– Богач может знать, кто помог разработать маршруты прохода через границу.

– Васильич, ты думаешь что…

– Я ничего не думаю, – осадил подчинённого Кузнецов. – Просто считаю, что о выходе Богача на связь, мы можем доложить уже и после встречи с ним. Вот и всё.

В кабинете вновь повисла тишина. Теперь уже Галлямов растерянно уставился на стоящий перед глазами бюст Дзержинского, а Кузнецов, не моргая, впился взглядом в лицо собеседника.

– Да, Тимур. Ты верно подумал, – Сергей положил офицеру руку на плечо. – По этой же причине я дал команду: агента, что контролирует плато, обозначенное на второй схеме под названием Карун, Мухробову на связь не передавать. Чабан будет находиться там ещё пару недель. Рашид, будучи в Калай-Хумбе, встречался с ним и заменил УКВ радиостанцию на КВ. Пока ничего подозрительного тот не наблюдал. Сейчас в случае чего, сигналы от него будут поступать сразу на вторую заставу Нульванд. Там 20 километров расстояние, связь на короткой волне дотягивает. С начальником заставы Домашовым я переговорил. Он, как ты знаешь, в разведку жаждет перевестись. Парень хороший, надёжный вроде, не подведёт, надеюсь. При получении радиосигналов он их лично ретранслирует напрямую мне, или тебе, или дежурному по отделу. Так что, имей в виду и посмотрим, что будет дальше.

1983 год.

Выехав за КПП, Сергей заметил «трёх мушкетёров» и старшего брата, одного из них, топающих в школу ко второй смене, и оживлённо что-то обсуждающих. Остановил машину, предложил пацанам подбросить. Те, конечно, согласились.

– Дядь Сергей! А почему Памир, орденоносный? – раскрыл тему сегодняшнего спора один из мальчишек, показав рукой на скалу, слева, поджимающую Хорог. – Он же горы, откуда у него награды?

Кузнецов взглянул на крутой склон за дальним берегом Гунда, где на высоте в полкилометра, виднелась надпись, столь смущавшая юные и пытливые умы. Лозунг, выложенный на каменной осыпи огромными побелёнными булыжниками, гласил: «Слава орденоносному Памиру».

– Ну, потому что горы требуют к себе уважения, – улыбнулся Кузнецов, обернувшись с переднего кресла. – Хотя Памир – это не только горы, а ещё люди, живущие здесь и, несмотря на тяжёлые условия, строящие дороги, фабрики и электростанции. Вот этих всех людей, за трудовой подвиг и наградили орденом «Ленина». А вручили его их Горно-Бадахшанской автономной области.

Пацаны понимающе закивали головами, поправляя свои алые пионерские галстуки.

– Значит, этот орден и наш немножко? – выразил общую надежду Женька. – Мы живём здесь и классом собрали больше всех металлолома. Два дня трудились! Целую гору натаскали, сегодня взвешивать будут. И может, нас наградят за такой трудовой подвиг тоже!

– Будем орденоносными мушкетёрами, – засмеялись мальчишки, – как Памир!

– Ага, будете, – скептически отреагировал Амир, старший Женькин брат, – сначала посмотрим, что вы там насобирали.

Машина остановилась у школы. Во дворе виднелись кучки разномастного железа, и одна, действительно претендовала на звание Пика Коммунизма, выделяясь размерами среди этих металлоломных вершинок.

В отделе КГБ Кузнецов не выдержал и признался в присвоении ему полковника. Обстоятельство резко изменило ход визита, свернув его с деловой колеи на неформальную беседу под бутылочку местного арака. После третьей рюмки, начальник отдела Николай, наконец-то вызвал офицера с делом опер учёта. Сергей успел взглянуть на обложку папки, пока тот не раскрыл её. В строке «условное наименование дела», крупными чёрным буквами было написано: «Малинур». Лёгкий хмель сразу отступил, и Кузнецов даже напрягся. Собеседник заметил это. Полковник тут же непринуждённо улыбнулся, откинувшись на спинку стула:

– Ничего себе, какие у тебя романтики служат. Знаешь, как малинур переводится?

– Да хрен знает. Как? – начальник взглянул на своего подчинённого, принёсшего дело.

Молодой офицер пожал плечами.

– Царица света, – сам ответил Кузнецов. – Представляю, что будет, если в Душанбе, или тем более в Центре, найдётся знаток фарси, который обратит внимание, что дело в отношении антисоветчика назвали «Царица света», – он искренне рассмеялся.

Офицер натянуто улыбнулся, а его захмелевший начальник изменился в лице:

– Серьёзно?

Сергей, еле сдерживая смех, махнул головой.

– Ты на хрен так дело назвал? – побелевший комитетчик уставился на подчинённого.

– Да я… и не подумал… это просто прозвище фигурантки, вот и назвал… думал имя обычное, – бедняга растерялся окончательно.

– Ну, если прозвище, – снисходительно пояснил разведчик, – то оно даётся по каким-то признакам, приметам, характерным особенностям его обладателя. Верно? Значит, для окружающих был важен не просто набор звуков – то есть имя Малинур, а значение этих звуков – то есть Царица света. Если такое прозвище дали, значит, её таковой и считают. Согласен?

– Согласен? – злобно повторил вопрос Николай.

Парень хлопал глазами и уже не знал, как ему быть. Сергей пришёл на выручку:

– Колян, да оставь в покое опера. Не 37-й год, чай не расстреляют, – он опять засмеялся. – Никто специально переводить не будет. Назвали так назвали. Давай, наливай ещё по одной.

Перепуганный сотрудник вышел, оставив папку в кабинете. Николай разлил арак, поднял рюмку и спросил:

– Серёга, ну, рассказывай. Зачем тебе сдалась эта девка и давно померший старик?

Разведчик поведал историю с задержанием Али и подозрениях в пособничестве этому его немой сестры. Интерес к Джасперу обосновал проверкой всех их родственников и знакомых, в ходе которой, мол, появилась информация о возможных религиозных мотивах совершения преступления. Ну а их корни, как раз уходят к этому самому деду.

Николай полистал материалы, нашёл нужную страницу и положил сшивку перед собеседником:

– Это выписка из архивного дела в отношении близкого друга деда фигурантки, и, по совместительству, её духовника – Джаспера.

Сергей, прищурившись, посмотрел на офицера:

– Почему духовника?

– Ну, я так, по аналогии… не знаю, как у зороастрийцев это называется. Она с рождения с ним близко общалась. А он же мобедом был, священником по-ихнему, и Аиша, перед самой его смертью, тоже перешла из ислама в зороастризм. Джаспер собрал нескольких огнепоклонников и в их присутствии провёл обряд. В этот же день, кстати, девчонка исчезла куда-то, а старик, спустя пару суток, двинул кони. Интересный мужичок был. Очень уважаемый, далеко за пределами Таджикистана. Обладал вроде даже сверхспособностями, – Николай улыбнулся, – мысли читать умел. И свои, передавать другим. Во многом это и послужило основанием к его разработке – мало ли что он там дехканам внушал? Девчонка, что характерно, прошла обряд, не достигнув положенных 15 лет. Но якобы все местные огнепоклонники были согласны, что в её отношении, возможно исключение из правил. Давай, Серёга! – Николай поднял рюмку. – За нас!

Выпили, закусили. Кузнецов, пока жевал бутерброд, дочитал справку и вернул дело хозяину кабинета.

– Слушай, в справе указано, что старика подозревали в причастности к похищению Аиши, к которому имел отношение и его сын. Но после обнаружения девчонки, все подозрения сняли. А кто его сын и где он? В бумаге нет даже имени.

– Вот этого я не знаю. Нам сейчас-то история с её пропажей неинтересна – столько лет прошло. Мы архивное дело изучали через призму оперативной проверки самой девчонки, поэтому такие детали не фиксировали. Вроде как сын его был то ли чабаном, то ли просто каким-то умственно ущербным. Жил постоянно в горах, в кишлаке почти не появлялся, а потом и вообще пропал. Серёг, лучше скажи. Ты говоришь, девчонку считают Царицей света, ну, в смысле, прозвище у неё такое. Почему, как думаешь? – комитетчик хитро улыбнулся.

Кузнецов ухмыльнулся в ответ:

– А я о прозвище не говорил. Это опер твой сказал, что Малинур у неё прозвище. Я лишь перевод слова огласил. На самом деле, опять же со слов местных аксакалов, Малинур – это второе женское родовое имя. Дед её, кстати, тоже имел второе имя – Мельхиор. И Джаспер, также второе имя, а не прозвище. Могу ещё одну деталь подкинуть для полноты картины и, так сказать, для выстраивания оперативных версий в логике антисоветского заговора. Хочешь?