– Я ему плачу. Он ещё должен убить Инглайва, посла Ниенсканса.

Грач остановился перед закрытыми воротами:

– Ты ему не платишь за то, чтобы он путешествовал с тобой и защищал.

– Не плачу.

– Это был не вопрос, – усмехнулся Грач, и в низком голосе прорвалось что-то тонкое и ехидное от Станчика. – Вопрос в том, почему он тебе помогает?

На её удачу, отвечать не пришлось – приоткрылись ворота и показался Хотьжер.

– Господица, – кивнул он. – Шут?..

– Это один из Воронов, – пояснила Велга. – Он заберёт Воронят.

Хотьжер растерянно закрутил головой, пропуская их на двор.

– Все заснули. Чародейка сработала на славу.

– Чародейка? – переспросил Грач. – Я думал, она со скренорцами ушла на север…

Тени скрыли их лица, оставив только голоса, и в голосе Хотьжера отчётливо слышалось замешательство.

Велга обогнала его, остановилась посреди двора. В усадьбе было темно и тихо. Так тихо, что в этом виделся подвох. Она оглянулась на Хотьжера и, пусть не могла увидеть его лица, засмотрелась на его тень. Можно ли было ему по-настощему доверять?

Можно ли было хоть кому-нибудь доверять? Обманом, золотом и взаимной выгодой она скрепляла договоры один за другим, но ни один из них, кажется, не держался на любви. Все были отравлены выгодой.

Оказывается, безусловно любить Велгу мог теперь только Мишка. Всем остальным от неё что-то было нужно. Все они способны были предать.

Но чтобы спасти Воронят и Кастуся, ей ничего не оставалось, кроме как довериться Хотьжеру.

– Воронята готовы?

– Да, конечно.

– А повозка?

– Всё готово.

Велга поспешила к крыльцу, оставив мужчин позади.

– Где Кастусь? – Она вбежала на первые две ступени.

– Он в покоях князя.

Велга поднялась по лестнице, обернулась напоследок. Грач и Хотьжер направились к длинной избе, где князь держал похищенных учеников Воронов.

Нельзя было терять время. Дверь в усадьбу тяжело подалась. Дерево рассохлось за лето. Внутри свет тоже не горел, а Велга была в доме Матеуша слишком давно и слишком недолго, чтобы хорошо всё запомнить.

Она ступала еле слышно, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Большой деревянный дом даже ночью жил своей жизнью, поскрипывая ступенями, охая ветром в трубах, скребясь мышиными коготками в норах, прогрызенных в толстых бревенчатых стенах.

В усадьбе князя даже в его отсутствие оставалось немало людей, следивших за порядком, но чары Мельци Тёмной сработали на славу. Все спали беспробудным сном. Велга никогда прежде не встречалась с чародеями, она плохо представляла, на что те способны, но возможности Мельци поражали.

Вся усадьба на Трёх Холмах точно погрузилась в волшебный сон, осталась одна только Велга. И Кастусь, заточённый в самой высокой башне. О таком мог бы, пожалуй, спеть хорошую песню Вадзим.

Брат и вправду нашёлся наверху, под самой крышей, в светлице, где Матеуш обычно работал. Наверное, ему тяжело было подниматься по лестнице так высоко, но из большого окна открывался вид на все земли на Трёх Холмах.

Кастусь спал на лавке у стены. Он не открыл глаза, когда сестра позвала его по имени.

И этот безмятежный покой заставил Велгу задержать дыхание. Это было слишком похоже…

– Кастусь. – Она коснулась его плеча. Ничего. – Кастусь!

Велга затормошила брата, он распахнул глаза, подскочил на месте:

– Велга?!

Брат кинулся ей в объятия.

Они упали на пол, прижимаясь друг к другу, обвивая друг друга руками.

– Тише, – сквозь слёзы прошептала Велга. – Не разбуди тут всех.

И она вдруг расцеловала его в круглые, явно доставшиеся от отца, точно такие же, как и у самой Велги, щёки.

– Фу! – Брат попытался вырваться, но она не отпустила, продолжая целовать. – Да хватит!

Наконец они сели на полу друг напротив друга. Кастусь возмущённо утирал лицо рукавом рубахи.

– Ты вернулась насовсем? Вышла замуж?

– Насовсем…

С улицы послышался неразборчивый шум, и Велга оглянулась. Она поднялась с пола, выглянула из окна. Во дворе показалась повозка, а от избы у частокола тихо, крадучись ступали люди. Воронята.

– Нам нужно будет незаметно сбежать отсюда. – Велга оглянулась на брата.

– Сбежать?

– Да.

– Но это же теперь твой дом, – недоумевал Кастусь. Его голос был по-прежнему сонным, он тянул слова, зевая.

– Закрывай рот, когда зеваешь. – Велга отошла от окна и зажгла свечу на столе, огляделась, чтобы найти писало и бересту.

Кастусь поднял руку, пытаясь прикрыть новый зевок, а Велга, слушая это, тоже не выдержала и зевнула.

– Ты же точно вышла замуж?

– Да.

– За Матеуша или кого-то другого?

Наконец обнаружив писало, Велга удивлённо посмотрела на брата:

– Что за чудной вопрос. Конечно, за Матеуша. За кого ещё я могла выйти?

– Тогда почему мы должны сбегать? Это же теперь и твой дом тоже.

– Потому что… ох, всё так сложно. Кажется, я недолго пробуду замужем.

Она придвинула кресло к столу, положила берёсту поближе к свече.

Кастусь остался сидеть на полу, серьёзно глядя на сестру.

– Я почему-то не удивлён, – вдруг произнёс он.

Это прозвучало так дерзко, насмешливо и в то же время не по-детски, что Велга вскинула голову.

– Считаешь, я слишком часто выхожу замуж? – усмехнулась она.

– Чаще других, это точно.

– Хм… дай мне немного времени. Мне нужно отправить пару писем.

– Кому?

– Своему первому мужу.

Всю свою жизнь Велга, как и все из рода Буривоев, провела в Старгороде, но она почти никогда не видела город издалека, и вид, открывшийся с дороги от Трёх Холмов, поразил её настолько, что она остановила лошадь.

– Что-то случилось? – насторожился Хотьжер.

Белый посмотрел на него с нескрываемым презрением.

– У неё уже есть пёс, – бросил он с отвращением.

– Что?

– Вон, – кивнул он, – видишь псину? Ушастый такой, блохастый…

– У Мишки нет блох, – поправила его Велга, не отрывая взгляда от детинца на высоком холме.

Но Белый будто и не услышал.

– Так что пёсик у неё уже есть, – продолжил он. – Второй не нужен.

Все обернулись на него с недоумением.

– Будет мордобой… – с предвкушением сладко протянул Вадзим, потирая руки.

Однако Хотьжер только пожал плечами:

– Моя работа – заботиться о безопасности Велги.

– Госпожи, – поправил Белый.

– Велги, – перебила их она. – Меня можно называть просто Велга. Ладно. – Она спешилась и на мгновение замешкалась, перехватывая узду поудобнее. Ноги болели после долгой езды в седле. – Хватит пустых разговоров. Нам стоит уйти с дороги куда-нибудь подальше, чтобы не попадаться проезжающим на глаза.

Остальные наблюдали за ней с лёгким недоверием. И Велга, нахмурившись, постаралась говорить строже:

– Вадзим, а ты ступай в город и найди Ростиха Мороза. Пусть ответит на моё письмо.

Вадзим вернулся после заката. От него пахло хмелем и чесноком. Наткнувшись на взгляд Велги, он опустил глаза к земле и затоптался на месте, словно маленький ребёнок, провинившийся перед родителем.

– Я это… дожидался ответа. Где мне ещё было ждать? Ну не на улице же?

– И куда пошёл? В «Весёлого кабанчика»?

– Нет, конечно. – Он передёрнул плечами. – У нас же там долг выше крыши. Если покажусь на глаза Милке, она меня на месте прибьёт.

Белый хмыкнул:

– Прибьёт, ага, ну конечно…

Все повернулись к нему, и он, явно недовольный всеобщим вниманием, злобно прищурился:

– Что? Я вообще молчу.

– Так что, – нетерпеливо произнесла Велга, – Ростих ответил?

Вадзим улыбнулся и засунул руку за пазуху.

– Ответил.

– Что там?! – Она сорвалась с места, не в силах больше терпеть.

– Откуда я знаю?! – с чрезмерным возмущением воскликнул Вадзим. – Я же не прочитал чужое письмо… ладно, прочитал. – Он ухмыльнулся, сверкая тёмным лукавым взглядом. – Держи.