– Значит, они не должны доехать. Может, есть какое-нибудь заклятие, чтобы не пустить их?

– Можно навести сумрак, – задумалась Инес. – Люди извне будут плутать и не смогут нас найти, но тогда никто не сможет и выйти.

– Ну так это еще лучше!

– Допустим, у меня получится, но что потом? Рано или поздно односельчане поймут, что что-то не так.

– Потом, дорогая моя Инес, мы расквитаемся со всеми нашими недоброжелателями, да так, что все остальные еще будут нас за это благодарить, – медленно проговорила Констанция с нескрываемым удовольствием.

– У тебя есть план? – настороженно спросила Инес, очевидно заметив недобрый огонек в ее глазах.

– Я еще не все продумала, но считаю, что во имя справедливости мы должны устроить свою охоту на ведьм, только на этот раз настоящими охотниками будем мы сами, – ответила Констанция, расплывшись в недоброй улыбке.

– А что, если пострадает кто-то невинный? – вздрогнула Инес.

– Мы этого не допустим. К примеру, возьмем детей. Ты ведь согласна, что они ни в чем не повинны и не должны страдать из-за деяний родителей?

– Согласна.

– Тогда мы должны вывести их в безопасное место, чтобы уберечь.

– А что потом?

– Когда все закончится, мы их отпустим.

Инес снова задумалась. Констанция поняла, что ее план был подруге не по душе. Вероятно, Инес тщательно взвешивала в уме все за и против.

– Не знаю, Констанция, – тяжело вздохнула она. – Одно дело околдовать кучера, а совсем другое – обвести вокруг пальца всю деревню. Как бы не случилось чего дурного… Охота на ведьм – это всегда страшно, а где страх, там и до безумия недалеко…

Констанция не желала отступать. Помощь ведьмы была ей необходима. Вдохнув в легкие побольше воздуха, она заговорила со всей горячностью и красноречием:

– Разве ты недостаточно выстрадала, чтобы не рискнуть сейчас?! Мы должны сами вырвать себе место в этом мире, Инес! Ты ведь сама понимаешь: либо они, либо мы! Прятаться вечно – не выход! Их больше, рано или поздно нас раскроют! Они будут милы, пока им нужны лекарства, но как только случится какое-нибудь несчастье, то все сразу укажут на таких, как мы! Просто потому что мы другие! Вспомни, что сказал Шад. Он готов обвинить тебя только потому, что ты женщина, да притом чужестранка, а еще разбираешься в травах!

Инес опять погрузилась в тягостные раздумья. Несколько долгих минут она то печально смотрела в сторону, то рассеянно вглядывалась в лицо Констанции. Вспоминала ли она обо всех пережитых потерях и ужасах инквизиции? Или подозревала, что Констанция не до конца с ней честна? А может, и то, и другое?.. Этого Констанция не знала, но она чувствовала мучительную борьбу, развернувшуюся в душе подруги.

– Хорошо, будь по-твоему… – тихо сказала Инес. – Я уповаю на твой светлый ум, сестра. Что до реализации, то я сделаю все, что в моих силах.

***

Срок прибытия ведьмоборцев, обозначенный старостой, был приблизительным, поэтому Инес, не теряя времени, занялась наведением сумрака. Она попросила Констанцию не тревожить ее во время приготовлений, заверив, что как только дело будет сделано, то Констанция сразу это поймет.

Поэтому Констанция вернулась домой, прихватив древнюю книгу, что дала ей Инес для обучения.

Прошло около трех дней. Инес все не появлялась, а Констанция почти не преуспела в самообучении: как бы четко она ни выговаривала простые заклинания, с каким бы усердием ни растирала травы, с какой бы точностью ни следовала колдовским рецептам, в ней самой будто бы не хватало каких-то особых сил, чтобы колдовство сработало.

В глубине души Констанция понимала, отчего терпит неудачу: просто она не была той, кем считала ее Инес. Перерождение не принесло ей тех же способностей, которыми владела ведьма. Но Констанция надеялась, что хоть какие-то крупицы колдовских умений сможет развить в себе и без врожденного таланта. Она всегда стремилась к новым знаниям, а теперь ее стремление только усилилось.

Впрочем, между бесплодными попытками обрести магический дар Констанция с легкостью придумывала все новые и новые детали своей мести, сплетая их в хитроумную паутину плана.

Когда на четвертый день Констанция выглянула в окно, то увидела, что густой туман окутал лес и тянулся по лугу, при этом небо над Амбер-Клифом было лазурно-голубым, без единого облачка, и вовсю светило солнце.

Спешно собравшись, Констанция побежала в ведьмину хижину. Она нашла Инес на полу, бледной и обессилевшей.

– Получилось, – слабо улыбнулась ведьма, когда Констанция перетащила ее на кровать и напоила ключевой водой. – Теперь никто не войдет и никто не выйдет отсюда без моей помощи.

– Где я? – испуганно спросил шестилетний Генри Риверс, очнувшись в древнем святилище.

– Ты в безопасности, – ответила Констанция, мягко погладив ребенка по волосам.

– Кто вы?! Где моя мама?!

– Твоя мама попросила меня приглядеть за тобой какое-то время.

– Я такого не помню, – торопливо проговорил мальчик, озираясь по сторонам. – Простите, мисс, но мне надо домой!

С этими словами Генри ловко вскочил с каменного ложа и метнулся к арке, ведущей в пещерный коридор, но на его пути будто возникла невидимая преграда, столкнувшись о которую он громко шлепнулся на пол.

– Что это?! – захныкал он, дрожа от страха. – Колдовство?! Вы ведьма?!

– Прошу, успокойся. Это лишь защита. В пещере легко заблудиться, – ответила Констанция, подойдя и протянув ему руку.

– Я хочу домой! – Генри съежился и заплакал. – Пожалуйста, отпустите меня!

Констанция попыталась успокоить мальчика ласковыми словами и угощением, однако все было тщетно. Вместо этого Генри впал в истерику, забившись в угол.

– Перестань плакать! – вдруг вспыхнула Констанция. – Я же сказала, ты вернешься домой, когда придет время!

– Я хочу сейчас! – не унимался он, забарабанив ногами по полу. – Зачем вы держите меня здесь?!

Еще до замужества Констанция присматривала за детьми родных и соседей, и тогда это дело удавалось ей без особых забот; к детским капризам она обычно относилась спокойно. Но сейчас вся эта плаксивая какофония жутко действовала ей на нервы.

– Живо успокойся, иначе останешься без ужина! – злобно прошипела Констанция, схватив ребенка за плечи, чтобы поставить на ноги.

Генри посмотрел Констанции в глаза и тут же лишился чувств. Это был взгляд, полный ужаса и непонимания. Взгляд невинных голубых глаз, затуманенных страхом.

– Генри? – встревоженно позвала Констанция, но ответа не было.

Мальчик обмяк, словно тряпичная кукла.

Заметив проявившиеся когти, Констанция отдернула руки.

«Неужели снова?!» – перепугалась она.

Склонившись к ребенку, Констанция прислушалась. Маленькое сердечко тихонько билось. Генри слабо дышал, но был мертвенно бледен.

Констанцию затрясло. Слезы выступили у нее на глазах.

Взяв одеяло, она осторожно подняла мальчика, не касаясь его голыми руками. Сейчас Генри казался ей слишком хрупким.

Уложив ребенка в каменный альков, Констанция поспешила убраться прочь из святилища, чувствуя небывалую горечь.

***

Нетвердыми шагами Констанция выбралась на воздух.

Шел дождь, громко шелестела листва, а небо время от времени озарялось отблесками молний. Но никакая непогода не могла остановить Констанцию.

В странном забвении брела она по лесу, не замечая ничего вокруг. Ветви цеплялись за ее платье, хлестали по щекам. Ноги мгновенно намокли и заледенели, но она продолжала идти. Констанции казалось, что еще немного – и ей откроются тайные тропы фейри.

Кто-то вел ее. Словно растерзанный ангел-хранитель еще пытался вырвать ее душу из бездны. Констанция вышла к руинам заброшенного монастыря.

Развороченные надгробия, разбросанные поломанные колоны и статуи. Констанции никак не удавалось отделаться от гнетущего чувства, что каменные лики поверженных ангелов и святых обращены на нее. Уж они-то видели ее насквозь и потому смотрели осуждающе.