Вера вышла из лифта. Огляделась. Хороший у них был подъезд, чистый, светлый: широкий вестибюль с двумя окнами, новая метлахская плитка – матовая на полу и глянцевая до середины стены. Вдоль одного окна на сэкономленные от капремонта деньги построили из стеклопакетов выгородку для дворника-консьержа. Туда даже поместились узкий топчанчик, стул и телевизор на тумбочке в ногах топчана. На ночь, когда консьерж спал, серебристые жалюзи одним поворотом прозрачных палочек закрывали окна загончика, как в америкаских фильмах про полицейских. У них там такие же отделяют кабинеты начальников от остального люда. Создают приватность.

Никто в доме не мог запомнить трудное для русского уха таджикское имя, и все звали обитателя каморки просто Мишей. Он был всем: и дворником, и сторожем,

и курьером-носильщиком. Соседка Светка с четвертого этажа даже умудрялась ему под присмотр оставлять свою собачку Нюшу. Нюша очень не любила оставаться дома одна и выла как сумасшедшая, а у Миши она тихо лежала в ногах и смотрела вместе с ним телевизор.

На подоконнике другого окна – рядом с «дворницкой» стояла пара горшков с комнатными растениями, которые заботливый Миша поливал без устали, отчего цветы через месяц-другой умирали захлебнувшись. Жильцы дома выносили в вестибюль новые горшки, но и они вскоре становились жертвами Мишиной мелиорации.

Еще на том же подоконнике соседи часто оставляли ненужные старые вещи или книги. Сегодня кто-то выложил стопку журналов STORY пятилетней давности, и Вера прихватила парочку, пожалев, что видит их по дороге из дому, а не наоборот: на обратном пути уже все

расхватают. Пока возилась возле «книжного развала», Миша выпрыгнул из своей каморки, услужливо подхватил увесистую на металлической раме с двумя колесами сумку-самокатку и легко сбежал пять ступенек до входной двери. Открыл ее перед Верой, выкатил поклажу.

– Ехать куда собралися. Сумка тяжелая будет, – Миша, как бы разговаривал сам с собой, вслух озвучивая события и свое понимание их – ведь обычно старушки из дома выходят с легкими сумками, а возвращаются с тяжелыми, и Мишина забота, наоборот, поднимать их

к лифту.

– Да, вот. Еду на семинар по йоге на дачу к одной из наших дамочек.

– Дача – это хорошо. Дача – это воздух, – Миша согласно закивал.

– Ой, Миша, а когда твоя жена приедет?

– Женя? Скоро должен приехать? Зачем спарашиваешь?

– Миша, а попроси ее привезти мне еще той приправы. Зира называется, и сушеного барбариса тоже. Не забудешь? Хотя она знает. Она мне в прошлый раз их привозила.

– Ну, раз знает – привезет.

На том и разошлись. Вера, улыбаясь остатку разговора и приятной свежести летнего утра, с удовольствием покатила новую сумку к метро. Сумка была и впрямь красива: в каких-то

психоделических разводах серого, сиреневого и розового цветов – подарок Эдика на день рождения. Главное – сумка была из ИКЕА, почти невесомой, и колеса не застревали в мелких трещинах асфальта, а как-то инерционно пролетали над ними. С глубокими Вера еще не экспериментировала, объезжала их, жалея обновку.

Она прошла уже полпути, когда первые тяжелые капли летнего дождя упали на пыльный асфальт дорожки, свернувшись в светло-бежевые бусины. Вера остановилась, порылась в сумке и с досадой отметила, что вот зонтик-то она и не взяла. «Ладно, не сахарная – не растаю», – сказала она себе. Поглубже убрала журналы, чтобы не помялись, и прибавила шагу. Метро было рядом, и ехать удобно, без пересадок всего-то четыре остановки до трех вокзалов.

Ирочка, подруга детства и когда-то соседка по старой московской коммуналке, а теперь тоже активный практик йога-терапии, уже ждала у табло расписания пригородных поездов Ярославского вокзала.

– Давай, Вера, давай. Я уже все проверила: наша уходит через двадцать минут, а еще билеты брать и через эти чертовы турникеты проходить. Терпеть их не могу – работают через одного и через раз, а нам еще в головной вагон, вдоль всего перрона чапать.

Подруги приложились щечками, слега отодвинулись, быстрым натренированным взглядом рассматривая наряды друг друга.

– Симпатичная курточка, – отметила Вера джинсовую длинную рубаху подруги.

– А, да так – обноски с барского плеча. Невестка отдала. Ей маловата, а мне в самый раз. Ты тоже неплохо выглядишь. Ну, пойдем, пойдем. Нам два часа с лишним ехать, в дороге все новости обговорим. Как в электричку сядем, надо будет Полине Львовне позвонить. Она пришлет за нами шофера, Анна и Виктория уже приехали. Все в сборе – нас ждут. Ты уже продумала, чем нас кормить будешь?

Дамы из их йога-сообщества подобные встречи устраивали регулярно два-три раза в год. Целей у этих встреч было две. Первая – возвышенная: более тонкое познание секретов йоги и техники медитации, а вторая – банальная тусовка. К сожалению, принять участие могли далеко не все – мероприятие было не из дешевых. Собиралась небольшая команда – человек шесть-восемь. Иногда снимали маленькую гостиницу или охотничий домик в лесном хозяйстве, иногда собирались у кого-то из членов группы на даче. Встречи эти назывались красивым словом «семинар», и ведущим обязательно приглашали кого-нибудь из «звезд». Настоящих тренеров-проводников, прошедших практики у еще более продвинутых учителей (из тех, которые ездили в Индию, практиковались в специальных йога-центрах). Бывали и те, что обучались даже в школах при буддийских храмах. Заполучить одного из таких «знатоков» стоило немалых усилий и больших денег. У Веры таких денег не было, но ее звали как специалиста-диетолога, и она с удовольствием «обслуживала» семинары по бартерной системе: она им еду, а они ей место в классе. Тем более что обслуживание было минимальным – травяные чаи пять раз в день, а дальше чистое творчество: зерна пророщенной пшеницы, фруктовые салаты по цветам радуги с редкими у нас семенами чиа или кунжута. Рулеты на пару и экзотические супы на миндальном или кокосовом молоке.

*

– Похоже, что дождь меня догоняет. Он начинался, когда я выходила, а теперь уже здесь вот-вот польет, – заметила Вера.

– Тем более. Давай поторапливаться. Там над платформой есть навес, а уезжать в дождь, как известно, хорошая примета.

До отхода поезда оставалось еще минут десять, а народ уже толпился вдоль всей платформы. До конца платформы навес не доходил, и пассажиры, нацеленные на первые три вагона, толпились у края крыши. Сразу можно было отличить постоянных от случайных. «Постоянные» были заняты своими делами: смотрели в смартфоны, кто-то по старинке читал журнал или даже книгу, но главное – они стояли группами на определенном расстоянии друг от друга. В то же время «случайные» нервно проверяли часы, номера платформы, прохаживались и курили, невзирая на таблички с угрозой крупного штрафа за курение. К моменту прибытия поезда группы «постоянных» оказались ровно напротив дверей. Поезд выпустил приехавших на противоположную платформу, закрыл двери и затих. «Случайные» заволновались, а «постоянные» снисходительно их успокаивали. За две или три минуты до отхода двери с легким шипением, как бы говоря: «Здрас-с-с-сте», раздвинулись. Народ шумно заполнял вагоны, а те, кому надо было в головные вагоны, дружно ринулись, подгоняемые дождем и желанием заполучить сидячее место.

Вера, будучи новичком, конечно же, замешкалась с переносом своей супер‑сумки через щель между вагоном и платформой. Кто-то навалился ей на плечи, толкнул. Вера споткнулась и об сумку, и об ступеньку, чуть не упала, с ужасом представляя себе, как будет сейчас затоптана дюжиной ног, но, слава богу, обошлось. Крепкая мужская рука подхватила Веру вместе с сумкой, поставила обеих на ноги-колеса. Незлобивый, но и без симпатии мужской голос проворчал: «Чертовы старухи! Не сидится им дома. Обязательно в час пик надо ехать…» Вера и обидеться не успела – она себя старухой еще не считала, но парень уже растворился в толпе, и огрызаться было не на кого.