Шорт поднялся с кресла и вышел за дверь. Через несколько секунд он вместе с секретарём президента занёс в кабинет небольшой дорожный сундук.

— Два бокала, будьте добры. — Попросил Уильям секретаря и уточнил. — Пустых.

Сам же открыл крышку сундука и вытащил две небольшие бутылки из прозрачного стекла с ярко-красной жидкостью внутри. Протянув одну из них Джефферсону, Уильям положил на стол прямоугольный предмет в красиво разрисованной обёртке. Томас с интересом наблюдал за его действиями.

— Смотри. Крепко зажимаешь крышку и поворачиваешь против часовой стрелки.

Гость показал, как именно надо поступить. Раздался лёгкий хлопок, и содержимое бутылки начало пузыриться, словно игристое вино. Уильям под лёгкое шипение пузырьков налил себе полбокала и с видимым удовольствием сделал глоток ярко-красного напитка.

Джефферсон не спешил повторять его действия.

— Ты уверен, что оно не отравлено? — С подозрением спросил он.

— Я задал тот же вопрос человеку, принёсшему мне эти бутылки. — Хохотнул Шорт. — Знаешь, что мне ответили? «А зачем?» Вроде бы простой вопрос. Даже не ответ, а вопрос, но так много смысла в нём скрыто. — Он сделал ещё глоток. — Это, кстати, не вино. Ты уж извини, но пару бутылочек я по дороге выпил. Можешь считать, что я проверял твой подарок.

— Что здесь написано? — Через пару минут спросил президент. Он попробовал напиток и теперь с интересом разглядывал этикетку на бутылке. — Ты же учил русский, Уильям.

— «Клюковка», газированный напиток. — Перевел тот. — Весьма необычный вкус. Мне нравится. Ты рассказывал про небольшие корабли. — Вернулся Шорт к разговору.

— Корабли конфисковали у контрабандистов и насобирали по всему берегу. Наладили перевозку товаров. Не сказать чтобы в больших объёмах, но это лучше, чем ничего. Сам знаешь, испанцы, как грамотные колонизаторы, запрещают в своих колониях производить и выращивать многие товары и продукты первой необходимости. Мы тоже через это прошли, пока не выгнали англичан и французов.

— Это обычная практика удержания колоний в узде. — Уильям подтверждающе кивнул.

— На острове, из-за прекращения поставок продовольствия, начался голод и бунты рабов. Многие из них сбежали в джунгли. — Продолжил рассказ президент. — Поставки для белого населения продовольствия и оружия пошли мелкими кораблями. Но вот ведь какая странность. Корабли с оружием начали пропадать. Испанцы решили, что за ними наблюдают сверху. — Словно подтверждая свои слова, он ткнул пальцем в потолок. — Оружие начали прятать среди продовольствия далеко от берега. Помогло, но ненадолго. В один из дней все корабли, находящиеся в портах, ушли на дно. Они словно развалились под собственным весом.

— Я всё равно не понимаю, при чём здесь князь? Точнее, как вы это поняли?

— Рыбаки на совсем мелких лодках продолжали плавать на Кубу. Они-то и принесли вести, что среди беглых рабов появились странно одетые белые люди. Они плохо говорили по-испански, зато прекрасно между собой общались по-русски. — Джефферсон сделал глоток напитка и замолчал, смакуя его вкус. — А это что? — Он указал на предмет в обёртке.

— Это шоколад! Только не привычный нам, а твёрдый. — Оживился Уильям, потянувшись к столу. — Ты продолжай, не только ведь русский язык натолкнул вас на мысль о князе.

— Не только. Дальше начинается рассказ о чудесах. А где чудеса, там и князь.

— Ты почитай лучше документы. Весьма занятные предложения от императора Павла поступили. — Предложил Уильям, когда рассказ о Кубе закончился. Как, впрочем, и шоколад.

Президент Соединённых Штатов быстро просмотрел основные бумаги, оставив многочисленные приложения к ним на потом.

— Весьма неожиданно. — Задумчиво произнёс он и поднял взгляд на Уильяма. — Я так понимаю, морскую блокаду князь не снимет, пока мы не утвердим его Кодекс и не присоединимся к нему?

— Там два Кодекса. Кодекс о посольской службе больших вопросов не вызывает, а вот Кодекс ведения войны может нам выйти боком. Ты приложения почитай. Может их Павел сам писал, он всегда был романтиком, но кажется мне, что без подсказки князя здесь точно не обошлось.

— Потом почитаю. — Джефферсон с видимым удовольствием подсунул документы под зажим и защёлкнул его. — Уильям, что произойдёт, если мы откажемся от подписания Кодекса или подпишем, но не станем его выполнять?

— Нагрянет князь. — Уверенно ответил тот. — Не просто так он уничтожил Георга III на глазах всего парламента и средь бела дня. Это была показательная акция и демонстрация возможностей.

— Выходит разница небольшая, подпишем мы Кодекс или нет, но есть возможность повлиять на его составление. — Сделал вывод президент Соединённых Штатов.

— Ты прав, Томас. Придётся отправлять туда наших людей.

— Я думаю, ты поедешь в Россию. Доделаешь начатое. Установишь дипломатические отношения. Нам товары надо возить, а без одобрения русских этого сделать не получится.

— Ты бы почитал приложения. Боюсь, надежды наших плантаторов на новых рабов необоснованы. Князь явно противник рабства.

— Ты знаешь, мне тоже не нравится работорговля, несмотря на то, что я сам являюсь рабовладельцем. Если действия князя помогут переломить настроения всего нашего общества, то я только за! Займись вплотную этим вопросом.

Правый с братом возникли посреди лаборатории.

— Клади его на стол. — Распорядилась Влада.

Правый жадно вдыхал воздух и не мог надышаться. Слезящиеся глаза не давали ему чётко видеть, но очертания стола близнец различил и бережно положил на него израненное тело. Левый, в отличие от брата, дышал короткими судорожными вздохами.

— В сторону! — Прикрикнула знахарка. Она уже провела предварительную диагностику обоих парней. — Сядь и жди. Тобой потом займусь. — Коротко бросила она Правому.

Левый представлял собой страшное зрелище. Передняя часть скафандра и большинство мягких тканей просто испарились. Оставшиеся лохмотья сплавились между собой. Кое-где проступали кости. Особенно пострадало лицо. Лицевые ткани испарились сильнее, чем в остальных местах, но до мозга жар не добрался.

Благодаря краткости лучевого и термического воздействия, пропекания мягких тканей не произошло. Тот же нагрев запёк сосуды, и это предотвратило обильную кровопотерю. Лишь благодаря этим факторам Левый до сих пор был жив.

Влада обезболила и вывела пациента из шокового состояния, продолжая удерживать его в бессознательном состоянии. Прикипевший к коже скафандр она отдирать не стала. Сейчас он не мешал. Скорее помогал. Частично сохранившаяся армирующая сетка одного из его слоёв не давала выпасть остаткам кишечника. Точечным воздействием она подлечила лёгкие и диафрагму Левого, чтобы он мог нормально дышать. Дыхание выровнялось.

Плюнув на предосторожность, Влада достала из стола маленькую коробочку. Вытащила из неё одну белую жемчужину и пропихнула её между плотно сжатых, но крошащихся зубов близнеца.

— Жить будет. — Голос Влады прервал томительное ожидание. — Князь, я ему белую дала. — Добавила знахарка.

— Хоть три, главное, чтобы Левый выжил. — Одобрил Яр её действия. — Правый как себя чувствует?

— Мелкие повреждения капилляров слизистых и лёгких. Ничего опасного. Позже им займусь.

— Хорошо. Лечи близнецов. — Яр отключился. — Старик, подавай следующую деталь. Соберём каркас, как планировали. Левый поправится, останется его укрепить.

— Я понял, что сделал Левый! — Неожиданно заявил Старик, протягивая очередной фрагмент каркаса. — Он попытался влить энергию из артефакта назад, в суперматериал! Только переборщил с количеством.

— Уверен? — На всякий случай уточнил Яр.

— Другого объяснения я не вижу. — Старик потянулся за следующим фрагментом. — Представляешь, князь, в Содружестве о такой возможности даже не подумали. Там, наоборот, считают, что это артефакт наполняет металл энергией. Когда она кончается, артефакт становится бесполезен. Поэтому такие «заполненные» артефакты очень ценятся, хотя совсем редкими их назвать нельзя. Левый, понимая, что дело обстоит с точностью до наоборот, решил частично освободить артефакт от накопленной энергии. Жаль, что у него не получилось проделать это аккуратно.