– А я знаю, что не пустил этих тварей дальше своего логова. Оно сводит тебя с ума, а ты и не пытаешься сопротивляться, – повысил голос уже и Герман.

– Я взяла именно вас, потому что больше всего вам доверяю, не только как Охотникам, но и как друзьям, – почти шепотом сказала Франц. – Ты отстранен, – добавила Франц, заострив свой взгляд на Германе.

– Но… – ошарашенный, парень попытался возразить.

– Пока рука не заживет, – уточнила Огненная.

19 сентября

Часовня встретила его дурманящим запахом ладана и смесью фиалок с полынью, теплым светом зажженных свечей, отражающихся от позолоченных стен, на которых покоились силуэты Небожителей безликих и бесполых. На каждом силуэте обозначена руна, а вокруг силуэта – то, что Небожитель из себя представлял.

В центре закругленного помещения стоял поперек единственного входа большой золотой гроб, который окружали руны Небожителей. По древним традициям эти руны должны осветить душе усопшего короля путь в небеса.

Чем ближе Евгений подходил к открытому гробу, тем сильнее он чувствовал запах благовоний. За три дня епископ короля лично вынимал из тела мозг и внутренние органы, набивая пустоту вместо них благовониями, бальзамировал тело и покрывал его воском, убирая морщины и следы болезни. В гробу Григорий Лас-Морен, потомок Святого Дмитрия Лас-Морена, лежал в темно-синем тяжелом плаще, расшитом узором из золотых жар-птиц в трехглавой короне. Сам плащ по краям обшит шерстью серебряного тигра с Северных гор и блистал в дрожании пламени свечей. Король лежал так, будто мирно спал все эти дни, а запах благовония и Благословение Небожителей отогнали от него болезнь и несколько лет жизни.

«Но ты все-таки умер, папа», – мысль в сердце отозвалась острой болью с привкусом скорби на языке. Евгений смотрел на тело отца и вспоминал его уроки, которые получал с детства, помнил строгий и непреклонный голос.

Отец всегда учил оставаться прежде всего Человеком, и это знание плотно закрепилось в нем. Последний раз взглянув на короля, Евгений нашел в себе силы отойти от гроба, заняв свое с супругой место у алтаря Небожителям, лицом к народу.

К гробу подошел Андрей и положил ладонь на руку короля. Евгений заметил, насколько брат поменялся в лице, как подавлял в себе слезы. Какими бы ни были натянутыми их отношения, Андрей любил отца, и что бы о нем ни шептали во дворце о его поведении, Евгений точно знал, что Андрей решился на это только затем, чтобы разобраться в истинных причинах странностей отца, не списывая их на старость. Но куда интереснее то, что Алексей за его спиной пристально следил за каждым телодвижением брата. Отойдя от гроба, Андрей также его обошел и занял место рядом с ним. Алексей смотрел на тело отца, не отпуская руку девушки в черной вуали, за которой должны были скрываться свежие ожоги.

– Не подавай виду, что я тут. – Над ухом возник властный голос молодой девушки. Скосив взгляд, он видел алые прямые волосы, спадающие по старому черному плащу, и косу в одной руке. Заостренный подбородок поднят вверх, а взгляд устремлен на гроб, уложенный цветами осени. Она была ему по плечо, но умудрялась смотреть свысока.

Евгений кратко кивнул.

– Отлично, ибо кроме тебя никто меня не слышит и не видит. – Хитрая ухмылка коснулась лица Жнеца.

Алексей занял место рядом с Андреем, и тогда в часовню зашли первые люди с букетами цветов. Ринет Боллинс был одним из первых, кто после королевской семьи вложил в гроб золотые цветы.

– Мои соболезнования, – Ринет поклонился им и занял место среди простых людей.

Прошло меньше часа, прежде чем часовня Небожителей полностью наполнилась людьми. Епископ разгонял по церкви дым благовоний и монотонно читал молитвы, не прерываясь даже на секунду.

– Разгадка так близко и так далеко, – тихо прошептала Жнец, и Евгений проследил ее взгляд до Алексея, а после до гроба. Кронпринц не стал ей даже пытаться отвечать.

Дым благовоний от молитвы епископа скапливался над гробом отца, принимая его силуэт на глазах у народа. Огонь от свечей поднялся вверх, освещая каждый теневой уголок под гробом. Люди и маги вздыхали, и тихий шепот прокатился по часовне. По освещенному коридору дух отца полетел вверх, под купол часовни, оставляя за собой клубы дыма, после чего растворился.

– Это не душа твоего отца, она давно ушла, – снова сказала Жнец.

Евгений и так прекрасно знал, что души Жнецы забирали в момент смерти, и, конечно, душа отца уже давно ушла, а это лишь спектакль.

– Год назад, за месяц до Ритуала, на меня была открыта охота, не поверишь, но меня почти смог поймать Киртан. Пожалуй, он единственный, у кого это почти получилось, что само по себе вызывает вопросы. – Жнец снизила голос, а Евгений заострил на ней внимание. – Тогда я думала, что это ради Ритуала, ведь я же работала в ночь жертвоприношения, но вот если демонов преисподней и на земле я еще могла списать на Рыцаря Тьмы, то Киртан в эту схему не вписывался от слова «совсем». И тогда мне стало интересно, откуда растут ноги, и, не поверишь, это привело меня сюда.

Евгений вопросительно уставился на Жнеца, мол, о чем ты говоришь?

Скарлетт, к счастью, прекрасно его поняла.

– Я говорю о том, что Андрей был не так уж и неправ в своих подозрениях, но аметист тут вам не поможет. Аметист влияет только на примитивные магические волны, на Повелителей, например, он не действует. На демонов и духов – тоже. А это все соткано из энергии волн.

Неожиданно все замерли, даже колыхание свеч неестественно застыло в воздухе. Обернувшись, он увидел строгий взгляд Жнеца.

Кроме них, застыли все.

– Не пугайся ты так и зови меня Скарлетт, – осклабилась Жнец. Она подошла к гробу, положила ладонь на руку мертвого короля и склонила голову, изучая тело.

– Объясни, в конце концов, – потребовал Евгений, шагнув к ней навстречу. – При чем тут мой отец и брат?

– Тише, кронпринц. Тебе должно быть свойственно терпение и спокойствие. Но я отвечу. В нашем мире есть два типа волн. Первый – примитивный. Это то, что используют почти все без исключения. Они слишком яркие, и у каждого, кто рожден с собственным источником, примитивные волны имеют свой цвет. А есть истинные волны, они пронизывают все пять миров. Эти волны слишком тонкие, почти прозрачные. Примитивный тип без истинных волн не может существовать, а вот наоборот – легко. Повелители, демоны, духи, даже Небожители используют именно истинные, с примитивными волнами. Поэтому аметист на них не действует…

– Мне нужна не теория, а ответы, – грубо перебил ее Евгений.

Скарлетт раздраженно покачала головой.

– Мне, как Жнецу, доступны оба вида. Я их чувствую в теле короля. Вернее, их остатки. Это не просто истинные волны, это духовная энергия. Такая была у Кейрис, когда та была сосудом для душ. Но… – замолчав, Скарлетт пыталась правильно подобрать слова. – С твоим отцом что-то было не так, и скрывали это за духовной энергией. Я с таким еще не сталкивалась…

– Что бы там ни было, Вильхрейм во всем разберется, а виновный получит по заслугам. – Кронпринц взглянул на застывшего, подобно статуе, младшего брата. От Жнеца он большего вряд ли сможет добиться, но ее появление здесь и сейчас определенно нельзя оставлять без внимания.

– Они не вездесущие, – монотонно проговорила Скарлетт. – Да, так принято считать, да, у них много власти. Но даже им не все знания подвластны. – Жнец медленно обвела взглядом его братьев, заострив внимание на Алексее.

– Почему ты говоришь об этом со мной? Вдруг это все моих рук дело?

– Не умничай, – отмахнулась она от него. – Говорю же, мое расследование привело меня сюда. И прежде чем заговорить с тобой, я наблюдала за вашим поведением у ложа мертвого отца, и только Алексей вызывает сомнения.