— Кто просит о моей защите? — нахмурившись спросил человек.

— Я, мой повелитель! — не поднимая головы патетично воскликнула эльфийка. — Я — графиня Гларос. Та, которой пытались овладеть обманом. Я прошу у вас защиты от несправедливых посягательств герцога Тауруса.

— Долг императора — защищать всех своих подданных: герцогов, графов, простых рыцарей и крестьян, — вживаясь в роль, веско ответил Император. — Я слышал о ваших проблемах. Но чем вы можете доказать свои обвинения?

— Вот доказательства! — эльфийка выбросила руку из-под плаща и полуобернулась назад, указывая на того, кто был спрятан в мешок.

По знаку Императора, легионеры разрезали путы и стащили холщовую ткань с внушительного торса. Под ним оказался зелёнокожий орк с горящими жёлтыми глазами и спутанными волосами, падающими на широкое скуластое лицо. Руки его, правда, по-прежнему были связаны.

— Этого орка герцог Таурус нарядил в свой доспех и подослал на турнир вместо себя, — продолжила Джинджер.

Невольно осторожничая, Император приблизился к пленнику.

— Ты… понимаешь… человеческую… речь? — нарочито медленно и громче обычного произнес он, обращаясь к орку.

Орк хмыкнул и пожал широкими плечами.

— А что есть что понимать? — спросил он.

— Он прекрасно разговаривает, — немного удивился Император, — и даже, кажется, шутит.

— Орк прекрасно говорит, — вступилась за него Джинджер.

— Орк, скажи, это правда, что герцог Таурус выставил тебя вместо себя? — уже серьёзно спросил Император.

— Правда, — коротко ответил тот.

— Зачем же ты согласился? — продолжал человек.

— Выбора не было. Герцог прижал меня к стенке. Или убил бы или выдал бы людям, — опять пожал плечами Сэм.

— Ну что ж, ясно, — кивнул Император и повернулся к Джинджер, — А чего вы хотите от меня, сударыня?

Кажется, орк уже сыграл свою роль, и префект незаметно кивнул, чтобы того увели. Что легионеры и сделали под надзором темнокожего лакея с седой шевелюрой и такой же седой курчавой бородой.

— Защиты! Справедливости и отмщения! — роль Джинджер ещё не была сыграна до конца.

— Моя армия уже стоит здесь, — ответил Император. — Никто не посмеет вас обидеть в моём присутствии. Ситуация, как видите, сложная. Да, герцог зашёл слишком далеко и подталкивает меня начать войну. Но это будет гражданская война.

— Но справедливость и правда на вашей стороне! — продолжала эльфийка. — Вы больше, чем судья. Вы олицетворяете законы Империи, стабильность и порядок. Ведь, как писал Первый Император, Империя — это не император, знамя или легионы. Империя — это один порядок на всех землях. Один закон для всех.

— Графиня читала “Завещание”? — удивился Император и покосился на префекта. — Я думал — это запрещённая для широкого круга книга? Но предназначенная только для членов императорской семьи?

— Мой господин, копии давно разлетелись по миру, — ответила за десницу эльфийка, — каждый грамотный и думающий человек должен ознакомится с мудростью такого масштаба.

— И не только человек, — хмыкнул Император.

— И не только человек, — подтвердила эльфийка.

— Действуйте без сомнений, мой господин! — с жаром продолжила она. — если проблему не купировать сейчас, если знати не дать по рукам сейчас, потом может быть поздно. Так самый смелый из юных единорогов в стаде задирает вожака, чтобы проверить его на наличие рога. И если вожак делает вид, что не замечает, то потом приходится сражаться со всяким юнцом. Пусть он и сильнее каждого, но одна драка за другой могут подточить силы даже самого крепкого воина.

— Да, я понимаю, о чём вы, — вздохнул Император.

— Случай очень удобный, чтобы дать по рукам обнаглевшим герцогам, — говорила ведьма. — Сейчас герцог опозорен, и правда на вашей стороне. К тому же, он напал на караван с басмой. В следующий раз ситуация может быть не столь однозначной. Но уже точно будет некуда отступать. Со своей стороны, я обещаю, что передам благословенный город Фарос, богатое детище моих рук в разряд “Красных городов”. Ваши чиновники будут управлять им и собирать налоги напрямую. Как они делают в столице и, скажем, в Лионе. Не обещаю, что это решит все проблемы Империи, но обещаю, что вы сможете содержать на эти налоги пару легионов. Считайте, это моим вкладом в общее дело Империи, как патриотки.

— Вы считаете своего императора дураком? — вздохнул молодой человек. — Я всё прекрасно понимаю. Да, поначалу казна будет получать сполна. Но потом, поставленные властью сборщики податей, начинают злоупотреблять, и казна получает всё меньше и меньше. И ничто не помогает. Даже самые, казалось бы, кристально честные люди начинают брать взятки. И сажаем их на кол и вешаем. Всё без толку.

— И, тем не менее, — возразила Джинджер, — это лучше, чем есть сейчас. Да, бюрократию надо время от времени перетряхивать. Пока новая свыкнется и начнёт воровать, казна снова получит своё. И так по кругу. Я обещаю вам кормление двух легионов. Особенно первые годы. А там будет видно.

— А что вы, миледи? Какова ваша выгода? Я так понимаю, что к одежде пастуха всегда прилипает немного шерсти?

— Пусть так, мой Император, — не стесняясь ответила Джинджер, — поля всё равно мои. Мак мой. Город лишь осуществляет торговлю. Тем не менее, это выгодно казне и империи. “Вин-вин”, как говорили древние.

— Вы предлагаете войну, — продолжил Император. — Я не нерешителен, но у меня всего два легиона. Да, они лучше, чем феодальное ополчение. Но, что если мы опозоримся и попадём впросак? Война полна неожиданностей. Она похожа на игру в кости.

— Но есть ещё мои прямые вассалы и ещё мои наёмники, — по-лисьи улыбнулась Джинджер. — Они преданы мне. За деньги, разумеется.

Спустя некоторое время, когда ночь вступила в свои полные права, Джинджер и Сэм стояли за границами вала и рва, защищающими императорский лагерь. Орк по-прежнему был связан, а эльфийку сопровождали её арбалетчики в чёрно-оранжевых цветах барона Фароса.

— Протяни руки вперёд, — сказал эльфийка.

И когда орк последовал её указанию, достала нож и разрезала последние путы, охватывающие его руки. Где-то во тьме за её спиной ударил гром и сверкнула далёкая молния. Невольно стало страшно и, одновременно, волнительно.

— Вот, — она сделал знак и один из охранников протянул орку его накидку, лук со стрелами и ятаган, — теперь мы в расчёте. Теперь ты можешь продолжить искать своих, если думаешь, что схожесть во внешности делает кого-то ближе. Правда, я считаю, что ни у кого из нас нет своих. За исключением близнецов, мы одни приходим в этот мир. И одни уходим. А значит и живём — одни. Но это только моё мнение. Возможно, ты должен прийти к этому сам.