Дракон пер на меня как таран.

– Ложись!!!

Мне подсекло ноги, над головой что-то пронеслось, полыхнуло зеленое. Лежа лицом в траву, я слушал мягкие, тяжелые шлепки о землю.

– Твою мать.

Я поднялся, сплевывая грязь. То, что осталось от дракона, ровным слоем тянулось до леса – и по нему. Обрывок перепончатого крыла трепетал на вершине ели, как парус. Когда я был маленький, увидел, как суслик под груженую повозку попал. Вот где-то так же было. Размазало тонким слоем.

Я вытер с лица пот и грязь. Ведьма так и сидела на земле, упершись руками в колени и опустив голову. Я подошел, опустился рядом на корточки, открыл рот – и понял, что не помню, как ее зовут. Вообще. Имя вылетело из головы вчистую.

– Леди. Эй, леди!

Она подняла голову, вытерла ладонью текущую из носа кровь.

– А?

– Леди, с вами все в порядке?

Она посмотрела на меня, на свою грязную окровавленную руку, опять на меня.

– Спятил? Какая я тебе, нахрен, леди?

Да уж. Не убавить, не прибавить.

– Ты так и будешь на меня таращиться? Или поможешь встать? Трава сырая, у меня вся задница мокрая.

Я встал и протянул руку. Не-леди вытерла ладонь о штаны, ухватилась за меня, и я выдернул ее в воздух, как морковку из земли. Задница у нее была действительно мокрая.

– Прошу прощения. Я не хотел тебя ударить.

– Что? Где? Это? А, это не ты. Это я с перепугу перестаралась. Дьявол, как голова-то болит. У тебя есть чем вытереться?

Я протянул ведьме полу плаща – все равно хуже ему уже не будет.

– Я должен вас поблагодарить. Лично и от имени шерифа Паттишалла. Благодарю вас, леди де… леди… – я зажмурился от усилия. Чертово имя не вспоминалось.

– Вил. Это короче, – ведьма последний раз хлюпнула носом. – Все? Чистая?

Я постучал себя по щеке, показывая, где осталась кровь. Ведьма потерла еще раз, потом еще.

– А теперь все?

– Нет.

– Поможешь? – она задрала голову, подставляя щеку. Я осторожно потер гладкую кожу тканью. Проклятая грязь размазывалась и сохла на глазах.

– Не получается.

– Дай сюда, – отобрав у меня плащ, ведьма плюнула на него. – На, три.

Теперь получилось лучше. Правда, пришлось пару раз самому плюнуть на ткань. Первый раз было стыдно, второй – почти нормально.

– Готово.

– Как я выгляжу? – она одернула свою дурацкую короткую юбку. На штанах зеленели пятна от травы.

– Хоть на прием к королю, – с облегчением соврал я. Не-леди зыркнула на меня круглыми глазами, пригладила волосы и выудила из них что-то розовое и склизкое. Кажется, не всего дракона по лесу разметало.

– Думаешь?

Я представил себе короля Ричарда – чудовищно важного, в золотой короне и пурпурной мантии. И толпу придворных, пеструю и чванливую. И челядь, и слуг, и пажей. И все они смотрят на маленькую леди-сову, сосредоточенную выбирающую из волос куски дракона. Удержаться не удалось. Я фыркнул. Не-леди хихикнула, встала на цыпочки, потянулась и сняла с меня такую же розово-лиловую дрянь. Я некуртуазно заржал. Стоя посередине поляны, усыпанной кусками дракона, которого вообще не существует, я смеялся как сумасшедший.

Наверное, солдаты подумали, что я окончательно спятил. Плевать.

Может, я и правда спятил. Плевать.

Солнце едва перевалило за полдень, и нужно было что-то делать с этим фаршем из дракона, и нужно было ехать к шерифу и слушать, какой же я бестолковый недоделок, и что-то говорить, и как-то оправдываться. Но мне было плевать. Я был занят. Я смеялся.

Не знаю, что такого необыкновенного люди находят в пении птиц. Приятно, но не более того. Как по мне, любой менестрель лучше любого соловья. В балладах хотя бы слова есть, смысл. А что толку в щебете? Одна головная боль.

Невидимые пернатые паршивцы разорялись так, будто им за это деньги платят. Их не интересовали ни разбойники, ни убийцы. Не интересовало их и лежащее под кустом тело. Девица, впрочем, какая она теперь девица, раскинула руки, словно хотела кого-то обнять, да так и не успела. Голова свернута набок, юбка задрана до пупа. Как говаривал один сакс, а нечего было кочевряжиться. Повесили его, кстати, сакса этого. Достойный пример для подражания. Повешение, я имею в виду. И глядя на раскинувшуюся в траве деревенскую девку, я отчетливо понимал: вешать нужно. И срочно. Осталось только найти, кого. Вот тут-то и начинались проблемы. Очень, очень большие проблемы.

Кандидатов у меня не было.

Мэтью, круживший по поляне, радостно вскрикнул и махнул рукой.

– Милорд! Идите сюда! Опять то же самое!

Его короткая седая борода победно встопорщилась.

– И чему ты радуешься, придурок?

– Ну так это… нашел!

Нашел он. Твою мать. Лучше б не находил. Я обошел по дуге тело, стараясь не глядеть на рыхлые белые ноги, перепачканные кровью, землей и травяным соком.

– Показывай.

– Вот, глядите, милорд. Тут и туточки. Видите? Тут человек шел. Потом вот по земле что-то протащили – и дальше уже волк побежал.

– Ты уверен, что волк появился только с этого места? Может, он давно тут бегал, а ты следы проглядел? Или волк из кустов выпрыгнул. Это может быть прыжок?

Мэтью посмотрел на меня укоризненно. Я усомнился в его выводах. Подверг критике его мастерство. Этого Мэтью не любил – да и не заслуживал, если уж начистоту. Если Мэтью сказал, что волк побежал отсюда – значит, побежал. С прискоком, чтоб ему пусто было.

– Обижаете, милорд. Роса тогда еще не высохла, глядите, как когти землю подрали. Вот и вот. Тут появился и туда пошел, – Мэтью ткнул корявым пальцем в заросли бузины. – А до этого человек был.

– Ты же не ребенок. Ты не веришь в оборотней.

– Не верю. Но я верю в следы.

Я зажмурился и потер переносицу.

Болела голова. Птичий щебет отдавался в ней острыми стальными молоточками. Во рту еще стоял привкус вчерашнего перебродившего вина.

Оборотней не бывает.

Оборотней убивают серебром.

Где взять столько серебра?

– Ты рехнулся?! Ты стоишь передо мной и рассказываешь, что по лесу бродит оборотень?!

Я дождался, пока эхо воплей стихнет в голове. К счастью, это случилось до того, как Паттишалл снова открыл рот.

– Нет, милорд. Я не говорил, что по лесу бродит оборотень. Я сказал, что следы человека исчезают. Он приходит на место преступления, но не уходит с него. А волк уходит, но не приходит.

– Вот как. Значит, рехнулся я – раз это мне в голову приходят такие идеи?

– Я лишь излагаю факты, милорд. Я не знаю, куда делся человек и откуда взялся волк. Возможно, вы сможете разъяснить эту загадку.

– Ты уверен в следопыте?

– Как в самом себе.

– Не говори так, Денфорд. В твоих устах это плохая рекомендация. – Паттишалл плеснул в кубок вина, сделал два шумных глотка и поморщился. – Но ты прав. Я могу объяснить эту загадку. И объясню. Слушай. Все было так. Эта девка пошла в лес на свидание с любовником. Они поссорились. Завязалась драка. Любовник придушил девку и сбежал. Все! Таких убийств десятки, Денфорд! Сотни! Они были, есть и будут – так же, как будут идиотки, готовые бегать к любовникам в лес.

– Она была девицей, милорд.

Я, конечно, не был уверен – я не повитуха и не лекарь. Но если я что-то понимаю в девицах, то это была именно она.

– Тем более. Эта глупая курица сначала распалила мужчину, а потом отказала. Наверное, надеялась, что так он быстрее потащит ее под венец. Ну что ж, дурочка ошиблась. Опроси жителей деревни, Денфорд. Узнай, с кем крутила шашни эта девка. И тащи сюда. С этим заданием ты справишься? Или тебе снова нужна помощь?

– А как же следы, милорд?

– Ты шутишь? Следы?! Убийца был в лесу с собакой! А значит, он еще и браконьер! Это же очевидно, Денфорд!

– Но это третий труп…

– А ты считаешь, что в деревнях мало идиоток? Боже, Денфорд, мир полон ими! Идиотки везде – в королевских покоях, в замках, в монастырях. Они как блохи скачут вокруг. Конечно, в деревнях тоже нет недостатка в этом товаре!