– Что вы сказали?

В этот момент наверху грохнулось что-то тяжелое. Вздрогнув, Шад зачем-то пугливо полез под стол.

– Что они там делают, черт возьми?! – проворчал он из-под стола. – Остолопы! Никакого уважения к чужому имуществу!

– Осторожнее, мистер Шад. Как бы они не услышали вас, – заметила Констанция, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в лицо этому ничтожному человеку.

– Так зачем вы пришли?

Констанция смахнула пыль с табурета и села с таким достоинством, будто то был трон, обитый золотом.

– Затем же, зачем и все. Я ищу правосудия, – спокойно проговорила она, наблюдая, как лицо старосты перекашивается от страха и непонимания.

– Что вы имеете в виду?! – нервно спросил Шад. – Я ни в чем не виноват!

– Конечно, как кто-то вроде вас может быть причастен к исчезновению детей? У всех разумных людей теперь не осталось сомнений, что в Амбер-Клифе орудует ведьма.

Староста ответил не сразу. Было видно, как ошеломили его слова Констанции.

– Я давно об этом толкую! – вдруг оживился Шад, сообразив, что ему представился шанс спасти свою шкуру. – Вы думаете, почему я пригласил ведьмоборцев?

– Вы поистине мудрый предводитель, сэр. Но где же они, эти доблестные господа? Мне казалось, они должны были приехать еще неделю назад, если не раньше.

– Все так. Однако работа у них сложная. Наверняка им пришлось задержаться во имя помощи другим нуждающимся. Но я уверен, что они прибудут со дня на день. А может, они прямо сейчас въезжают в Амбер-Клиф!

– Давайте будем реалистами, мистер Шад. Что вы будете делать, если сегодня они не появятся? От вашего дома камня на камне не оставят, а вас самого разорвут на куски, если вы срочно что-нибудь не предпримите.

– Миссис Циммерн! К чему эти нотации?! – не выдержал староста. – Если у вас есть предложения – говорите!

Констанция прикусила язык. Ей захотелось сейчас же поднять шум и посмотреть, как озверевшие от горя люди набросятся на Шада, но пока он был нужен живым. Во имя своих планов Констанция сделала над собой усилие.

– Вы сегодня же должны вычислить ведьму и объявить об этом.

– Как?! Скажите, ради Бога! Или вы предлагаете всех по очереди сажать на ведьмин стул и опускать в реку? Так эти недоумки утопят меня первым!

– Я говорю о других методах, мистер Шад. Можно собрать всех в храме. Ведьма наверняка себя выдаст. Всем известно, что они не терпят святых мест и обрядов.

– Откуда нам знать, что ведьма все еще в деревне? Может, она уже улизнула в этой суматохе! Или улизнет, как только услышит о церкви!

– Она все еще в Амбер-Клифе. Вы же читали «Молот ведьм»? Вспомните, там сказано, что ведьма любит смотреть на результаты своих козней и наслаждаться страданиями честных христиан.

Констанция была уверена, что Шад не читал упомянутый ею труд. Она и сама знала о нем лишь понаслышке. Но знаменитость книги могла сыграть ей на руку. В те неспокойные времена никто не посмел бы перечить суждениям, якобы описанным в настолько авторитетном издании.

– Все это хорошо, но неосуществимо. Сейчас люди не станут меня слушать. Они сначала наломают дров, а только потом задумаются.

– Так призовите их к порядку! Скажите то, что они хотят услышать: что здесь замешено ведьмовство, что вы уже взяли дело под личный контроль и найдете пропавших, что у вас есть подозреваемый, что правосудие не заставит себя ждать… В общем, вы сами прекрасно знаете, что нужно сказать. Мне ли учить такого мудрого человека, как вы, сэр? Я приведу викария и прочих надежных людей, они вас поддержат. Вместе вы выйдете и объявите всеобщий сбор в храме.

– Признаюсь, в ваших речах есть логика, – неохотно согласился староста. – Хвала Господу за то, что Он наградил вас не только прекрасной женственной внешностью, но и мужским умом, миссис Циммерн. Для представительниц вашего пола – это большая редкость.

«Напыщенный индюк! – со злостью подумала Констанция. – Получил от меня план своего спасения, трусливо скрываясь от людей, и все еще верит в превосходство себе подобных».

***

Констанция, преподобный Оливер Мейтленд и несколько его помощников добрались до дома старосты как раз вовремя. Кое-кто из разгневанных односельчан уже рыскал по подвалу.

Заручившись поддержкой, Чонси Шад все-таки покинул свое укрытие и вышел к людям. Как и рассчитывала Констанция, присутствие духовных лиц уберегло старосту от каких-либо серьезных повреждений. Одна женщина только и успела, что оборвать Шаду воротник и влепить ему звонкую пощечину.

Речь староста произнес на улице, стоя на уцелевшем стуле, лицом к своему разгромленному дому. По совету Констанции, помощники викария и те слуги Шада, которых удалось отыскать, закрыли проходы на лестницы и главный вход. Таким образом, на улице собрались лишь те, кто успел выйти через главные двери, и те, кто вылез из окон первого этажа. Другая часть толпы осталась запертой в доме; эти люди слушали речь, высунувшись из окон.

– Колдовство! Страшное колдовство! – скандировал Шад со своего стула. – В такие моменты мы должны сплотиться, а не рушить дома друг друга! Только вместе мы победим! С Божьей помощью мы найдем наших детей и вернем их домой! Виновные будут наказаны!

Из окон вылетела лишь пара небольших предметов, не причинивших никому вреда. Внутри дома понимали, что, целясь вазой или канделябром в голову старосты, они могут случайно попасть в кого-нибудь другого.

Недовольные выкрики потихоньку сошли на нет. Толпа утихомиривалась, слушая громкие обещания. К концу своей речи старосте уже не было нужды надрываться, чтобы кого-нибудь перекричать.

Все это время Констанция стояла в стороне и ликовала, наблюдая, как Шад диктует ее условия. Мышеловка почти захлопнулась.

«Интересно, не продал ли Шад душу за талант оратора? – задумалась Констанция. – Пудрить людям мозги у него получается лучше, чем исполнять свои обязанности».

***

В дверь постучали. На пороге стояла Констанция Циммерн.

Уж кого-кого, а эту особу Бетти Джой никак не ожидала увидеть. Констанцию она невзлюбила с первого взгляда, с того самого дня, как молодой Циммерн привез эту девицу в Амбер-Клиф.

– Полагаю, вы уже слышали, какая беда нас постигла, – печально произнесла девушка, в глазах у нее стояли слезы.

– Конечно, – хмыкнула Бетти, с трудом сдерживая желчь. – Я с самого утра на ногах, милочка. Стараюсь помочь чем могу. Подумать только! Столько напуганных матерей!

«Небось ходит по соседям с видом скорбящей святой! – со злостью подумала Бетти. – Как это на нее похоже».

Вся округа считала Констанцию красавицей, а Бетти никак не могла понять, что они нашли в бледной тощей набожной девчонке, в образчике средневековых предрассудков.

То ли дело сама Бетти. Ее лучшие годы прошли, но она сохранила свою плодородную красоту: крепкую пышную фигуру, круглое лицо, широкую шею. Одним словом, не вдова фермера, а знатная дама. Все эти прелести унаследовала каждая из пяти ее дочерей. А что Констанция! Бедняжка не смогла выносить и одного ребенка.

– Нам с вами в какой-то мере повезло, миссис Циммерн, – заметила Бетти снисходительным тоном.

– Что вы имеете в виду?

– Мои дети уже выросли, а ваш… – она осеклась. – А ваши еще не родились.

– Вы правы, – спокойно произнесла девушка, вперившись в нее странным колючим взглядом.

Бетти вдруг испугалась, что выдала себя, и Констанция догадалась, что она знает… Знает о преждевременно почившем первенце.

Красавец Рейнер был слишком хорош для такой, как Констанция. Бетти никак не могла смириться, что одной из ее дочерей молодой человек предпочел эту девчонку. Такую хрупкую, еще и из другой деревни!

Неудивительно, что Циммерн сбежал, осознав свою ошибку в выборе жены. Стоило Рейнеру уехать, как бесстыжая девица принялась охмурять Чонси Шада, чье сердце Бетти уже много лет считала своим. Об этом она прослышала от самого Шада и не смогла стерпеть такой наглости.

Обвинить молодую женщину в колдовстве и заставить поверить в это односельчан оказалось не слишком сложно. Слово здесь, два слова там. Вот и готово. В разнесении слухов Бетти была мастерицей.