Кузнецов плохо владел английским, хотя, изучая фарси, он был у него вторым языком. Тем не менее полученных знаний вполне хватало для письменного перевода, поэтому разведчик решил вечером им заняться самостоятельно. А пока, лишь бегло просмотрев английский текст, с облегчением отметил, что почерк автора почти каллиграфический, так что трудностей возникнуть не должно.

– Разрешите? – в кабинет вошёл Колесников. – Только что вернулся с областной прокуратуры. Нашли в архиве уголовное дело о пропаже Аиши. Ознакомился с материалами, могу доложить.

– Да, Макс. Заходи, рассказывай, – Кузнецов убрал фотографии в стол, положив их сверху письма, что ранее пообещал передать супруге неверного мужа-капитана.

Офицер сел за приставной стол и достал блокнот:

– Вчера изучил в горисполкоме архивное розыскное дело, что велось Дарвазским райотделом милиции. А сегодня с утра удалось и уголовку полистать. Честно говоря, оба дела, по сути, формальные отписки. В основном почти пустые протоколы допросов местных жителей и родственников. Из материалов следует, что в конце января 1968 года Аиша приехала с матерью к тётке, маминой сестре то бишь. Утром 27-го января девочка вышла погулять с другими детьми. По дороге она заглянула к гражданину Турану Резави. Это тот самый дедушка Джаспер или Каспер, близкий друг деда Аиши. Почему-то в кишлаке его все называли таким прозвищем. Так вот, этот Джаспер оказался последним, кто видел Аишу до момента её чудесного появления 22 марта уже за полторы сотни км в родном Зонге. Правда, были ещё двое детей, которые вроде как видели девочку, идущую к ним в полукилометре от места, где они играли в мяч. Хотя точно сказать, она это была, или нет, они не смогли, так как начинался снег и видимость резко упала. Детвора направилась домой, однако по дороге Аишу они не встретили. Ребятня решила, что подружка просто вернулась домой. Где-то через час её мать и тётка забили тревогу. Несмотря на разыгравшийся буран, начали поиски. Трое суток искали всем кишлаком. Милиция, как водится, подключилась лишь на четвёртый день. И тут началось самое интересное. Опросили Джаспера. На тот момент, девяностолетний дедок, оказывается, уже почти не двигался. В ходе опроса он показал, что внучка, так он называл Аишу, в то утро – зашла к нему проведать и помочь по хозяйству. Девчонка была очень привязана к старику и почти всё время нахождения в Калай-Хумбе, проводила у него в доме. Данный факт впоследствии подтвердили все, кого успели опросить. В том числе и её мать, которая вовсе сообщила, что они по несколько раз в год приезжали в этот кишлак по инициативе именно Аиши.

– То есть, фактически цель визитов не посещение родственников, а желание Аиши погостить у Джаспера? – уточнил начальник.

– Судя по протоколам, получается так. Но самое интересное, другое. Почти сразу старик попросил милиционера позвать к нему маму Аиши. Оказывается, о пропаже девочки он ничего не знал. По крайней мере, так понял сотрудник. В тот день к деду забегала тётка девчонки. Он и её просил позвать женщину, но та, поняв, что племянницы в доме нет, сразу умчалась, а дед слёг совсем. Три дня он лежал разбитый параличом. Соседка, что за ним ухаживала, грешным делом, уже начала готовиться к похоронам. На четвёртый день Джаспер пришёл в себя. В этот момент его и застал милицейский оперуполномоченный. Мать девчонки, зайдя в дом, упала на колени перед кроватью старика и начала молиться. Далее произошло следующее, цитирую рапорт милиционера: «Женщина, рыдая, прижалась к руке гражданина Резави, задала ему вопрос о месте нахождения дочери. Тот улыбнулся, и после ответа: «Не плач. Малинур скоро вернётся», немедленно скончался. Ввиду смерти свидетеля, закончить оперативно-разыскное мероприятие «опрос», возможности не представилось», – Максим выжидающе посмотрел на подполковника.

– Не поверишь, – начальник зловеще оскалился, – нечто подобное и ожидал услышать. Придурковатая семейка… хотя странно, про горных духов пока никто не упомянул. Ну да ладно, продолжай. Уверен, пари, дэвы и эти… как его, а, фраваши, ждут нас, наверное, дальше! – он откинулся на спинку и сложил руки на груди. – Продолжай.

Колесников перелистнул блокнот.

– Отчего же. Есть даже отдельный рапорт участкового, где он честно ссылается на необъяснимые природные силы, которые во множестве локализовались на обслуживаемом участке и нередко препятствуют работе советской милиции. Документ написан в ответ на запрос прокуратура о результатах исполнения его поручения. Рапорт, кстати, официально подшит к надзорному делу. Правда, без какой-либо резолюции. Так, дальше… В этот же день сотрудник провёл осмотр дома старика и нашёл спрятанное за печью ведро, в котором лежали светлые волосы и спичечный коробок с обрезанными ногтями. Мать сразу опознала косу дочери с заколкой. На следующий день, по факту похищения ребёнка возбудили уголовное дело. Почему похищения и кем, неясно. В деле имеется рапорт того же оперуполномоченного, где он делает такой вывод на основании каких-то оперативных данных и объяснений местного исмаилитского халифа. Тот утверждал, что ещё до войны, в горах прятались сектанты, исповедующие культ индийской богини Кали. Ежегодно они крали девочек и приносили их в жертву. При этом перед умерщвлением жертве остригали волосы и ногти, которые надлежало хранить до следующего жертвоприношения.

Колесников сделал паузу, наблюдая за реакцией начальника.

– Ну. Кали. И что? В Индии до сих пор сотни человек в год похищают и приносят в жертву. Но где Индия и где наш кишлак, забытый Аллахом? Ересь какая-то, – раздражённо отреагировал Кузнецов.

– Получатся, не совсем забытый, – капитан серьёзно, и даже испуганно посмотрел подполковнику в глаза, – по мнению тогдашней прокуратуры, богиня Кали о нём помнила. Да и Индия, вон, рукой подать, 200 километров отсюда.

– Максим! – рявкнул Кузнецов. – Не надо. Давай, ещё ты начни… мистицизм-спиритизм разводить. Мне Вайды и Вуйды из Каахка хватило. И так пол отдела какие-то обереги и амулеты таскать начали. Ляпнешь где-нибудь про Кали, поедешь на хрен вместо Миши в Калай-Хумб. И пока не найдёшь её там, хрен пойдёшь на повышение! Понял?

– Её же не найти, она индуистская богиня смерти, нематериальная сущность. Но я понял! – Колесников улыбнулся, увидев, как глаза начальника начали наливаться бешенством. – Тем более в итоге, девочка-то сама обнаружилась. Значит, Ка… одним словом, версия про жертвоприношение не подтвердилась.

– Кстати. А где Мухробов? Что-то с этими командировками забыл про него. Он позавчера уже должен был прибыть к новому месту службы, – резко сменил тему подполковник, – В курсе, он должность принял?

– Да, Сергей Васильевич. Подполковник Галлямов на совещании вчера довёл, что капитан Мухробов вступил в должность замкоменданта по разведке.

Кузнецов задумался о чём-то, сделал пометку в рабочей тетради и приготовился слушать дальше. Максим продолжил:

– Так вот. Самый мистицизм начинается не с объяснения халифа, а потом, после возбуждения уголовного дела. Кроме протоколов допросов жителей и родственников, пары обысков, осмотра места происшествия и нескольких иных формальных процессуальных бумаг, в деле ничего больше нет. Хотя судя по одной сопроводительной, проводились ряд экспертиз и обыски в нескольких соседних кишлаках. А ещё имелось постановление о привлечении в качестве подозреваемого. Но никаких этих документов в деле я не нашёл.

– В смысле? – удивился Сергей, – Был даже подозреваемый?

– Да. Правда, неизвестно кто. Постановление упоминается в сопроводительной, направляемой в материалы надзорного производства. Уголовка, кстати, велась областной прокуратурой, а милиция работала на их поручениях. Так вот, в розыскном деле прослеживается та же картина. Моё мнение: дела основательно подчищены. Наиболее вероятно, после того как Аиша нашлась, часть документов попросту была изъята и уничтожена. Может, испугались, что наворотили всякой фигни, может, ещё что. Неясно. Описи в делах выполнены явно за один присест. Почерк и чернила в каждой графе одинаковые. Исправлений нет. Сами листы не затасканные. Видать, дела прошерстили и составили новые описи.