— Я не хочу проигрывать, — хрипло ответил Кади.

— А если бы красные веныВ данном случае Кёргин имеет ввиду артерии были бы повреждены? Ты понимаешь, что тогда бы нам пришлось отрубить тебе руку?

Кади задумался. Всё же, как он понял, в этом мире анестезия была очень дорогим удовольствием, поэтому ему наверняка пилили бы её, не обезболивая.

— Я сожалею о своём поступке, — сказал он, представив ту гамму боли.

— Сожалеешь? Э-э-эх, Кади, Кади, ты ведь знаешь, что мы лишь дадим тебе возможности, а использовать их или нет — целиком твоё дело. Да, Сор имеет грандиозные планы на тебя, но не забывай: твоя жизнь только твоя.

— Жизнь моя, но от неё не будет никакого толку, если я не принесу хоть каких-нибудь результатов для других, — ответил ему мальчик, подходя к зданию номер три.

— И то верно, — сказал Кёргин, проходя внутрь здания.

Глава 25. Время познания

— Ай-ай-ай-ай, — затрещал Кади, чувствуя как нечто склизкое и большое входило в его ранку.

— Терпи, а то так и будешь ходить с этими ранами, — сказал Кёргин, покрепче схватившись за руку мальчика.

Сила рук Кади изначально заставила его удивиться, но увидев его тренировки, он всё понял. Гензель с Эрганом выжимали из маленького тела мальчишки максимум, вплоть до того, что тот падал без сил прямо посреди занятия.

— Лучше скажи, как я тебя сейчас лечу.

— Сейчас? — испугано спросил Кади. — Но в таких услови… А-А-А-АЙ!

— Не важно, какие условия, пока ты можешь нормально мыслить. Да и как говорит Сор: «Боль — лишь самая первая граница возможностей, поэтому просто переступи через неё».

— Вам-то легко говорить, — сердито ответил Кади, осматривая свою израненную руку. — Это лесная губка.

— Верно. А теперь скажи, можно ли её применять с остролистом? — спросил Кёргин, показывая некий зелёно-сиреневый порошочек на бумажке.

— Ни в коем разе. Остролист при попадании на кожу разъедает её, а если он упадёт и на лесную губку, то проникнув сквозь неё в кровь, может «взорвать» вены.

— Тогда зачем вообще нужно это растение?

— В измельчённом состоянии оно может оказать благотворное влияние на оболочку и заставить её быстрее затянуть пробелы в защите.

Кёргин удовлетворённо кивнул. Каждый раз, оказывая помощь, он рассказывал и задавал вопросы о медицине, чтобы знания мира и того, как он был устроен, внедрялись в голову Каргаделя.

— Мало кто знает, — продолжил учёный, — но один лист сего растения может порезать только сантиметр кожи.

— Почему? — удивился Каргадель.

— Ну, причин несколько. Во-первых, режет кожу не сам лист, а покрывающая его жидкость. Она скапливается внутри листа в течение всего лета, а потом уходит в землю по приближению зимы, готовя тем самым почву для следующих остролистов. Во-вторых, самого вещества на листьях довольно мало, поэтому и хватает его на сантиметр кожи.

— Но вы сказали, что остролист ускоряет затягивание оболочки. Как так? — терялся Кади. — Не логично было бы назвать его не остролистом, а как-нибудь по-другому?

В его голове сейчас образовалась каша из пройденного материала и уже полученного, приблизительно такая же, как и при изучении маневрирования в пространстве. Возможно, он даже осознавал, что это только первая реакция его ума на нечто новое, а может и нет, но одно он понимал точно — это очень важно знать и помнить.

— Видишь ли, подобные тебе были и раньше, будут и потом. Первооткрывателем был такой же человек без оболочки, правда, это было пару веков назад.

— Ясно… А как раньше жили такие, как я? — спросил Кади, но был проигнорирован.

— Ну, давай не будем задерживаться, а то Гензель нас отчитает, — сказал Кёргин, быстро заматывая последние открытые пальцы мальчика.

Дождавшись завершения бинтования, Кади быстро нацепил маску на место и выдвинулся из кабинета, не став дожидаться копошащегося в поисках ключа учителя.

Тем временем в общем медпункте очнулась Лерен. И первое, что она увидела — висящую над ней лампу маны.

«Что? Где я?» — подумала она, отводя взгляд от еле светящегося хрусталя на металлической конструкции, видом похожей чем-то на висельницу.

Увидев лежащего недалеко от неё мальчика с лихорадкой, она быстро сложила два плюс два и, сделав логичный вывод, встала с кровати. Вот только ничем не закреплённая жилетка не задержалась на ней и слетела с небольшим шумом на пол, обратив на себя её внимание. Заметив свою обнажённую кожу там, где этого не должно было быть, она одним движением подняла жилет и приложила его на прежнее место.

Немного смутившись, она удалилась из комнаты, стараясь действовать как можно осмотрительнее. Не хватало ещё встретиться с каким-нибудь мальчиком. Быстро добравшись до своей комнаты в общежитии и закрывшись изнутри, она, наконец-то, опустила руки. Обугленные куски одежды показали, что тот огненный шар всё же попал в неё. И чем дольше она смотрела на дыру, тем больше своих ошибок замечала.

Она ведь могла просто прекратить питать шар с помощью круга и он бы распался прямо в руках Маски. И если бы не ограничение по изученному материалу, то она уж точно заставила его упасть на землю раньше себя.

«Учитывая, что надо мной висела лампа маны, — начала она анализировать последствия, — заклинание вышло достаточным мощным чтобы проломить даже мою оболочку. Хорошо, что его не хватило на дальнейший урон…»

Но тут у неё в голове вспыхнула мысль, которая была слишком неожиданной.

«Если такой урон у меня на груди, то что у Маски с его слабозащищённой рукой?! Силы такого взрыва уж точно хватит, чтобы сломать пару пальцев… И он пошёл на такое, чтобы победить? Если это так, то не зря его взяли протором».

Фактически Лерен призналась самой себе, что Маска был сильнее её. Не в плане магии или физических показателей, скорее, как волевая личность, которая к тому же была способна так хорошо сопротивляться боли. Ей хватило одного заклинания взрыва у своей груди, после которого она упала без сознания от невозможности сделать вздох. Маска же должен был понимать, что на нынешнем уровне его оболочки он просто-напросто не сможет заблокировать и половину взрыва, который обрушился на его руку.

«Надо будет посмотреть на его руку», — решила Лерен, сбрасывая с себя выжженную одежду.

***

Сор спокойно сидел в кабинете и пил свежезаваренный высушенный фрукт Ога, который вкусом был подобен смеси яблока и мяты. Ничего не предвещало беды, как в его кабинет влетел некто, при этом чуть не выломав дверь, из-за чего пьющий свежезаваренный высушенный фрукт Ога лениво поднял глаза на вход в кабинет. Он уже давно почуял его с помощью чувства оболочки, поэтому это явление не стало для него неожиданностью.

— О, господин Дэвис, какими судьбами? — поприветствовал вошедшего Сор, отложив фарфоровую чашку в сторону.

— А вы, как я гляжу, прямо купаетесь в роскоши, — холодно ответил ему гном, заметив орнамент чашки.

— Ну, продажи шкур варгов для нас вышли очень даже выгодными, поэтому я решил в честь этого купить себе столичный сервис. Не желаете чаю?

— Спасибо, обойдусь. И вообще, как это понимать?! — яростно спросил гном, после того как чуть не забыл свой же вопрос.

— Что случилось? — невинно переспросил Сор. — Чем мы обидели племя гномов?

— Не корчи из себя дурака, Сор, ты прекрасно понимаешь, о чём я!

Но Сор промолчал.

— А-а-ах, — вздохнул гном, схватившись за лоб и усаживаясь в кресло. — Вы вырубаете значимые для нас деревья.

— Ха? — наигранно удивился Сор. — А разве есть такие? Это же всего лишь древесина.

— Ты прекрасно понимаешь, что мы не можем жить на голой земле, поэтому наша деревня была расположена в кронах вековых деревьев.

— Хм-м-м, и что ты хочешь от нас? Мы ведь выполняем свою часть договора: строим маршрут из вашей деревни в нашу академию.

— Но зачем вырубать лес-то?!

— Э-э-эх, видимо, без этого не обойтись, — вздохнул директор, вставая из своего уютненького кресла.