«Надеюсь, что там правила типа «Не мусорить» и «Животных в клетке не кормить», — пошутил про себя он, стараясь отвлечься от мыслей о своей необразованности.

Повесив табличку на место, Кади, поправив ремешок бедренных ножен, шагнул в лучи света. Ранее все эти ножны были забиты всевозможными гномьими ножами, но в течение пяти лет все они опустели. Однако Сор категорично отказал в просьбе Каргаделя убрать эти ножны, аргументируя это дополнительным шансом на выживание.

Яркое отражение солнца от освещающих стадион панелей, которые свидетельствовали о развитости науки в государстве, ударило в смотровые щели маски, но броня в виде черных бинтов не позволила этим лучам нещадно избить глаза Кади.

За стеклом на арене молодые девушки с такими же молодыми парнями лет четырнадцати весело плясали на радость публике. Пёстрые платья и простые рубахи с брюками на телах танцоров хорошо сочетались друг с другом, позволяя ощущать великую радость любому увидевшему это действо.

«Башмачки с перьями? Довольно интересная задумка», — подумал Кади, обратившись к своему чувству эстетики.

Но тут танцевальный номер закончился, и все участники забежали в открытые ворота, находящиеся с той же стороны, с которой Каргадель вошёл в этот смотровой коридор.

«Начинается?»

***

Роза медленно прогуливалась по террасе возле фонтанов в культурном центре столицы возле главного театра.

— Лотери-лотара-лотири-ту, — напевала она себе под нос, аккуратно ступая меж линий на брусчатке.

— Роза, пошли давай, — устало призвала Ангелина, сидя на скамейке возле Розы.

— Ну, зачем торопиться? Господин Глорнус сказал, чтобы мы не торопились. Да и тем более, вспомни, как были удивлены те генералы, что впервые увидели такой высокий столп огня! Тем более мы — первый номер, так что в силе оппонентов можно не сомневаться.

— Но всё же не стоит попусту нервировать ректора. Он итак к нам слишком добр, не пользуйся этим.

— Господи, Гель, ты такая…

— Какая — такая? Договаривай уж, — обиженно сказала Ангелина, отряхивая свою юбку после сидения.

— Ну, что ты сразу злиться? — спросила Роза, бросив своё увлекательное занятие.

— Не, ну а что, пора уже взрослеть. Мы вроде бы одного года, но ведёшь ты себя, как и пять лет назад.

— А ты себя уже чувствуешь старой? — язвительно спросила Роза. — То, что я хочу казаться молодой, не означает, что я не взрослая.

— Кого ты это старой назвала? — озлоблено переспросила Ангелина.

На что Роза с криками: «Старая! Старая!» бросилась бежать куда глаза глядят.

— Ух, эта девчонка! — рассердилась Ангелина и понеслась в погоню.

Узнал бы ректор о том, что они вот так беззаботно проводят время прямо во время турнира, это явно разозлило бы его пуще администрации академии.

***

— Хм, господин Сор, какая неожиданность, — поприветствовал Глорнус вошедшего в ложе хромого старика.

— Господин Глорнус, не ожидал вас тут встретить, — ответил Сор, но каждое его слово было ложью.

— Как продвигаются ваши дела с академией? Ещё не пожалели, что решили обучать чернь военному искусству? — каждым брошенным словом Глорнус будто бы насмехался, что неимоверно накаляло обстановку между ними.

— Люди, у которых не стоят за плечом связи, учатся куда прилежней всех тех олухов, что в ранге лейтенанта не знают, как пользоваться оружейной смазкой, — ответил Сор, посмотрев на Глорнуса с укором.

— Прошу вас, прекратите, — послышалось с задних мест.

Все ложе было зарезервировано для Его Величества и его окружения, поэтому сейчас множество взглядов было приковано к этим двоим, но прервавший их генерал никогда не любил склоки на официальных мероприятиях.

— Генерал Рог, сколько зим, сколько лет, — учтиво поздоровался Сор, прежде чем подняться по ступенькам и занять свое место.

Особенностью императорского ложа была его открытость, а точнее, вся его стенка, обращенная к арене, была из того же хрусталя, что и купол. Правда, в таких условиях всем присутствующим придётся использовать личные нальерры, дабы оценивать сражающихся на арене участников.

В полушуме мелких переговоров Сор услышал диалог, который в приличном обществе вестись не должен.

— А что тут делает Сор? — спросил первый голос.

— Как что? Он так же закончил указание Его Величества и приехал, дабы продемонстрировать его, — ответил второй.

— Что именно? Вроде бы все демонстрации прошли вчера.

— Да, но я слышал, что он трудился над каким-то приспособлением, облегчающим движение.

— Правда? Но почему не вчера?

— Кто знает. Может, постеснялся после того, как увидел «Близнецов» академии Руденрута.

— О, у меня дочка два года назад вернулась оттуда, говорит, что почти весь персонал академии обучал этих девочек.

— Правда? Ну, не удивительно, что они настолько сильны. По сравнению с этим любая другая демонстрация меркнет на её фоне.

— И то верно.

— Ладно, помолчим, потом поговорим, после турнира.

— Хорошо.

Голоса затихли.

«Вот бесстыдники. Ведь не боятся даже, что я услышу их», — со вздохом подумал Сор, потирая своё металлическое колено.

— Всем встать! — громогласно объявил главнокомандующий имперской стражи, объявляя прибытие Императора.

Все зрители арены дружно встали, приветствуя Его Величество, который был в сопровождении своей жены Императрицы и их шестилетней дочери. Сам Император был одет в громоздкий на вид, чёрно-золотой доспех, символично отдавая честь всем воинам, что сегодня будут сражаться на арене. Вкрапления строчек заклинаний и различные круги, выполненные золотом, органично украшали доспех и в то же время увеличивали его защищённость.

Императрица же была одета в блестяще подобранное красно-золотое одеяние, которое только подчеркивало её женственность и в тот же момент придавало ей некий шарм, благодаря чему любой человек сразу бы понял, что перед ним правительница, а не просто аристократка, умеющая грамотно одеваться.

Их дочь едва достигала середины бедра Императора, но в её глазах уже читалась уверенность перед большой толпой людей, что встали, приветствуя её и родителей. Золотистые, завитые локоны волос, как и у её мамы, трепетали под потоками воздуха, протекающими внутри ложа благодаря примитивной вентиляции. Одета она была в красное платьишко, которое обвязали чёрными ремешками, чтобы то красивее сидело.

Махнув рукой, Император позволил подданным опуститься на свои места. Все относились к правителю с большим уважением: за несколько десятилетий его правления войну их государству объявили лишь однажды, а люди начали жить куда лучше и зажиточней.

После того, как все зрители уселись обратно на свои места, императорская семья устроилась в своих подготовленных креслах.

— Уважаемые дамы, уважаемые господа, в этот прекрасный день рождения Её Императорского Высочества Ротерии…

***

Во время зачитывания объявления турнира, Кади увидел, как в их коридор вошли два серьёзно одетых стражника и начали что-то сверять по бумаге, периодически подзывая к себе участников того или иного номера.

— Двадцать третий! — вдруг сказал один из стражников.

Каргадель послушно подошёл к нему.

— Так, парень, где остальные? — обыденно спросил он.

— Я один.

— Один… Ну, ладно, самоубийца, так и запишем. Серьёзно, парень, где твоя группа?

— Серьёзно. Мне задали установку участвовать одному.

— Задали установку? Ладно, коль сам ты так желаешь, отговаривать не будем. Выходишь на третий бой.

— Третий? Замечательно.

Стражники удивились его реакции, но, пожав плечами, отпустили, поставив крестик напротив его номера.

— Настало время первого поединка! — объявил голос на арене, и небольшая группа, стоящая возле двери выстроилась перед ней, ожидая открытия.

«Так и думал, что таких коридоров несколько», — подумал Кади, когда увидел незнакомую группу, что вышла из помещения, куда спустились танцоры.

***

Пять минут спустя в ложе императора вновь поднялся небольшой шум переговоров. Все обсуждали представившееся пред ними два боя, в которых оппоненты использовали тактики из учебников.