Серьёзная работа была начата на следующий год. Доктор Свенс пообещал получить актиний в течение десяти лет; инженеры совместно работали над созданием того самого «Теллурианца», который после шести полётов на Марс и обратно был помещён в Московский музей, где и находится по сей день, ежедневно посещаемый тысячами людей. Он, конечно же, воплощал в себе первоначальные планы, разработанные профессором Биллингсом ещё в 1945 году, изменённые в соответствии с современными открытиями, и был полностью построен почти за год до того, как доктор Свенс усовершенствовал свой процесс получения синтетического актиния в 1981 году. Лаборатория, построенная Марсианским кланом, в то время считалась лучшей в мире. Астрономы также должны были внести свой вклад: собрать и записать данные о Марсе и всех его особенностях, накопленные за 350 лет наблюдений, а также с новой силой изучать планету с помощью телескопов. В целом, прежде чем их цели были достигнуты, было проведено много ценной экспериментальной работы, и многие побочные результаты были сохранены для использования в будущем. И в разгар всего этого, словно по пророчеству, прибыл Кастори Импан, Первый Марсианин.

Когда мотополисмен включил свой маленький коротковолновый передатчик, чтобы сообщить в штаб о приземлении странного шара зелёного цвета, он и не подозревал, какой фурор он произвёл в сознании некоего человека, сидевшего за циферблатами своего коротковолнового приёмника. Для мотополисмена и команды, прибывшей по его вызову, было загадкой, почему почти сразу после их прибытия руководители лаборатории Айронвуд, 28-го филиала Федеральной лаборатории, также приехали к месту падения на своём уникаре. Учёные рассказали о таинственном звонке от неизвестного, который с болью в голосе сообщил им, что марсианин, Первый Марсианин, прибыл на Землю в районе Первого Утёса близ Бессемера, он умолял их поторопиться, потому что пилот, вероятно, серьёзно ранен. Автору этой статьи после значительных усилий удалось собрать воедино разрозненные факты и раскрыть маленькую драму, стоящую за появлением Пионера.

Тихий и довольно состоятельный чудак средних лет купил небольшой кирпичный домик на северной окраине Бессемера и устроил в нём небольшую экспериментальную радиолабораторию. Маленький, незаметный и ненавязчивый, люди, после традиционных сплетен при появлении нового соседа, почти полностью забыли о нём. На самом деле, это вдвойне затрудняло получение необходимой информации о его деятельности, поскольку никто о нём ничего не знал. У него просто не было друзей.

Он постоянно жадно прислушивался к марсианским сигналам с момента их появления и для этой цели соорудил себе длинноволновую установку, скопированную с изобретения знаменитого радиолюбителя, который сделал возможным приём радиосигналов с Марса. После того, как марсиане так внезапно прекратили вещание в 1967 году, этот экспериментатор, Грегори Стюарт, отложил бесполезную установку в сторону и вернулся к своей старой области — экспериментам на коротких волнах. В 1970 году он уехал в Европу, очевидно, чтобы удовлетворить «страсть к путешествиям». С тех пор он путешествовал по разным регионам земного шара, беспорядочно переезжая из города в город и с места на место. Удовлетворив свою «страсть к путешествиям», он вернулся в лабораторию в Бессемере и начал работу над незавершённым отчётом, который раздобыл автор, о воздействии слоя Хевисайда на радиоволны. Очень даже может быть, что завершение этой работы сделало бы вещание на Марс решённым делом ещё до внедрения марсианских длинноволновых технологий. Можно с уверенностью отождествить приём странных сигналов на Марсе время от времени после 1972 года с усилиями этого малоизвестного человека, чей аппарат, однако, впоследствии был найден полностью разрушенным. Предполагается, что марсианские сигналы пробудили в нём желание ответить.

Но ночь за ночью, когда он время от времени поглядывал на старую коротковолновую установку, в нём рос непреодолимый порыв, более или менее сильное предчувствие, что марсиане когда-нибудь возобновят передачу сигнала, возможно, в ответ на его попытки связаться с ними. В конце концов, почти доведённый до безумия навязчивыми мыслями о том, что он пропустит его, когда тот придёт (это почерпнуто из его неполного и беспорядочного дневника), он разработал схему, согласно которой, если марсиане восстановят вещание на Землю на старой волне длиной около 30 000 метров, он будет уведомлен миганием небольшого светового индикатора разомкнутой цепи. Он переработал набор кристаллов и в дополнение к высокочастотной конструкции вставил очень чувствительный тепловой индикатор и подключил его к разрыву в цепи освещения. Если бы в какой-то момент сигналы с Марса пришли снова, кристалл, чувствующий их благодаря высокочастотной конструкции, послал бы очень слабый импульс через катушку, окружающую индикатор нагрева. Этот индикатор нагрева был сердцем всей схемы. Несколько лет назад один исследователь усовершенствовал термоэлектрический шар, изготовленный из секретного металла, который в ответ на малейшее количество радиотепловых (то есть пограничных между тепловыми и радио) волн замыкал электрическую цепь. Катушка, окружающая его, при поступлении сигналов создавала этот необходимый радиотепловой импульс, в результате чего цепь замыкалась, зажигалась маленькая лампа, и наблюдатель получал информацию о сигнале. Затем ему нужно было просто подключить свой большой приёмник и настроиться. Несколько раз на мгновение вспыхивал свет, вероятно, это был какой-то случайный эффект от земных экспериментов, но ни разу не было постоянной и продолжительной трансляции.

Но однажды ночью это случилось. Мужчина, ожидавший именно этого, мгновенно включил большой приёмник, хотя его руки так дрожали, что он дважды ронял наушники. Можно себе представить его изумление, когда вместо сигналов он услышал голос! Правда, голос был странный и приглушённый, но, тем не менее, это был голос разумного существа. Не исключено, что человек в экстазе наслаждался триумфом от того, что первым из всех живых и всех умерших услышал голос марсианина. Затаив дыхание, мы можем представить его заворожённым, слушающим язык, который он совершенно не понимал, на мгновение оторванным от действительности и испытывающим возвышенное чувство — быть первым, кто это сделал!

Его дневник особенно красноречив в этом отношении: «голос, который успокаивает и убаюкивает, по крайней мере, меня. Любопытно быстрый и уверенный, как будто для изложения не требуется особых усилий. Мало резких звуков и много градуированных сочетаний гласных. Я первый человек, услышавший голос внеземного существа! Славный триумф! Теперь я сполна вознаграждён за свою жизнь отшельника. И для этого не потребовалось никаких физических усилий. Боже, как я ненавижу мысль о том, что меня презирают, что здоровье подорвано, но это достойная награда. Большего я и желать не мог. Стану ли я знаменитым? Мне всё равно. Я встречусь с ним лицом к лицу…»

Могу добавить, что он правильно выразился, когда сказал: «Быстрый и уверенный, как будто для изложения не требуется особых усилий». Это очень точная характеристика разговорного марсианского языка.

В последующие дни он слушал длинные разговоры или доклады, на которые не мог расслышать ответов и для которых оратор время от времени останавливался. По мере того как он слушал ночь за ночью, а голос становился всё громче и яснее, до него постепенно дошло, что марсианин каким-то образом движется и постепенно приближается к Земле.

В оцепенении этот человек почти непрерывно сидел у приёмника, пока не заканчивался отчёт, а затем, скорее всего, работал над своей великой целью в паузах между сообщениями. Однако стоило вспыхнуть свету, как он снова оказывался у аппарата и снова предавался «успокаивающим и убаюкивающим» модуляциям Пионера. Ему никогда не приходило в голову (или, возможно, он не хотел этого делать) уведомить учёных из государственной лаборатории Айронвуда, но ему пришло в голову поговорить с марсианином. Он подключил устройство собственного изобретения и включил питание, никто не знает, что он сказал, но, вероятно, это были эмоциональные слова приветствия, и то, как они подействовали на марсианина, можно узнать из дневника: