– Душил.

– Просто душил, и все?

Я замялся.

– Нет, не все. Вы же понимаете… Мужчина, с девушкой, в лесу.

– Изнасилование? – рубанула де Бов.

– Ну да, – облегченно вздохнул я. – И он кусался.

– В каком смысле? Обглодал их?

– Нет. Обычно кусался. Как мужчина. Грудь, шея, плечи.

– Волчьи укусы были?

– Нет. Уходил он человеком. Сначала. Потом, шагов через десять, появлялся волк.

Де Бов встала, захромала по комнате от стены к стене.

– Значит, не волк. Волк потом. Плохо. Плохо-плохо-плохо.

– Что плохо-то?

– То, что человек хорошо соображает, в отличие от волка.

– Ну и отлично же! Человека хоть понять можно. А волка попробуй пойми.

Де Бов застыла, резко развернулась на здоровой ноге.

– Точно. Ты гений! Что бы ты сделал на месте этого недоделка?

– Повесился бы сам.

– Денфорд!

– Что Денфорд?!

– Представь, что ты – это он. Что бы ты теперь сделал?

Я представил.

– Сбежал. Пока не обложили.

– Ты не можешь сбежать. Полнолуние скоро. Тебе очень-очень хочется еще разок сходить на охоту. Ты просто не можешь устоять.

– Тогда пошел бы к следующей деревне. Там меня никто не ждет. Значит, можно повторить игру.

– В какую деревню? – ведьма нависла надо мной, азартно сверкая глазами. Я задумался, прикинул маршрут.

– Получается, Мидлтон.

– Вот! Значит, мы знаем когда – завтра утром. И знаем, где – в Мидлтоне.

– Ага. Здорово. И что нам делать? Рокингем большой. Бродить по лесу и кричать «куть-куть-куть»? Бараньи мослы разбрасывать? Как приманки?

– Именно, – чуть не ткнула мне пальцем в глаз де Бов. – Именно приманки! Я, конечно, не сочная крестьянская девица, но оборотню накануне полнолуния все равно. Скажешь в деревне, чтобы в лес никто не совался. А я там буду гулять и невинно собирать хворост. Петь песни и рвать цветы, пока этот кобель на меня не выйдет. А потом отверну ему голову!

Вид у нее был вдохновенный и торжествующий.

– Нет.

– Почему нет? – ведьма уставилась на меня разочарованно и озадаченно.

– Потому что одна ты в лес не пойдешь.

– Ты же сам сказал, что людей шериф не даст.

– Зато он мне… много всего другого даст. Если в лесу не ты оборотню голову отвернешь, а он тебе.

– Я в состоянии справиться с оборотнем! И ты об этом знаешь!

– Я не собираюсь это проверять!

– Другого варианта все равно нет!

– Плевать!

– Тогда за каким дьяволом ты сюда приперся?!

– Потому что думал, что ты наколдуешь что-нибудь! Я понятия не имел, что ты решишь идти искать оборотня лично.

– Это моя работа!

– Это моя работа!

– Я превращу тебя в жабу!

– Ква!

Мы уставились друг на друга, как коты перед дракой. Ведьма выдохнула первой, примирительно вскинула руки.

– Ладно. Мой вариант тебе не нравится. Версия, в которой оборотень просто душит еще одну девушку и затихает на месяц до следующего полнолунья, не нравится нам обоим. И что остается?

– Идти вдвоем, – пожал плечами я.

– Рехнулся? Даже слепой не примет тебя за девушку. И даже безмозглый обойдет десятой дорогой.

Интересно, это сейчас похвала была или что? Я решил не обращать внимания.

– Меня не надо будет ни за что принимать. Я просто побуду неподалеку. И вмешаюсь, если что-то пойдет не так.

Наверное, вид у меня был очень решительный, потому что спорить де Бов не стала. Открыла сундук, порылась там и протянула мне длинный узкий кинжал в потертых ножнах.

– На. Держи.

– Для оборотня? – я осторожно вытащил клинок. По лезвию змеились какие-то странные знаки. – Это заклинания?

– Нет. Просто узоры. Для красоты. Клинок серебряный, этого достаточно.

Я разочарованно хмыкнул. Дрянь, получается, кинжал. Халтура.

– Он же затупится с пары ударов, если кость заденет.

– А ты не тычь им, как пальцем… в ухо. Знаешь, если ты с пары ударов с оборотнем не справишься, то третий тебе уже не понадобится. Это я тебе как специалист говорю.

Я подбросил кинжал в руке, прикидывая баланс.

– Договорились.

Я выехал затемно. Вечером доложился шерифу, причем и врать-то не пришлось. Сказал, что с утра собираюсь убийцу искать – и слово в слово выполнил.

Доехав до первого же овражка, я спустился туда и спешился. Небо на востоке едва начало сереть, воздух был сырым и зябким. Я ослабил Ворону подпругу и пустил его в мокрую от росы траву. Конь тихонько фыркнул, взмахнул хвостом и приступил к завтраку. Я решил последовать его примеру. Достал кусок лепешки, флягу с вином и пристроился на поваленном дереве. Ждать предстояло не меньше часа, так почему бы не провести его с пользой?

Де Бов появилась, когда восход уже вовсю полыхал, а птицы верещали свои безумные утренние песни. В нежно-голубом блио вместо привычных штанов она смотрелась странно. Еще удивительнее было, что у ведьмы внезапно обнаружились сиськи. Они отчетливо проступали под плотно прилегающим лифом. А я ведь готов был поклясться, что де Бов плоская, как гробовая доска.

– Давно ждешь?

– Нет. Как вы проехали ворота? Стража задавала вопросы?

– Какие вопросы, ты что. Просто крестились молча.

Я хмыкнул. Вполне в духе этих тупиц. Мимо нашей городской стражи отряд сарацинов промаршировать может, а они будут волноваться лишь о том, что от лихого глаза бородавки на заднице вскочат. Или на роже. Хотят тут разницы-то особой и нет.

Мы выехали из оврага и двинулись к Мидлтону. Чертово солнце взбиралась на небо медленно, как баба на сносях. Рубаха у меня отсырела, плащ, мокрый от росы, мерзко лип к ногам. Я его постоянно отпихивал, а он сползал и снова лип. В лесу вдобавок ко всему у меня начала чесаться спина. То самое место между лопатками, в которое обычно целит лучник. Я просто-таки чувствовал направленное мне в позвоночник острие. Идея оставить дома кольчугу и меч, чтобы не вонять на весь лес железом, еще вчера такая удачная, теперь казалась чудовищно глупой. Без доспехов я чувствовал себя голым, как выковырянная из раковины улитка. Очень хотелось верить, что если вдруг случится заваруха, ведьма успеет всех проклясть, испепелить и превратить в жаб. А потом все равно испепелить. На всякий случай.

– Чего ты дергаешься?

Усилием воли я перестал коситься на кусты.

– Холодно. И рубашка промокла.

– Это намек? Извини, я пас.

– Ты кто?

– Я вне игры. Пропускаю ход. Пропустить ход значит спасовать.

– Так говорят в Лондоне?

Глупое какое-то слово. Спасовать. Будто отлить захотелось.

– Да. И в Лондоне тоже. Я имела в виду, что сейчас ничего высушить не смогу. На мне экран, – ведьма потрясла рукой с плетеным кожаным браслетом. – Никакой магии, пока не сниму. Полная тишина в эфире.

Экран. Пас. Тишина в эфире. Ощущение было такое, будто я пытаюсь проглотить орех – а он застрял в глотке и не пролезает. Я сделал почти физическое усилие, продираясь через этот частокол слов к смыслу.

– Ты не можешь колдовать?

Сам иногда поражаюсь своей сообразительности.

– Ну да же.

– С ума сойти.

То есть мы сейчас в лесу, где оборотни разбойниками погоняют, без доспехов, без оружия и без магии. Зато с верой во все лучшее. Твою ж мать.

– Ты говоришь так, как будто удивлен.

– Конечно, я удивлен!

– Но я же тебе говорила, что оборотень может нас почуять.

– Ты говорила, что он может почуять железо. Железо!

– Но это же оборотень! Конечно, он может почуять магию!

– Но я-то этого не знаю!

– Извини, – виновато развела руками ведьма. – Но ты зря кипятишься. Разницы-то на практике никакой. Даже если бы я сообразила тебя предупредить, мы бы все равно сюда поехали – без железа и без магии.

Вообще-то да. Наверное. Поехали бы. Но если на меня надвигается полная жопа, я предпочитаю знать об этом заранее! Это не значит, что я боюсь. Я просто хочу знать!