Шум в моих ушах стоит такой сильный, что я с трудом понимаю, что он просит меня довериться ему.

- Расслабься, - шепчет Никита, укладывая меня на кровать.

Больше в течение ночи мы не произносим ни одного слова. Никита позволяет мне спать маленькими урывками в промежутках между тем, когда он жадно и нетерпеливо, снова и снова, настойчиво и упорно, раз за разом притягивает к себе, заставляя подчиняться и взлетать туда, откуда не так быстро и просто вернуться.

Этой ночью слова были бы явно лишними. Мы не могли насытиться друг другом, а от периодически подкатывающего отчаяния и боли разлуки мгновенно закрывались своими горячими объятиями и поцелуями. Никита брал то, что по праву должно было ему принадлежать все эти почти пять лет. Сегодня, переступив порог гостиной, я понимала, что по-другому с ним не будет.

И всё же на рассвете я почувствовала, как рядом со мной зарождается то, ради чего мы все живём. То, что должно быть у каждого человека. Это то чувство, когда ты можешь окружающих вокруг тебя людей сделать счастливыми. И сделать, пусть и чуточку, но добрее наш мир.

- Доброе утро, Марго! – его большая ладонь ласково проходится по местам, которые ночью горели от поцелуев.

Мне не верится, что я снова слышу, как он меня называет. Всё кажется, что скоро сон закончится, и мне лишь достанутся воспоминания тех неполных двенадцати дней.

- Доброе, Никита!

- Наверное, тебе пора вставать. Скоро Кузьма проснётся. Не надо, чтобы он пока нас видел. Сначала объясним всё ему, и тогда я буду ночевать в твоей спальне, когда приеду.

Сердце ёкает. Неужели он собирается приезжать лишь иногда? Чтобы недолго побыть с нами... Видеться с сыном…

- Марго, я тебя прошу, - Никита повысил голос. - Если тебя что-нибудь беспокоит, то, пожалуйста, сообщай мне об этом.

Я удивлённо вскидываю брови.

- Ты так удивляешься! Поначалу, - почти зло произносит Никита, что для меня становится новинкой. – А потом делаешь свои самостоятельные выводы и убегаешь. Да что там убегаешь! Это было бы ещё полбеды. Ты, твою дивизию, творишь, не пойми что! – нервно наблюдаю, как он пытается успокоиться, старается дышать глубже. – Делаешь то, что потом исправить нельзя…

- Я честно не понимаю, о чём ты говоришь, – несмело шепчу ему в ответ.

- А вот я почему-то уверен на все сто процентов, что сейчас ты думала о том, что я буду приезжать к тебе только по праздникам и выходным, чтобы увидеть сына. Так?

Я отвожу глаза.

- Маргарита, смотри на меня! Об этом ты сейчас думала? – он берёт меня за подбородок и удерживает мою голову, а затем медленно наклоняется ко мне.

Его глаза оказываются так близко от моих, что мне кажется, он готов заглянуть в мою душу. Так и происходит.

- Ты только что об этом подумала? – он уже двумя ладонями обхватил мои скулы и держит голову, не позволяя отвести глаза. – Так подумала? Отвечай.

- Да, - горько вздыхаю я.

А он прижимается губами и целует. Жадно, с натиском, будоражаще до кончиков пальцев. Резко отстраняется и встаёт.

- Вставай, пойдём завтрак сыну готовить, - протягивает мне руку и помогает подняться с кровати.

- Никита…

Он не даёт договорить и опять закрывает мне рот поцелуем.

- Тшш… Говорить будем потом. Дай вспомнить мне тебя, - берёт за плечи и добавляет. – Только, пожалуйста, прошу тебя, не думай обо мне так плохо. Не могу понять, откуда у тебя такое мнение сложилось о моей жизни. Из всего плохого, что я тебе сообщил пять лет назад, это была информация только о том, что у меня были девушки.

- Никита…

- Слушай и запоминай. Я приехал к тебе. Или за тобой. И за сыном, как это внезапно вчера выяснилось, - говорит и мягко улыбается. – Приятно, кстати, выяснилось, - добавляет и протягивает руку к моей щеке, чтобы погладить. - Это мы ещё успеем обсудить втроём на семейном совете. Где и как нам жить.

И толкает меня на выход из комнаты. А потом легонько хлопает по пятой точке.

- Муж, между прочим, есть хочет, - третий раз называет себя моим мужем. – Ты сама вчера переступила порог. Я предупреждал тебя.

Я делаю серьёзное лицо и быстро иду на кухню. Чтобы не засмеяться от счастья, внезапно свалившегося на голову. Никита в два прыжка догоняет меня и разворачивает к себе лицом:

- Маргарита, спасибо за сына! – и прижимает, чтобы снова обнять. – Ну, что смущаешься, Колючка моя, - гладит по спине. – Хорошего парня подрастила.

Я слышу за спиной какой-то шорох. Через пару секунд ручонки Кузьмы обхватывают меня за бёдра. Началось, сейчас, похоже, делить меня начнут.

- Доброе утро, мамочка! – я подставляю щеку, чтобы он дотянулся поцеловать меня, и тут же целую в ответ.

Выпрямляюсь. Никита руки с моей талии не убирает. Всё ясно. Показывает, что меня никому не отдаст. Такой же мальчишка, как и Кузя.

- Доброе утро, Никита! – на удивление вежливо произносит Кузя, хотя до этого всегда ревниво следил за тем, чтобы основное внимание доставалось ему. – Как тебе спалось?

- Хорошо, спасибо. А у тебя как дела?

- Тоже хорошо, - потом почесал свою голову.- Никита, ты тут это…

Кузя запнулся.

- Я слушаю тебя очень внимательно, Кузьма, - отвечает он сыну, а сам ни на шаг не отодвигается от меня.

- Никита, знаешь… Я рад, что ты приехал. Хорошо, когда в доме есть большой мужчина. Теперь будет, кому мою маму жалеть по ночам.

Мои брови не просто поднимаются, они выгибаются трёхэтажным коттеджем.

- Кузя, ты что это такое говоришь?

- Мама, я знаю, что ты почти каждую ночь плачешь. Я много раз приходил и сидел под дверью. Не заходил, чтобы ты из-за меня не переживала. Но утром всегда обнимал и жалел тебя. Теперь вот Никита ночью будет жалеть.

- Кузя, - я вытираю слёзы, которые невольно покатились из глаз, - а откуда ты знаешь, что мужчины жалеют ночью мамочек?

- Мне Фёдор рассказывал. А я очень сильно переживал, что ты одна у меня. Совсем без мужчины, - и вздохнул.

Никита отлепился от меня, буквально на доли секунды рукой притянул мою голову к себе, чмокнул в губы, вытер слезу с одной щеки и быстро сказал:

- Марго, не плачь.

Подошёл к Кузе, без слов подхватил его на руки и прижался к его щеке:

- Спасибо, сынок.

Кузя в ответ обхватил его шею и поцеловал в щеку. А Никита резко поднял его высоко над собой и стал раскачивать. По всему дому разнёсся задорный детский смех, а мои слёзы покатились градом.

- Так, Кузя, стоять. Надо маму жалеть, а то она потоп в доме устроит.

Тут они уже вдвоём подскочили и принялись меня сначала обнимать, а следом и щекотать.

- Мать, ну ты даёшь, - Никита царапал меня своей лёгкой щетиной. - Я голоден как волк, а ты тут слёзы льёшь. Муж я или не муж? А? - и потащил за руку на кухню.

Кузя, перескакивая с одной ноги на другую, весело запел свою любимую песенку.

- Кузя, а чем ты сегодня планируешь заниматься? – спросил Никита после завтрака.

- После обеда тётя Аня повезёт нас с Федей в город на праздник. Приедем поздно вечером, а до обеда я свободен, - Кузя вылез из-за стола и задвинул стул.

- Тётя Аня - это кто? – уточнил Никита у сына.

- Эта мама Феди. Она скоро зайдёт к нам, чтобы с мамой договориться.

- Хорошо. Но до обеда мы с тобой дом уберём и траву покосим. Да, мама? – он вопросительно посмотрел на меня.

- Никита, это совсем не обязательно. У меня хорошая косилка. Директор выпишется из больницы и у меня появится время. Я сама скошу траву.

- Это обязательно. Трава почти в пояс стоит, - нежно, но твёрдо произнёс он. – А ты поработай. Вчера у тебя не получилось это сделать. В школу спокойно сходишь. Ты же хотела что-то там проверить. А мы тут с Кузей сами разберёмся.

- Да, точно, - заскакал радостно на одной ноге мой ребёнок.

- Спасибо, - я почувствовала, что щёки мои стали гореть.

Для меня это всё было непривычным. Так и представила, как Никита в своём костюме за энную сумму косит траву у моего дома. Да я поверить не могу до сих пор в то, что случилось со мной за последние сутки. Человек из списка журнала Forbes ночует в моём скромном жилище. Готов помочь по дому, меня уговаривает и утешает.