- Не придумывай, - Никита не воспринимал мои страдания всерьёз.
Но мне действительно было очень больно. Всегда больно. Анализы, уколы. Обезболивание зуба перед лечением не всегда спасает. Больно и я ужасно боюсь.
- Маргарита, - его голос стал тише. – Повернись, пожалуйста, ко мне.
- Мне даже прививки больно делать, - сказала в отчаянии и повернулась, как он просил, а слёзы снова сами покатились по щекам.
- Бывает. У тебя повышенный порог чувствительности. Тебе в разведку нельзя, - засмеялся Никита. – Я аккуратненько. Честно- честно.
- Мне неудобно всё это. Стыдно… И страшно. Что вы ко мне все прицепились, - в сердцах выпалила я и уже зарыдала навзрыд.
- Ну, не думал, что ты такая плакса. Иди сюда, - Никита присел рядом, обнял меня и стал гладить по волосам. – Тут нечего стесняться. Ты же болеешь. Или ты думаешь, что я никогда не видел женских пятых точек?
- Думаю, как раз наоборот.
- Правильно думаешь, - засмеялся своей широкой улыбкой Никита. – Я сейчас всё подготовлю, а ты пока успокоишься. Договорились? Маргарита! Договорились?
Я закивала.
- Не слышу.
- Я постараюсь.
- Вот и умница.
Никита ушёл мыть руки. Я натянула одеяло до шеи. Вернулся через пару минут с пакетом. Посмотрел на меня и усмехнулся. Затем разложил на журнальном столике салфетки, шприц, ампулы.
- Марго, ты не наблюдай за этим. Отвернись, так легче будет. И тебе, и мне.
Опять зовёт меня Марго. Меня так никто никогда не называл. И, что самое интересное, мне понравилось.
Звук сломанной ампулы заставил меня прервать свои размышления. Я представила, что сейчас перед ним придётся оголить… И вся «съёжилась» внутри. Даже температуру перестала чувствовать. Никита подошёл к кровати.
Одной рукой сдвинул одеяло до колен.
- Поворачивайся на бок, Марго.
Меня снова затрясло, но уже точно не от страха и температуры, а от столь интимного присутствия этого… Этого привлекательного мужчины. Да, именно так я и подумала. Но откуда мне знать, что он привлекательный. У меня совсем нет опыта в этих делах. Это всё опять температура.
Я повернулась и крепко зажмурила глаза: то ли от стыда, то ли от страха. То ли от ещё чего-то. Почувствовала, как он отодвинул мою ночнушку. Остальное я сделала сама. Не хватало ещё, чтобы он и пятую точку оголил. И вдруг над ухом услышала его хрипловатый тихий голос:
- Потерпи, будь умницей, а я тебя потом за это поцелую.
У меня сердце забилось с невообразимой силой после этих слов, а голова ещё больше зашумела и закружилась. Мне казалось, ещё мгновение, и я смогу лишиться чувств.
Нестерпимая боль вывела меня из этого состояния. И вот уже Никита поправляет моё белье и поворачивает меня лицом к себе, нежно прижимает, приподнимая с подушки, и поглаживает.
- Маргарита, сейчас, несмотря на все твои протесты, я тебя еще и водкой натру, - улыбаясь в лицо, говорит он мне.
У меня не остаётся сил протестовать. Через какое-то время он приходит с кружкой.
- Поворачивайся на живот. Ладно, натирать буду только спину, чтобы тебя не смущать.
Я слушаюсь его. Никита уверенно снова задрал ночнушку и деловито стал натирать мне спину.
Мне стало полегче после укола, а от его прикосновений тело стало расслабляться. До чего же хорошо, почему я от этого отказывалась. Вот такие разные глупые мысли полезли в мою голову.
- Ну вот и всё. Постарайся уснуть.
- Спасибо большое, Никита.
- Наконец-то, я уже думал, что и не услышу эти слова.
- Ну, что вы, я на самом деле благодарна вам за всё.
- Я имел в виду моё имя. Ты первый раз осмелилась назвать меня по имени. И говори мне ты. После того, что было между нами, - он улыбнулся.
А я улыбнулась ему в ответ.
Я проспала до одиннадцати утра. Проснулась опять вся мокрая. Потрогала свой живот. Он стал совсем плоским, а тело лёгким и невесомым. Все знают, какое приятное наступает ощущение после того, когда спала невыносимая высокая температура. Как будто заново родился. И можно всё начинать сначала.
Я повертела головой и увидела, что Никита что-то писал за столом, который находился в этой комнате у окна.
- Доброе утро, Марго, - он заметил, что я проснулась, и подошёл ко мне.
- И вам. То есть тебе, - быстро исправилась я.
- Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, очень хорошо. Готова встать и заниматься делами.
- Нет, нет, нет. Температура может ещё вернуться.
- Я имела в виду, что уже могу перебраться назад в свой номер.
- Не стоит пока, Маргарита. Я скоро ухожу. И мне будет спокойнее, если ты останешься здесь. Я вчера очень переживал, когда ты не открыла дверь сразу.
- Я выздоровела. Я это точно знаю.
- Это не обсуждается. Теперь я за тебя в ответе. Помогать надо до конца, раз уж начал. Сейчас принесут завтрак. У меня с собой есть пару книг. Может, они тебя заинтересуют. Я вернусь вечером. Часам к семи. Обед принесёт Тарас. А поужинаем вместе. Ты не против?
- Но ты же не оставил мне выбора? – всё-таки непривычно называть его на ты.
- Не оставил, - твёрдо сказал я. – Но ты заболела. Позволь позаботиться о тебе.
- Я не привыкла к такому.
- Это я уже понял. А ты попробуй. Тебе понравится. Всем нужна забота и ласка.
- Вот этого я и боюсь, что понравится. А как потом от этого отвыкать?
- А ты действительно неглупая девчонка.
Я покраснела.
- Надеюсь твой румянец от смущения, а не от температуры.
Я промолчала. Никита засунул руки в карманы и сказал:
- Вечером поговорим обо всём. Мне пора.
Мой день прошёл так, как и расписал мне его Никита. С Тарасом мы сегодня пообедали вдвоём. Просто потом ему необходимо было ехать за город. Вот я и предложила ему такой вариант. И в очередной раз убедилась – поговорка «скажи мне кто твой друг» работает безотказно. Он оказался хорошим собеседником и отличным специалистом. Руководил делами, находясь в гостинице со мной, раздавая команды по телефону и интернету. Узнав, что я работаю с малышами, дал и мне несколько советов, как найти подход к детям и их родителям.
После обеда я полистала книги, которые предложил мне Никита. Одна меня «затянула» на пару часов. И я не заметила, как снова за окном стемнело. Только собралась зажечь свет, как запиликал мой телефон. Мама…
- Да, мама.
- Ты хотя бы позвонила, - начала она без приветствия.
- И я рада тебя слышать.
- Ты ещё поговори мне здесь новомодными штучками вашими. Оторвутся от дома. И всё. Сразу грубить начинают.
Она говорила обо мне в третьем лице. Впервые я почувствовала, что могу что-то изменить. Я могу всё это не слушать. Я могу делать то, что необходимо мне. Я люблю своих родителей. Но ведь я не должна это терпеть. Зачем давать любовь тем, кому это не нужно. Мне сейчас помогает мужчина. Заботится обо мне. А я взрослая женщина…
- Ты чем там вообще занимаешься? Ты слышишь меня?
- Слышу мама.
- Смотри там. Задурит кто-нибудь голову. Поимеешь себе проблем. Да поздно будет. Они все всегда сначала прикидываются хорошими и заботливыми.
Ну вот, снова пошатнула мою уверенность и желание изменить свою жизнь. И, правда, откуда я знаю, как себя дальше поведёт Никита.
- Так чем занимаешься?
Я решила ей ничего не говорить про свою болезнь.
- Хожу на экскурсии. Была в музеях. Минск – замечательный город.
- Ясно, прохлаждаешься.
- Мама, мне надо спускаться на ужин.
- Ладно, иди уже. Чтобы обязательно завтра позвонила нам. Пока.
Мама отключилась, не дожидаясь моего ответа. Вот обязательно. Я это точно знаю. Обязательно! Когда я буду звонить своим детям, то в конце всегда буду говорить «обнимаю и целую».
Мой телефон снова запиликал.
- Привет, Марго, - услышав знакомый голос, удары сердца участились.
- Привет.
- У тебя было занято. Я волновался.
- Мне мама звонила.
- Ясно. Надо установить на телефоне возможность приёма второго звонка, - спокойно сказал Никита. - А что грустная такая? Что-то случилось?
