– …при расщеплении личности происходит фрагментация сознания и воспоминаний. Каждая из личностей имеет доступ только к конкретному участку памяти, поэтому какие-то события выпадают из нее при переключении… – док продолжал, а я, оглушенный новостью, кажется, пропустил что-то из его объяснений, – …так было с Егором. Но в случае с этой вашей новой субличностью этого не происходит. Вы оба обладаете полной памятью, и вы, Виталий, должны знать все, что знают ваш исчезнувший и новый двойник. Кстати, весьма приятный молодой человек, с хорошим чувством юмора. Очень похож на вас.

– Пф, – не сдержался я. Как-нибудь потом, когда времени больше будет, послушаю запись сеанса гипноза, что там мой отщепенец намяукал. – Просто душка, да-да! Взял и… кхм… занялся сексом с моей невестой.

Док аж очки с носа уронил и на меня, как на клинического идиота, уставился:

– Так вот чем вызван ваш приход и просьба выставить его «на хер», как вы изволили выразиться, – дошло до него под венец моего терпения, и я только руки развел – подробностей не будет, но взглядом дорассказал психиатру историю секса «втроем». – Височно-теменной узел, в том числе и угловая извилина, которые отвечают за формирование ощущения саморасположения и телесное самовосприятие, активна, когда активны обе ваши личности, поэтому вы чувствуете одно и то же, – он покачал головой, будто устал объяснять неразумному мне простые истины. А у меня уже глаз дергался от его терминов. – Виталий Семенович, ваш новый двойник совершенно ничего от вас не скрывает, вам доступна его память, вы друг для друга – открытые книги. И мне показалось, что он ждет, пока вы что-то вспомните. Возможно, вам стоит побеседовать по душам. Судя по графике, – постучал он кончиком карандаша по одному из снимков, – вы и общаться должны в режиме, как сейчас принято говорить – онлайн…

И снова взгляд пытливый такой, того и гляди пилу возьмет и вскроет мне череп, чтобы натурально в нем покопаться. Чур меня…

– Местами, – скупо ответил я на это.

Пусть сам догадывается, что я имел в виду. Достал уже загадки загадывать! К Маришке хочу, мать твою!

– Ну, поскольку это новый для вас, кхм… компаньон, то нужно заново учиться не «выключаться»…

Мне это нескольких лет стоило с Егором, если что. Он сейчас издевается?

– …Но ваши провалы не будут длительными, как бывало с Егором. Эта ваша субличность слаба и малофункциональна…

Опять двадцать пять!

– …Этот парень может быть лишь в каких-то конкретных ситуациях сильнее вас или в некотором роде способным делать то, что не можете делать вы, – таки заметил, как я раздраженно и недоверчиво закатил глаза, – но он не способен на длительное функционирование и не рвется стать основной личностью, хотя, как часто делают другие альтер-эго, может имитировать вашу частично или полностью…

…на меня смотрел с наглой ухмылкой… я сам:

– А то что? – резанул слух собственный веселый голос…

Сон в руку.

– …И он, по его убеждению, ваш союзник…

– Это я уже от него слышал, да верится с трудом! – перебил я.

Эта ехидно-саркастическая морда из сна у меня перед глазами так и стоит, а голос, полный торжественного злорадства…

– Господи! – подхватился док и встал из-за стола. – Виталий Семенович, миленький вы мой, ну послушайте же вы меня! – руками затряс. Похоже, я его уже достал. – Он – часть вашей психики! Это не какой-то прохожий, – аж замаршировал по кабинету пионером, целую пантомиму изобразил, лишь бы до меня дошло, – который залез в вашу голову и делает там, что хочет! Все его реакции – это реакции ва-шей собст-вен-ной психики! – по слогам, как тупому. Вообще, доходчиво, да, бесспорно, но только пусть бы он сам в это попробовал поверить на моем месте! – Он – часть вашего сознания, ва-ше-го Я! Вы не можете его бояться…

Еще как могу!

– …ревновать к нему…

Да ладно?! Серьезно?!

– …сделать ему больно…

Заеду к Пашке, чтобы дурь из башки двойника вышиб!

– …не причинив такую же точно боль себе!..

Э-э-э…

Вадим Юрьевич помолчал, внимательно глядя на меня, потом предложил:

– …Если вы хотите знать, о чем беседовали ваша невеста и двойник, я могу провести сеанс гипнотической регрессии, – док вернулся за стол и маятник мой любимый передо мной поставил.

Я блескунчик решительно отодвинул, а то у меня на него уже рефлекс: чуть увидел – сразу в транс. Судя по всему, мой двойник болтал с Маришкой ни о чем, и клубнику где-то для нее раздобыл… Может, он не такой и мудак?

– Не, док, лучше скажите мне, как память Егора и этого нового… А как его зовут, вообще? – спохватился я.

Егор сам себя обозначил, а этого док ни разу по имени не назвал.

– А он не представился, – развел руками Юрьич.

А у меня что-то в том онлайне забрезжило, мысль какая-то мелькнула, но до конца не оформилась. Неужто двойник эмоцию какую-то проявил?.. Учись теперь заново понимать… Вздохнул тяжело, через губу воздух из легких выпустил и лоб в ладони уронил.

– Док, за что мне все это, а? – одним глазом на него из-под руки выглянул.

– Ну, милый мой друг, психика у всех людей разная, у вас оказалась слабой, потому и появилось диссоциативное расстройство, и это не худший вариант. А будь психика покрепче, его могло и не быть. Но над вами и насилия не совершалось постоянно, а люди, которые долго подвергались сексуальному или другим видам насилия над личностью, часто получают целый букет проблем: стокгольмский синдром, биполярное расстройство, шизофрения, пассивно-агрессивное расстройство, маниакально-депрессивный психоз… Такие люди десоциализарованы, часто находятся в состоянии истерии и дистресса и могут быть склонны его умышленно причинять другим.

– Ладно, док, избавьте мою слабую психику от подробностей! Лучше про память мне скажите – как вспомнить все?

– Фрагменты памяти будут сами спонтанно появляться под воздействием всевозможных раздражителей. Память – это, по сути, библиотека триггеров и реакций психики на них. Так что у вас буду всплывать образы, мысли, знания, навыки – что угодно. Возможно, всплески будут происходить во снах или в период физического переутомления – тогда мозг наиболее активен. Или в момент сильного напряжения, выплеска адреналина, проявления наиболее сильных эмоций.

Может, в автосалоне были не мои эмоции, а Егора? Его память проявилась необоснованной злостью на Маришку?

– А эмоции Егора? Они тоже достались мне в наследство?

– Я думаю, вы лучше ответите на этот вопрос. Наблюдайте за собой, если что-то вас раздражает из того, что раньше вы принимали спокойно, скорее всего, так и есть – вы унаследовали и чувства, и какие-то привычки двойника. Я вот вижу на вас рубашку и классические брюки, а вы, мой друг, не очень-то их жаловали.

Точно. Я просто взял рубашку и брюки из половины шкафа Егора и даже не задумался об этом.

Йо-о-оперный театр…

***

К Пашке я все-таки заехал.

Всю дорогу до его дома думал о том, что говорил док. А он наговорил лет на пять моего пребывания в его клинике. Голова разболелась от мыслей, я злорадно усмехался, что этот новенький тоже ее чувствует.

Только ни хрена эта мысль не грела. Прав док: раз у нас все общее, то глупо кидаться на самого себя.

– Как тебя зовут-то хоть? – спросил свое новое несчастье. Только привыкли с Маришкой быть вдвоем, и вот те нате хер в томате. В ответ – тишина. – Ладно… – ворчал я, как старик, – слушай сюда, моя вторая половинка, – до чего ж смешно прозвучало! – Мы тут до тебя с Егором договорились как-то, сосуществовали… Говнюк он, конечно, был еще тот, и панихиду я по нему точно справлять не стану, а вот что с тобой делать…

Пиздец… Я брежу.

Что я собирался ему сказать? Правила поведения зачитать? Договор заключить. С кем? С куском собственной психики, которая выскакивает, как черт из табакерки, когда его совсем не ждешь? Это, наверное, как с опухолью договориться, чтобы она не болела и по телу метастазами не расползалась, а то неприятно, сука, как-то.