Было бы у меня во рту еще что-нибудь, подавился бы снова. А так я только глаза выпучил. Сначала на даму, потом – на шерифа.
– Простите, миледи, я не думаю, что это…
– О боже, Денфорд, перестаньте демонстрировать галантность, вам это не идет. Рассказывайте, – шериф отхлебнул из кубка и откинулся на спинку кресла. Похоже, готовился насладиться представлением.
– Но… – Я опять посмотрел на леди, потом на сопровождавших ее мужчин. Все таращились на меня жадно и нетерпеливо, как псы на кость. Ну я решил – как хотите. Дело ваше. – Разное у тел было состояние. Одного поперек шеи полоснули так, что голова на шкуре держалась. Когда я переворачивал труп, она оторвалась и в овраг укатилась. У второго дырки в спине, будто он на колья в волчьей яме напоролся. Третьему грудину перекусили. Четвертого наполовину сожрали. Про лошадей рассказывать?
– Да, если можно.
– Одна кобыла порвана, куски мяса объедены. Остальные пропали. Куда и как можно утащить трех лошадей – меня не спрашивайте, я не знаю.
Дама задумчиво пожевала губу, отщипывая по одной виноградины и выкладывая их на краю тарелки.
– Тела остались на месте? Их можно осмотреть?
– Тела я приказал увезти. Телега следовала за нами в город. Возможно, уже приехала. Но, миледи, я бы не советовал вам не это глядеть. Зрелище не для женских глаз.
– Благодарю, очень любезно с вашей стороны так беспокоиться о моем зрении. Но я все же рискну.
Я молчал, так же ожесточенно потроша виноград. Но, в отличие от дамы, жрал его. Буквально неделю назад в переулке за борделем труп нашли. Ну я и додумался показать его девочкам – вдруг узнают. Двое упало в обморок, трое обсморкало мне плащ, а одна наблевала на сапоги. Выводы я сделал. Идея показывать женщинам покойников больше не казалась мне удачной. Особенно если покойники эти не целиком, а по частям.
– Послушайте, я не собираюсь падать в обморок.
Все вы так говорите.
– Денфорд, прекратите. Делайте, что говорят. Леди Вильгельмина де Бов вправе требовать от вас всяческого содействия.
– При чем тут леди?
– Пока вы гуляли в лесу, многое произошло, Денфорд. Но вы, как всегда, находились не в том месте и потому не в курсе. Мне было передано письмо с королевской печатью. Принц Джон желает, чтобы именно эта милая дама занималась поисками Рокингемского Чудовища. Да, там так и было написано, с большой буквы. Так что, похоже, даже в Лондоне уже знают, кто охотится в королевских лесах. В отличие от вас. И полагают, что дамы справятся лучше.
Я молчал и ждал, когда шериф рассмеется. Не дождался. Чертова леди сидела напротив, мило улыбаясь.
– Милорд, вы шутите?
Это что, мать его, долбаный единорог там в Рокингеме резвится, чтобы его на женщин ловить?! И вот убейте меня – но на девственницу леди как-ее-там не тянула.
– Я? Нисколько. Леди де Бов – известная чародейка, любезно предложившая его высочеству помощь в поимке чудовища. Слухи о котором, Денфорд, уже давно дошли до Лондона, – шериф посмотрел на меня так, будто я должен был пешком бежать по тракту и эти слухи ловить. Интересно, как? Может, вешать сплетников? Было бы, пожалуй, неплохо. – Принц Джон дал согласие на участие леди де Бов в поимке твари. И знаете, я нахожу это решение очень мудрым. Возможно, это чудовище действительно порождение сил тьмы и могущественный маг совладает с исчадием ада. А если леди постигнет неудача… Что ж, я думаю, даме никто не поставит в упрек неудачу в том деле, в котором уже потерпел поражение мужественный рыцарь.
Твою ж мать. Я кивнул, вытер с пальцев раздавленный виноград и поднялся. Мужчины встали одновременно со мной, дама – чуть позже. Ростом она оказалась мне по грудь, и тощая, как пескарь. А еще я наконец-то разглядел ее дорожное платье. Короткая юбка чуть выше колена, а под нею – штаны. Мужские. Самые настоящие мужские штаны, только из мягкой гладкой ткани. Припадая на левую ногу, леди в штанах первая направилась к двери. Сопровождающие следовали за ней, отстав на полшага. Я замыкал шествие. Если эта хромоногая королевская дама навернется со ступеней – пускай сами ее ловят. Я полюбуюсь.
Не навернулась.
Жаль.
Тощая кудлатая бесстыдница резво доковыляла до выхода и остановилась на крыльце, озираясь.
– Где телега?
– Если уже приехала, то на заднем дворе.
А где еще, интересно? У главного входа, чтобы все полюбоваться могли?
– Вы не проводите меня?
Нужно было бы сначала сходить и посмотреть, прибыл уже горшечник на своей кляче или еще нет, но любезничать мне не хотелось. И вообще, леди ведь сама занимается поисками чудовища, не так ли? Вот пусть и занимается.
– Да, конечно. Следуйте за мной.
Руки я даме подавать не стал, просто сбежал по ступеням вниз. Она спустилась следом, опираясь на одного из сопровождающих. Охотиться она так же будет – под ручку с кавалером?
Телега стояла в центре двора, на самом солнцепеке.
– Тобиас! Тобиас, дурень эдакий!
– Чего изволите, милорд? – запах эля, густым облаком повисший над Тобиасом, забил даже чесночный смрад.
– Опять пьешь в карауле? Я тебя предупреждал!
Оплеуха вышла звонкой – аж эхо по двору гулять пошло. Тобиас потер красное ухо.
– Зря вы, милорд. Я же ни-ни. Это все вчерашнее еще.
– Не заговаривай мне зубы! От тебя несет, как от бочки с элем!
– Так случайно служанка на меня кувшин опрокинула. Я обсох, а запах остался.
Тобиас смотрел на меня такими честными глазами, что сразу было понятно – врет. По-хорошему, нужно было бы дать ему в ухо еще раз, но тогда уж надо было весь караул вразумлять. А лучше – сначала высечь, а потом оставить без жалования.
Вот до чего же саксы народ бестолковый. Пару лет назад, получив место начальника стражи, я попытался отучить этих обормотов от пьянки. Лупил по морде, штрафовал и увольнял. А потом меня вызвал шериф и сказал, что трезвая стража за установленное в городе жалованье работать не будет. Так что усердствовать мне особо не стоит. Нужно оставить людям некоторые привилегии.
Шериф у нас – человек рачительный. Все о казне печется. А как с таким сбродом тупиц разбойников ловить – это пускай Денфорд думает. Это его работа. Чтоб тебе.
– Ты почему телегу в тень не отогнал? Вялить покойников собрался, что ли? Вместе с кобылой этой полудохлой?
– Прощения прошу, милорд. Не подумал. Дела же, милорд. Как тут за всем уследишь?
Тобиас говорил еще что-то, но я его уже не слушал. Ухватив лошадь под уздцы, я повел ее в тень, к стене. Тобиас потащился следом, продолжая бормотать.
– Все же сам, милорд, все один. Второго бы мне, не успеваю же. Билли уже второй месяц как ушел, и никого не взяли еще. А вы говорили, неделю, не больше, милорд…
– Помню я все! Ступай!
Тобиас исчез мгновенно, испарился, как плевок на сковороде. Не успевает он. А эль пить и служанок зажимать в углах успевает. Гонять этих охламонов нужно, тогда и толк будет. А так – только нытье и жалобы.
Хотя да, человека на место Билли найти нужно. Вот только нормальных нет. Или ворье, или бездари, или пьянь. Хотя где их взять, нормальных, за такое жалованье? Родить, что ли?
– Теперь я могу взглянуть на тела?
Вот же вцепилась – как клещ в собачий хвост.
– Глядите, – пожал я плечами и откинул рогожу. Дамочка, надо отдать ей должное, в обморок падать не стала. И обед мне на сапоги не вывернула, что тоже не может не радовать. Обошла телегу, закатала рукава и начала деловито исследовать трупы, что-то бормоча себе под нос. То ли ругалась, то ли молилась, то ли волшбу творила. Дьявол ее знает. Я отвернулся и привалился к борту телеги. Потом подумал и закрыл глаза. Я просто хочу спать. У меня была горячая бессонная ночь. А кто думает, что меня мутит – тот тупица и хам.
– А где лошадь? – леди наконец закончила осмотр и вытерла руки рогожкой.
– В лесу, где же ей еще быть. Или вы думаете, что сюда следовало еще и лошадь тащить?
Леди так на меня зыркнула, что стало ясно: да, именно это она и думает.