

Она не ответила.

Наконец упрямые буквы сложились в слова. Велга точно снова училась читать.

Сведённая неожиданной судорогой ладонь смяла берёсту, ощущая, как та заколола кожу. Другой рукой Велга зажала себе рот.

– Ну что?! – нетерпеливо воскликнул Змай, заглядывая ей в лицо.

Замотав головой, Велга опустила руку, но так и не нашла в себе сил ничего сказать. Это казалось невозможным, невероятным, неосуществимым. Но это должно было случиться. Прямо сейчас. И Велга должна была сделать это сама.

– Городское вече ждёт знака о начале собрания. Они готовы меня поддержать. Или хотя бы выслушать.

Оглянувшись на запад, Велга сорвалась с места:

– Собираемся! Нужно успеть пройти в детинец до заката, пока ворота не закрыли.

– Но если ворота закроют, как же вече соберётся?

– Все члены совета живут в детинце. Зато князь войти не успеет.

Она подняла взгляд и поняла, что её спутники выстроились перед ней, ожидая дальнейших распоряжений. И все они, кроме Вадзима, который, очевидно, успел всё обдумать, пока шёл из города в лагерь, выглядели растерянными.

– Тебе стоит быть осторожной, – предупредил он, – князь уже вернулся.

– Это ненадолго.

– Думаешь, он сбежит, когда начнётся вече? – спросил Змай.

Велга не сдержала улыбки, с ужасом и в то же время со страстным предвкушением ожидая встречи с мужем:

– Думаю, после этого вече в Старгороде больше никогда не будет князей.

– Я туда не пойду! – Вадзим столбом встал посреди улицы.

Мужик, тащивший на спине большой мешок, обходя гусляра, пожелал тому скорой смерти. Вадзим сделал шаг в сторону с дороги, но так и остался стоять.

Белый закатил глаза:

– Да ничего с тобой не случится. Пошли.

– Ни за что. Я ещё жить хочу.

Вблизи от Красных ворот всегда было людно. Там проходили все, кто прибывал в Старгород со стороны Трёх Холмов и направлялся к Торговым рядам. В закатное время от реки тянулись в обратную сторону купцы и мелкие торговцы, и на дороге было много не только пешеходов, но и повозок с лошадьми, скотины.

Приезжие торопились выйти из города до закрытия ворот.

Змай переводил взгляд с одного на другого и выглядел всё обеспокоеннее.

– Не хотите предупредить, что может случиться? Мы разве идём не в обычную корчму? Я думал, за жизнь надо будет переживать уже после, когда мы попрёмся бить в этот ваш вечевой колокол.

Сжав покрепче руку Кастуся, Велга вздохнула:

– Они должны «Весёлому кабанчику» кучу денег.

– Не-а. – Белый помотал головой. – Мы все должны «Кабанчику» денег. Ты тоже.

– Я?!

– Да, ты. – Он скрестил руки на груди. – Платье кому продали?

– Разве это был не подарок?

– С какого хрена мне дарить тебе подарки? Ты чё, моя баба?

– Я вообще не баба, – процедила Велга. – Для тебя: господица Велга.

– Госпожа, – поправил Белый. – Конечно, понимаю, ты замуж так часто выскакиваешь, а твои мужья так быстро сбегают, что тяжело привыкнуть, но надо как-то постараться…

Раздражение в груди росло всё сильнее. Они теряли время на глупые споры, а солнце всё ниже и ниже опускалось над городом.

– Ладно, – бросила недовольно Велга. – Я возмещу весь ваш долг…

– Наш долг, – поправил Белый.

– Весь наш долг, – вкрадчиво, таким сладким голосом, что стало приторно, произнесла Велга. – Раз вы такие жмоты…

– Мы не жмоты, милая, – жалобно пролепетал Вадзим. – Мы нищеброды. И ты нам до сих пор не заплатила…

– И вам я тоже заплачу! – Она едва не подпрыгнула на месте от бешенства. – Когда верну себе имя и власть. А для этого нужно собрать вече. Но сейчас лучше пошевеливайтесь! Нужно торопиться. Иначе ничего не будет: ни долга, ни вашей оплаты, ничего!

– Весомо, – пробормотал Вадзим, но с места так и не сдвинулся.

На них начали оглядываться прохожие. Белый удивлённо вскинул брови.

– Нечего орать. – Он ощетинился, как бродячий кот. – Идём. Сама встала посреди улицы и треплешься…

– Я?!

– Ты. Пошли.

И он первым свернул с улицы от Красных ворот к переулкам, что вели к корчме. Велга повела Кастуся следом. Они едва не упали, когда Мишка нырнул им прямо под ноги, стараясь обогнать. Щенок рос быстро. Он стал совсем высокий, ростом почти с Рыжую, худой, какой-то неожиданно облезлый и совсем перестал походить на пухлого медвежонка, каким был весной. Змай уверял, что пушистый мех со временем обрастёт.

– Я всё же тут подожду! – крикнул им вслед Вадзим.

– Вот ссыкло, – буркнул Белый.

Велга зажала Кастусю уши, но тот явно успел услышать и захихикал.

– Вот ссыкло, – повторил мальчишка.

– Нельзя говорить такие слова, – одёрнула его Велга.

– Ты мне не мать, – огрызнулся Кастусь. – С чего мне тебя слушаться?

– С того, что я теперь старшая в семье, и тебе придётся меня слушаться. – Она немного наклонилась и прошептала ему на ухо: – А то сосватаю тебя какой-нибудь старой, страшной вдове.

– Не сосватаешь!

– Сосватаю-сосватаю, – приглаживая непослушные кудри на его голове, пригрозила Велга.

Белый оглянулся на них через плечо, криво улыбаясь.

– Я бы на твоём месте, малец, не спорил с ней. Даже я начинаю бояться твоей сестры.

– И правильно делаешь, – ядовито улыбнулась Велга.

Из-за поворота показался «Кабанчик».

– Думаю, вы и без нас справитесь, – произнёс Змай.

Хотьжер неуверенно покрутил головой, явно не решаясь оставить госпожу хоть на мгновение.

– Он прав. – Велга постаралась улыбнуться, но улыбка эта вышла кислой. С каждым шагом внутри нарастало волнение. – Нечего делать там всей толпой. Мы быстро.

Она поправила на голове платок, хотя теперь в своём наряде она всё равно привлекала слишком много внимания. Знатные господицы не заходили в эту часть Старгорода. На левом берегу в основном жили мастеровые и небогатые купцы, которые не могли позволить своим жёнам такие ткани.

И когда они зашли в корчму, все ожидаемо повернули головы в сторону Велги. Все, включая хозяев.

– Мать честная, – протянул корчмарь.

– Явились не запылились! – подбоченилась Милка.

Белый вскинул руки:

– Не смотри так грозно, Милка. Мы пришли с миром.

– Лучше бы вы пришли с деньгами.

И, потирая затылок и взъерошив светлые волосы, Белый ехидно поглядел на Велгу:

– Со всеми вопросами к госпоже Вильхе…

Шаги Милки прозвучали громко, яростно, точно удары молотка по крышке гроба. Она стремительно подошла ближе, оглядела с головы до ног Велгу, её брата, Белого. Кастусь в растерянности покосился на сестру.

– Госпожа Вильха, значит? – с сомнением повторила Милка.

– Можешь так меня звать, но это необязательно, – мягко ответила Велга.