«Заморозки? А я и забыл, когда видел первый снег», — подумал он, вспоминая прошедшие деньки в монастыре.

Когда заканчивалась осень, всех детей сразу загоняли в комнаты и пару недель не выпускали, желая избежать болезней и потребности в тёплой одежде, которая лежала в подвале основного корпуса монастыря. Кади много об этом думал и пришёл к тому, что монашки попросту не хотели возиться с больными детишками и были ленивы, похлеще аристократов. Да и не слишком умные дети всегда норовили попробовать железные элементы на калитках языком. В общем, он уже давно понял, что если бы они не запирали их на эти недели, то ребятишки попросту могли умереть от различного рода гангрен и запущенных ангин.

«По сути, их лень стала нашей панацеей», — задумался Каргадель, проводя по уличной ручке двери голыми пальцами.

Холод стал покалывать подушечки пальцев, пытаясь донести до потревожившего его простую суть — не стоит его беспокоить. Но увы, тепло человеческой руки мигом победило его жалкие попытки, которые были больше похожи на царапки котёнка.

Выдохнув очередную дозу пара, Кади защёлкнул оба замка и положил ключ во внутренний карман штанов. Будь эта одежда создана в прошлом мире, то расположение кармана было бы сразу же осмеяно.

«Да уж, не особо удобный карман, но лучших альтернатив для хранения ключа я не вижу», — оправдался про себя мальчик.

Закончив знакомиться с первым морозом, он «похрустел» дальше, идя в сторону основного треугольника зданий, которыми являлись здания для занятий.

«Видимо, утро ещё слишком раннее», — подумал Кади, всматриваясь в окна общежитий, сквозь которые не было видно ни одного движения.

Умиротворение, витавшее в воздухе, оказывало сильный успокаивающий эффект на настроение мальчика, и он шёл по улице так тихо, что даже хруст льда чувствовался очень слабым звуком в почти абсолютной тишине. Незаметно для себя Кади перешёл на тихое перемещение, стараясь не нарушать окружающей тишины.

— На-на. — От такого душевного подъёма Каргадель стал напевать под нос. — На-на-на.

В таком приподнятом настроении он дошёл прямо до учебных корпусов, которые оказались неприступны для льда и гордо возвышались над замороженной зелёной травой.

— Кхм-кхм, — прокашлялся Кади, прекращая напевать.

«Заметит ещё кто — простой объяснительной не отделаюсь», — подумал он, стараясь стереть свою довольную ухмылку с лица.

Но спустя пару секунд вспомнил, что его лицо было перебинтовано, да ещё и под маской, поэтому прекратил сдерживать себя и с довольной рожей под двумя пластами защиты вошёл в один из корпусов. Как всегда его встретил холл с доской расписания, в котором было подробнейшим образом расписаны предметы на десять дней вперёд.

«Аудитория десять. Хорошо».

Быстренько поднявшись по лестнице, он нашёл свою аудиторию на втором этаже и вошёл внутрь. Там уже находилась пара учеников, которые общались явно не по теме следующего урока.

— Точно, а как насчёт Арки? — увлечённо спросил один другого, даже не обратив внимания на вошедшего Кади.

— Она скучная. Да и ты видел её — не выше шести баллов.

«Эх, мелкие казановы», — подумал про себя Маска, садясь за свою парту заднего эшелона.

Но как только он уселся на место, в аудитории сразу же наступила гробовая тишина. Двое с первой парты всё же почувствовали постороннего в помещении, подзатихнув и поняв, что это их протор, успокоились, продолжив обсуждать девочек только вполголоса.

Разложив свои бумаги, из которых он пытался сделать некое подобие тетрадки, Маска открыл первую попавшуюся.

«Как это-то сюда попало?» — возмутился он, увидев небольшие наброски про ложе мушкета.

***

Сор сидел у себя в кабинете с настроением наказанного ребёнка. Он обиженно перелистывал один лист за другим, глазами прыгая со строчки на строчку, пытаясь найти себе развлечение. Но, увы, отчётность по доходам и расходам не являлась достойным развлечением для взрослого мужчины.

— Да успокойся ты, всего лишь день посидеть, — сказал вошедший без стука Эрган.

— Не могу, — собравшись и успокоившись ответил Сор. — Кажется, что без меня там всё обрушится.

— Да ничего не обрушится. По крайней мере не при мне.

— Ой, не накаляй, а! Коль ты тут, то о чём я должен думать?

— Ладно-ладно. Что будем делать с протором?

— А что с ним не так?

— Ну, он как бы сбегал вчера в лес.

— А, точно! — воскликнул Сор, приподнимаясь с кресла. — Как насчёт наказания во благо?

— То есть?

— Что он больше всего не любит?

— Насколько я помню, огурцы и практику нагрузок.

— Хм-м… Бог с ними, с огурцами, а вот нагрузки… Это можно использовать.

— Неужели ты о том костюме? — ужаснулся Эрган.

— Ну, а что — рабов у меня нет, дабы обучать их плавным движениям, а подарок дяди надо реализовывать.

— Но он же очень тяжелый. Мы просто сломаем Кади пополам, как только нагрузим его подобным образом.

— А кто сказал, что надо полностью его грузить? Просто повесим четверть груза на него и заставим отрабатывать обычные движения. Сам понимаешь, на что способен человек, умеющий плавно и элегантно уходить от ударов.

По коже Эргана пробежал холодок.

— Да уж, как такое забыть.

Тогда они ещё не были толком знакомы и только-только начали работать вместе. Небольшой полк солдат, в котором они состояли, пробирался через гористую местность, пытаясь нагнать отступающие войска Архейсов. Плоскогорье, на которое они вступали, встречало их вьюгой и высокоскоростными кристаллами льда, словно маленькими лезвиями кромсающими их доспехи. Металл спокойно терпел подобные нападки природы, но кожаная броня могла за пару дней превратиться из целой, почти новой, в ни на что не годную.

Конечно же, командиры одолжили у штурмовых отрядов несколько САД, из-за чего среди солдат поднялась волна возмущения, но через полдня они всё же перешли через самое ветреное место и прекратили свои волнения. Правда, неприятный осадок всё же остался.

Среди солдат было много аристократов, которые должны были отслужить в армии, чтобы получить право на наследство. Местами упитанные, местами заносчивые, местами горделивые — этот пласт армии командиры не любили больше всего, хоть в основе своей сами являлись такими же аристократами.

Правда, среди командования были и те, кто пробился из грязи, благодаря чему заслуживали уважение высших чинов. Такое, конечно, не нравилось равным по званию аристократам, и те зачастую не от большого ума «давили» их.

Сор был не из аристократии, отчего имел больше врагов не с других сторон окопов, а у себя под боком.

И вот, оказавшись на плоскогорье, они разбили лагерь, чтобы восполнить силы перед тем, как перерезать путь отступления архейсов.

— Значит так. — Ещё молодой Сор построил перед собой своих подчинённых.

Эрган. Арсан. Гензель. Рор. Тен. Ещё особо не узнавшие друг друга солдаты выстроились в порядке роста.

— У нас есть шесть часов перед тем, как пошлют на оборудование рубежей. Ты и ты, — сухо сказал он, указывая на Эргана и Рора, — разведите костёр и приготовьте еду, после чего можете быть свободны. Дальше. Ты, — показал на Тена, — должен будешь проверить всё снаряжение. Не забудь проверить огнестрельное, иначе мы неожиданно можем не дожить до следующего дня. Ну, а у тебя дежурство, — сказал он оставшемуся Арсану.

— Эм-м, Лейте…

— Можно просто Сор.

— …Сор, можно спросить?

— Ты уже начал спрашивать.

— Л-ладно. Почему мы ставим дежурство? Разве мы не среди своих?

Сор медленно подошёл к задававшему вопрос. Им оказался Тен.

— Мне проткнули грудь во время неожиданной тревоги два года назад, когда я ещё был сержантом. Повторять ошибки прошлого я не особо хочу, поэтому лучше перестраховаться, — сказал он, глядя ему в глаза, после чего отошёл от него на два шага и дополнил. — И лучше вам перенять эту привычку. Свои могут оказаться главными врагами, особенно в этой армии, собранной из нескольких королевств.