– На полчаса нужно минимум пять вещей, – заметил Олик, понятно на что намекая.
– После «Алконавта Мони» наше «Время» накроется медным тазом, – пояснил я.
– Наше время… и… стекло… – задумчиво протянул Мэтью.
– Короче, думаем вместе над хитом.
– И думать нечего, – дал ноту «ля» клавишник. – Пинк Флойд «Мани».
– Мани… Где вы, мани?.. – пропел Олик.
– Тани, Кати, Вали, Гали, Ани… – подхватил Мэтью.
***
Дискотека «Время» – не концертный зал. Слегка возвышающаяся эстрада над прячущимся в тени компактным танц-полом. Подключаясь, настраиваясь, мандражируем: в этом камерном интерьере каждый наш промах будет отмечен, на акустике зала не выплывешь.
Костюм пингвина давным-давно сдан назад в гардеробную парка Горького – аренда неприподъемна. В связи с чем и от черноморской войлочной шляпы тортиллы пришлось отказаться. Подгримировались по максимуму под Аль Бано и Ромину («Ян» наотрез отказался избавляться от усиков), и – всё.
И – вперед! (На этот раз без басиста: клавиши, гитара, ударные)…
Пока народ по окончании бурно приветствует новоявленный кавер-коллектив… переодеваюсь… загороженный Мэтью и Оликом, меняю Роминовское «декольте» на норму…
Ну, что?.. Покатили?!
…Вступаю на басу, ожидая Оликового вокала:
Мани! Где вы, Мани?!
Тани, Кати, Вали, Гали, Ани?!
Мани! Здрасьте, Мани!
How do you do? Айда с нами!
Айда посидим,
Потолкуем, поглядим,
Может, что и захотим…
Вступает свободный от своей ритм-гитары «Ян»: дзинь-дзинь-бутылки, печатная машинка, комканье магнитофонной ленты в микрофон…
Маня, ты сыграй им.
Ты сыграй, а я сяду с краю, о’кей!
Маня, сядь на край,
Отдыхай, а хай там играют соки!
О, Маняша, Маня, ты чего,
Дай ты мне того-сего,
О, ты моя Ма-аня!..
Вот где пригодился бы клавишный синтез под саксофон… Ничего… Ничего… К осени раздобудем… Соляк Олика максимально близок к оригиналу… Никто не танцует. Восторженно застывшие лица!..
После-проигрышное возвращение: дзинь-дзинь-бутылки, печатная машинка…
Мани! Снова Мани…
Тани, Кати, Вали, Гали, Ани!..
Мани возле бани,
В поле, в холле, в школе, в чулане…
Ну, а утром снова фэйс в мешках,
Снова весь в духах, в шелках,
И не отыскать чулка…
Чулка… чулка… чулка-а-а… чулка…
Вот так, Олик! Это тебе не «Моня-алконавт»!.. Это тебе – шквал оваций! Тебе, тебе, молодеченская душа!.. Славный наш вокалист!..
– Ну, слушайте, это что-то!.. – «распорядитель бала» в восторге.
– Для такой вещи Дворец спорта – в самый раз! – новое, неизвестное лицо. – Могу предложить ДК железнодорожников. В следующее воскресенье…
На волне эйфории после «Крепче держись» и «Easy street» Олик начинает «друга Моню»…
…вследствии чего вся наша доблестная пятерка через пару дней оказывается в просторном кабинете Городского комитета ВЛКСМ: длинный ряд стульев с высокими спинками вдоль стола… доброжелательное (и надо сказать, привлекательное) лицо хозяйки кабинета… мы, приглашенные поближе, рассевшиеся по обеим сторонам стола…
– Мы здесь стараемся не отставать от современных тенденций в молодежной культуре. Первый Всесоюзный рок-фестиваль… «Магнетик бэнд» Гунара Грапса… «Машина времени» Макаревича… Ленинградский рок-клуб… Я везде была, всех слушала. Порадовалась достижениям. И посочувствовала неудачам… не без этого… А кто сказал, что всем и всегда гарантирован успех?..
Мы не говорили.
– Тот путь, что вы избрали… эта дорожка кавер-версий с веселыми… назовем это так… текстами – с нее нетрудно соскользнуть в… Ну, мы люди взрослые, куда соскользнуть, уточнять не будем. На дискотеке вы… понравились… назовем это так. Я сейчас, как вы понимаете, не о рядовом зрителе. Если хотите – о себе лично. У вас хороший музыкальный потенциал. Включая хороший вокал, что, в общем-то, редкость…
Олик гордо покивал.
– И не только индивидуальный, но и коллективный… – взгляд хозяйки кабинета задержался на «Яне»… – Было бы жаль, если бы ваш, Михаил, самобытный и по-своему яркий коллектив не смог бы преодолеть болезнь роста. Начало – это ведь самое сложное, не так ли?..
Теперь кивнул я. Крайне серьезно.
– Вы не возражали бы, если бы я… мое присутствие на одной из ваших репетиций не нарушило бы творческого процесса?.. Пообщались бы в более свободной обстановке. Вы поделились бы со мной вашими проблемами. Я бы, может быть, что-нибудь подсказала как… как неравнодушный зритель и заинтересованное лицо… назовем это так…
***
Когда в нашем подвальчике наша новая покровительница извлекла из своей «сумочки» две бутылки крымского портвейна – «Южнобережный» и «Ливадия» – все мы немного охренели. Похоже было на совершение сделки чикагской мафии с профсоюзом водителей. Даже я не осмелился выступить со своим «сухим законом на репетициях».
– Это мальчики – после, в конце… – посмотрела она на «Яна». – За знакомство и за начало вашей работы.
– Как раз две бутылки, – констатировал Мэтью…
– Я бы хотела перед тем, как вы начнете работать над чем-то новым… вы ведь начнете?.. я бы хотела послушать «Smoke оn the water».
Желание «крыши» – закон…
По ходу вещи она то морщилась, то отрицательно крутила головой…
– Слова… слова… слова… как сказано у Шекспира… – услышали мы по окончании… – Даже странно… как вы, так тонко сработавшие «Феличиту», не слышите этой грубости… неделикатности… в, казалось бы, деликатнейшей теме алкоголизма… назовем это так… кое-где имеющего место быть, что глаза закрывать, в молодежной среде… «На землю – бряк»… Нет-нет… – затрясла она головой. – Нет. Абсолютно не то… Впрочем, вам решать…
Тонко, – прозвучало у меня в голове: – вам решать, жить или умереть.
– Ну, не стану мешать. Посижу в уголке…
Что было на очереди?
На очереди был «Юрай хип»…
Повозившись с «Easy living» и отвергнув этот безусловный суперхит по причине полной невозможности словесного его «исковеркания», мы задумались.
– А вы знаете, – подала голос из уголка наша гостья, – такую вещь «Stealing»?.. – и напела: – Stealing… Stealing… а… а… а…
– Светлана Юрьевна, идите к нам! – позвал Мэтью.
Она отмахнулась и зажала рот ладошкой: молчу, молчу, молчу…
Спустя какие-то полчаса «Stealing» было преобразовано в «Мини» (где «Мани» – там и «Мини»… но не «Мони»):
Мини! Мини! А! А! А!..
Не в последнюю очередь выбору темы нашего словесного творчества способствовала парочка стройных, в углу, ножек – одна на одну… верхняя слегка помахивает в такт нашему исполнению…
Нет, явно черед «Южнобережного» и «Ливадии»! Противостоять обаянию нашего идеологического босса сил больше не было!
– А вы знаете… – следя за рукой Мэтью, разливающей по бумажным стаканчикам (принесла!), развспоминалась Светлана Юрьевна… – Здесь, в этом подвале, лет пятнадцать назад было что-то вроде дворового детского клуба… Собирались девочки… даже мальчики… включался проигрыватель… «Над Кронштадтом туман… А кругом тишина…» – пропела она…
И я вспомнил… Про то, что подвал тот самый, мне говорить было не нужно, но я вспомнил! Ну, конечно! Тот самый туман! Та самая тишина! Над Кронштадтом!.. Это она ставила эту пластинку!.. Пионервожатая отрядила нас с моим дружком Вовкой дежурить два раза в неделю в этот самый дворовый детский клуб, над которым шефствовала наша школа. Но власть в этом самом клубе брала парочка местных, не из нашей школы, девчонок, все полтора часа дежурства крутившая этот самый «над Кронштадтом туман» и воображавшая себя (другого слова не подберешь) танцующими, пока мы с Вовкой (такие же 12-летние, как и эти девчонки) тупо сидели в углу, считая минуты до своего освобождения из подвала… С каким облегчением я вздохнул на прервавших этот дурдом летних каникулах!.. Это была она! Как мы ее называли, «Над Кронштадтом туман»! Ну конечно!.. Вот, значит, во что вылилось ее стремление к лидерству…
