– Ну, ты даешь! Сходу! Прямо по теме!
– А в общем смысле? Как?
– В общем смысле… В общем смысле вызов принимается… – я перехватил гитару.
Четырежды – по два аккорда… Поехали:
– Saturday night,
То есть в пятницу ночью
I am surprised,
Я весьма озабочен:
Снимаю, кручу, набираю, звоню и шепчу…
My little girl,
То есть попросту крошка,
Видно, вчера
Загуляла немножко.
Может, и я сделаю так, как хочу:
Иду на Easy, Easy street…
Иду на Easy, Easy street…
Огни гастронома, –
увлекшись, не пожелал я остановиться, –
Мне с детства знакомы,
«Ромашка»-кафе –
Здесь я тоже как дома:
Вхожу, отдаю, наливаю, глотаю, мечтаю…
Сижу на Easy, Easy street…
Сижу на Easy, Easy street…
– Примерно так… – оборвав свой полу-экспромт, я отложил гитару…
– Откуда это?
– Эдгар Винтер.
– Клёво… Сейчас бы добавить… – сказал Олик. – Накатить…
– Вот с «накатить»…
– Да зна-а-аю я!.. – с интонацией Кости Иночкина протянул мой новоиспеченный партнер… – Идея!.. С голосом у тебя порядок. Ростом Бог не обидел.
– На что намекаешь?
– На наш с тобой дуэт в «Феличите».
– То есть, не успокоишься, пока не увидишь меня в платье с оборочками?
– Главное – декольте. Как у той, сегодняшней!
***
С Яной мы столкнулись на следующий день в «Музыке»: молоденькая стройняшка с новенькой акустической гитарой в руках топала к выходу.
Я и оглянуться не успел, как их с Оликом дуэт закружил меня, заставляя крутить головой от одного к другому: молодежь сходу заспорила – в воздухе весело носились названия и имена: «Цепеллины» и «Сантана», «Дорз» и «Ху», Дженис Джоплин, Сид Баррет, три Джимми и Сьюзи…
– Значит, так, Сьюзи с Сидом… – оттеснил я их к окну с проплывавшим за стеклом трамваем. – Трындим зде́сь и не мешаем…
Мэтью просил присмотреть новый хэт («если не хочем греметь каструлями»), Ля давно канючил клавишный синтез. И то, и другое было в наличии, но не по безналу. «С июня начнется застой – думаю, разрешат…» – все, что удалось выдавить из продавца.
Ля (Илья) – клавишник, Мэтью (Матвей) – ударник. Я, Миха, – выходит теперь, что бас-гитарист с проблесками вокала. Образовавшийся пять минут назад дуэт – соло-гитара-вокал Олик и ритм-гитара-вокал Яна.
Полный состав.
С «Феличиты» у Яны началась новая жизнь. В плане не коллективно-творческом, а, как теперь принято говорить, гендерном. И правильно принято: пол – это то, что налицо, а гендер – то, как человек сам воспринимает свое налицо. Нашу корректировку ее «налица» Яна восприняла спокойно – ну, а что: выйти к залу «под Аль Бано» в дуэте с Михой «под Ромину Пауэр» – не преступление… А вот то, что за этим последовало…
Впрочем, по порядку.
Для чистоты эксперимента мы с Оликом решили изначально предъявить остальным членам коллектива не ритм-гитаристку Инь, а ритм-гитариста Янь.
Переход из Яны в Яна дался несложно: стрижка, не весьма выдающийся бюст и мальчиковые бедра присутствовали изначально, а усики мы приделали замечательные: был Аль Бано без усиков – станет с усиками. Лирическое меццо-сопрано безболезненно перешло в тенор.
Можно было предъявлять «Яна» коллегам.
В нашем деле без помощи хороших людей делать нечего. Через пару недель хорошие люди за умеренный процент предоставили нам для премьеры десяток минут сцены солидного зала в сборном концерте, где вслед за принятой «на ура» «Феличитой» (выступавшие перед нами одолжили нам бас-гитариста) вместо «Крепче держись в седле» мы в полубессознательном состоянии вдруг исполнили «Алконавта друга Моню» («мы пахали»… пел – Ольгерд)… Думаю, многократно повторенный и до предела усиленный к финалу риф в значительной мере отвлек от текста, а то бы нам несдобровать.
– А что… – оправдывался Олик на нашу предъяву, какого, значит, этого он вступил не с той темы… – Вы тут сидите, не знаете ни фига! Я как-то здесь у вас в Минске на «Форуме» был ленинградском: «Сто километров в час» и «А я хочу быть мясником» – вот это рок!..
Так началась наша музыкально-сценическая жизнь…
После «Феличиты» наше решение раскрыть клавишнику и ударнику инкогнито «Яна» все время откладывалось. Пока все мы трое понемногу не вошли во вкус. Яна – потому что могла теперь петь вместе с нами все наши мужские каверы. И мы с Оликом – не в последнюю очередь, по той же причине: гитарное трио и трехголосье выходило совершенно мужским и не нуждалось ни в дамской голосовой поддержке, ни в присутствии женского пола на сцене. Главным было – не забывать ей перед входом в наш подвальчик надевать эти свои усики…
Так оно и пошло́.
***
На первом же полном сборе в нашем подвальчике возникла идея как-то назваться. Сразу. До первых совместно взятых аккордов.
– АББА – по первым буквам имен, – вспомнил Мэтью…
Первыми буквами наших имен оказались М, Я, М, Л и О.
– Прочти, что получилось, – попросил меня Ля.
Я прочел.
– Бит-квартет «МЯМЛО́», – невозмутимо прокомментировал Олик.
– А почему бит-квартет? – не понял Мэтью.
– Потому что бьют четверо, – пояснил Олик.
– Кого бьют? – спросил Мэтью.
– Пятого, – ответил Олик.
– За что?
– За то, что мямло.
– Из тех же, – быстренько замял, кого бьют, Ля, – первых букв можно сложить ЛЯММО, тогда полностью будет «Ляммоны». А что? «Песняры» были «Лявонами», а мы будем «Ляммонами».
– Все это бесконечно весело, – повозившись на бумаге со всевозможной перестановкой букв, встрял я. – Но давайте как-то поближе к жизни… Вот если бы первые три буквы – по именам, а последние две – по фамилиям… и если бы твоя, Олик, фамилия была на «Р»… тогда из «Ляммо» можно было бы сделать «Лямур»: моя фамилия – Урицкий… Олик, как твоя фамилия?.. – внимательно посмотрел я на Ольгерда.
– Ракицкий, – не сморгнув, ответил Ольгерд.
– Итак, – никому не давая опомниться, заключил я, разрывая чистый листок на части. – Пишем записки, кладем в берет. Яна (чуть не сказал я)… Ян-н-н…, давай сюда берет. Значит, пишем: «Ляммоны» или «Лямур»… сворачиваем в трубочку, кладем сюда.
– Тайное… голосование… – с удовольствием произнес Мэтью…
На одной из вынутых из берета записок стояло «Лямур», на четырех значилось: «Бит-квартет МЯМЛО»…
– Захотелось поржать? – спросил я. – Поржали?.. Утверждаем!
Впоследствии не раз, подавая информацию для афиши, я вынужден был отвечать на вопрос: «Почему квартет, если вас пятеро?». Всякий раз я на полном серьезе объяснял, что бьют только четверо: один по барабанам, трое по струнам, а пятый, клавишник, не бьет, а только нажимает. После такого моего объяснения до вопроса «что такое МЯМЛО?» дело, как правило, не доходило. Впрочем, однажды дошло. И, объясняя, почему имя Илья представлено в аббревиатуре буквой «Л», я сказал, что для настройки клавишник дает всем остальным ноту «ля». Вопроса «ну, и что?» не последовало – прискрипавшийся решил, что лучше отскрипаться…
Творческий процесс…
Творческий процесс – в разгаре… Отточив «Easy street» и «Крепче держись в седле», мы отдыхаем…
– …Значит так, – объясняет Мэтью «Яну» сюжет недавно просмотренного фильма… – Одна звездюля влюбилась в хрюя, а он взял и выимел ее…
Если она немедленно не прекратит краснеть, ус отклеится, – помнится, подумал я, кляня себя на чем свет за эту нашу гендерную затею.
– По местам! – не давая шансов никаким больше сюжетам, скомандовал я. – Три вещи в нашем активе есть, уже неплохо. Нужен хит. Идеи?.. «Алконавта Моню» забываем раз навсегда… – прибавил я для ясности. – Нужен хит всех времен и народов! Чтоб до печенок забирало. Начинаем, естественно, с «Феличиты». Потом – сразу хит! Потом, на волне, – «Easy street» и «Крепче держись». В пятницу нам выделяют полчаса. В дискотеке «Время». На Тракторном.
