- Всё будет хорошо, - зашептал мне прямо в ухо.

Горячие руки, ответные ласки, блестящие глаза, шёпот новых и смущающих комплиментов… Мы уже на двоих обменивались этими моментами, чтобы стать одним целым. Но он пропустил меня вперёд, зная, что скоро меня накроет новая и последняя волна. Плохо помню шелест фольги, лёгкую боль, потому что доверилась ему, подчинилась, в точности выполняя всё то, что он просил, и дошла вместе с ним до конца.

- Как дела, Марго? – лёгкие поцелуи продолжали сыпаться на меня, не останавливаясь.

- Всё хорошо, - я улыбнулась в ответ.

- Я рад.

Никита нависал надо мной, ладонями удерживал голову, чтобы смотреть в мои глаза.

- Невероятно зелёные. Ты моя красавица! Что-нибудь беспокоит?

- Я скажу, если что-то будет не так.

- Я надеюсь на это, - и стал потихоньку перебираться на другую половину кровати. – Отдохни, а потом примешь душ, - опередил он мои мысли.

А мысли неслись. Я пыталась запомнить новые ощущения, которые почувствовала впервые в своей жизни. Да, Никиту мне не забыть никогда. Это я точно знала.

- Я хочу… Очень хочу быть с тобой. Постараюсь решить все наши вопросы, - он погладил меня по голове и приподнялся, чтобы осмотреться, что мы тут наделали.

Его слова обнадёжили меня. Возможно, и забывать Никиту не придётся. Мы будем вместе. Только каким образом - вот это я мало себе представляла. И всё никак не могла поверить в своё счастье.

- Марго, - очень тихо он позвал меня. – Ты только не волнуйся.

Вот все люди после этой фразы обязательно начинают волноваться.

- Что случилось? - хотела приподняться, но он снова меня уложил на подушки.

- Скажи, по твоим женским делам сегодня какой у тебя день? – спросил, заглядывая в мои глаза.

- Не поняла… Ааа… Девятый, а что?

- Ну тогда, не так всё страшно.

- Что страшно? – я заволновалась.

- Спокойно, спокойно. Авария тут у нас случилась. И это лучшее качество, называется…

- Никита…

- Тише, моя девочка. Ничего страшного не произошло. Порвался вот не вовремя, собака…

- Что??? – я подскочила. – И что теперь?

- Ничего, - я не понимала, почему Никита спокоен, как удав.

- А если я забеременею?

- Будешь рожать, - ответил он всё также спокойно.

- Никит, ты издеваешься надо мной? Да меня родители закопают, - я уже приготовилась плакать.

- А причём здесь твои родители? Это наши с тобою дела, - твёрдо ответил он.

- Я не против ребёнка. Но это как-то… Не вовремя…

- Никто не знает, когда и что вовремя, - он погладил меня. – Завтра с утра сходим к врачу. Во-первых, у тебя не совсем опасное сейчас время. Во-вторых, это надо сделать и так, чтобы убедиться, что всё у тебя в порядке. В-третьих, есть экстренная помощь. Но, мне кажется, не стоит лишний раз портить здоровье…

Никита ещё не договорил, а я уже запаниковала. К этому врачу я не пойду. Не пойду и точка. После того случая в школе, когда меня с Володей застал папа, я уже была на приёме у такого врача. Заставили родители, хотели проверить, говорю ли я правду. И моя мама, и тот «доктор» в кавычках сделали всё, чтобы я никогда больше таких врачей не посещала. Никита прав, от одного раза ничего не будет. Тем более и не всё попало в меня. И дни неопасные…

- Никита, я подумала, не надо никуда ходить. Всё будет в порядке. Ты прав, это я панику зря развела.

- Конечно, в порядке. Но врача посетим с самого утра. И это не обсуждается, - легонько поцеловал меня в губы и поднялся. – Да не смущайся. Уже всё между нами случилось. Идём в душ, - и протянул мне руку.

После душа, вытянувшись на кровати, я постепенно приходила в себя. Пушистое одеяло согревало меня. Я смотрела на Никиту. Он стоял и что-то писал в телефоне. В свете ночных фонарей его тело выглядело идеальным. Он увидел, что я так пристально его рассматриваю, и рассмеялся:

- Даже не думай, Колючка моя! Ты – новенькая в этом деле. Мы обязательно продолжим, но не сегодня, милая. Будет время и для марафонов. Я ещё многое тебе собираюсь показать. А сейчас тебе надо отдохнуть. Нам рано вставать завтра. Заедем в гостиницу, а потом в клинику. В девять утра тебя ждут.

Ну уж нет. Ноги моей там не будет. Настроение пропало, а так хотелось сохранить это сладкое послевкусие. Ладно. Как там, в избитой фразе: подумаю об этом завтра.

Никита залез ко мне под одеяло. Пальцем обвел мои бёдра, как свои владения. Я улыбнулась и удовлетворённо вздохнула. Я не ошиблась в нём: заботливый и нежный…

И ласково добавил:

- Не думай об этом.

- О чём?

- О враче. Я буду рядом с тобой.

Вот откуда он всё знает.

Пять лет спустя

- Кузьма, Кузьма! Ну, ты слышишь меня? Бегом сюда, - кричу с крыльца сыну.

- Мамочка, милая моя, - вот хитруля, знает, как меня разжалобить. – Ну, прости, прости, - обнимает своими ручонками, когда я приседаю, чтобы поправить ему рубашку, а я таю, как снежинка на ладони.

Таю каждый раз, когда мой Кузя так делает. И сразу пропадает всё желание ругаться, наказывать, злиться или даже грустить. Но, сегодня разум берёт верх над чувствами.

- Кузя, ты очень плохо сделал. Понимаешь? – я всегда с ним разговариваю, как с взрослым, с самого рождения.

И моя любовь к нему тоже взрослая – большая-пребольшая. А Кузьма не подводит. В свои почти четыре годика он бегло читает, рисует, поёт, руководит играми вместе с соседскими детьми, пытается мне помочь в домашних делах, а я для этого развития почти ничего не делаю. Мне достался золотой ребёнок. Нет, кое-что делаю. Просто люблю. И абсолютно ничего не требую взамен.

- Мамочка, - он целует меня в щёчку. – Ну что ты так разволновалась. Мне передали, что ты ждёшь меня дома.

- Ты зачем на речку бегал? – пытаюсь говорить строгим голосом.

- Я бегал со своими друзьями, - это правда, друзей у него оочччень много: от двух до семи лет, и девчонки, и мальчишки. - Присматривал за ними, чтобы они не утонули, - вполне серьёзно заявляет он и вздыхает по-взрослому.

- Ну, что случилось? – заметила я смену настроения у сына.

- Ты волновалась из-за меня.

- Да, это правда, - теперь вздохнула я и прижала его к себе. – Ты всё равно делаешь то, что считаешь нужным. Так хотя бы сообщай мне, куда идёшь.

- Хорошо, мамуля. Можно я теперь самокат возьму?

- Давай пообедаем. А потом пойдёшь кататься, хорошо?

- Давай. А можно я Фёдора позову. У него мама в город поехала, а у бабушки только борщ. А он его совсем не любит. А? – и поднял вверх бровь, чем безумно, до чувства лёгкой щемящей грусти, напомнил мне своего отца.

- Зови, конечно. А с чего ты взял, что у меня будет то, что ему понравится? – сощурила я глаза.

- Мамочка, моя милая, - он крепче прижался ко мне. – Тут так вкусно пахнет. И я видел, как ты утром копала молодую картошку. Значит, будет твой фирменный рецепт, со сметаной, укропом и зелёным луком.

- Льстец. Так тебя и заставишь одну картошку кушать, - вспомнилось, как и его отец любил вкусно поесть.

- Так я и отбивнушки вижу.

- Хитрец, как ты можешь видеть это через окно?

Кузьма заливисто захохотал, чем напомнил мне, что он совсем ещё ребёнок, и побежал за другом, а я пошла накрывать на стол для молодых людей.

Спустя какое-то время я налила мальчишкам компот, а сама включила компьютер.

- Удобно, мама, да?

- Что? – не поняла я.

- Удобно, когда удалёнка? Теперь я с тобой, а не сижу целый день в детском саду.

- Удобно. Тебе удобно, а у меня голова кругом, где ты и с кем. Работать спокойно не могу.

- Не волнуйся, я на дороге не буду кататься.

- Спасибо.

- Всё, мы поехали.

- Давайте. В три часа покажись на глаза.

- Окей, мамуля, - опять в интернете успел посидеть шустрик мой, нахватался слов.

Кузьма посмотрел на свои часы и умчался вслед за Фёдором.

Пять лет назад я в станице спасла мальчика, который тонул в реке. А теперь у меня у самой есть мальчишка. Смелый, любознательный и ответственный. Выходит, наградило меня небо. Наградило не только этим прекрасным ребёнком. Наградило недолгой, но чудесной встречей с его отцом. Пускай и были мы вместе всего двенадцать дней. Несмотря на все дальнейшие события, я помню, как ни странно, только хорошее. И благодарна за всё, что у меня есть. Благодарна за всё, что смогла пережить.