— А ты не надел свою повязку? — удивился Сор.

— Я её не нашел, а использовать эти бинты… — Для наглядности он поднял руки. — Я не хочу. Тем более они странно пахнут. И вообще, когда я смогу помыться?

— Сегодня вечером мы подготовим тебе ванную, но для этого ты должен мне кое-что рассказать.

Кади надеялся после смены темы уйти спать, но показавшийся из-за пазухи дневник прервал не то, что намерения, а даже ход его мыслей.

— Я точно знаю, что это связанный текст на неведомом языке, но расшифровать я его не могу. И что ещё большая загадка — так это происхождение этой тетради. Откуда ты знаешь язык, который нигде не упоминается? — начал свой допрос Сор, заводя Кади в обеденную.

Кади грузно уселся на стул напротив Сора, который протянул дневник ближе к нему.

— Ну-у-у, видите ли… — начал Кади. — Я вырос в приюте, а там рядом было одно местечко, и там было множество символов, поэтому… — Откровенная ложь не вязалась, поэтому Сор решил его прервать.

— Ты меня слышал? Об этой письменности нигде не упоминается. Нигде — это даже в архивах! — начал он давить, отчего сердце мальчика ушло в пятки. — Извини, я не планировал кричать. Во всяком случае, дабы наладить доверие меж нами, я прошу тебя расшифровать то, что написано там.

— Но как?

— Устно. Здесь и сейчас. Я хочу знать, что ты там написал. И да, от твоих слов будет зависеть твоё будущее, поэтому прошу быть предельно откровенным.

— Ну, с чего бы начать… — вздохнул Кади, открывая дневник.

Целый день мальчик пытался интерпретировать русские слова, среди которых были и некоторые научные, на здешний язык, что выходило у него не очень гладко, но основную суть передал.

— То есть ты хочешь сказать, что два сорта металла могут дать температуру, способную сжечь даже крепость? — с неверием переспросил Сор.

— Да, и как я уже сказал, его название — «термит», — утомлённо подтвердил Кади.

— Что ж, дабы доказать правдивость твоих слов, я позволю тебе сотворить этот так называемый «термит», — заключил Сор, забирая дневник. — Если это окажется правдой, то я закрою глаза на все эти знания, конечно, при условии их неразглашения. Но если ты соврал, то прошу не судить строго, я попросту избавлюсь от тебя, — холодно сказал он.

При условии, что маленький мальчик мог оказаться шпионом, он не будет сожалеть о том, что убьёт его. Точнее, убьёт его личность, задавив её наркотиками. Тело всё равно будет жить и служить империи.

— Ладно, а сейчас отправляйся наверх, в седьмом кабинете для тебя установили ванную.

— Что? Так быстро? — удивился Кади.

— Магия много чего позволяет, хе-хе, — съязвил Сор.

Но Каргаделю было всё равно на это, так как он уже выбегал из обеденной, попутно разбинтовывая руки.

А затем ему сообщили, что он будет проходить ускоренный курс письменности, в течение которого в его голову периодически закрадывались мысли о побеге. Всё же тяжело было изучать язык, который плохо ассоциировался с родным. Но в результате долгих недель учёбы, он всё же научился писать на местном языке, именуемым общеимперским.

Ну, а для того, чтобы он не потерял результатов своей работы над телом и навыками, между уроками языка его обучали владению клинковым вооружением и незаметным перемещениям.

И вот, в кабинете, перед Сором стояли Кёргин, Гензель и сам Каргадель в своей белоснежной маске, которую украшали две черты, начинающиеся на углах нижнего края и сводясь на нет у висков.

— Итак господа, чего мы добились? — прервал тишину Сор.

— Кади полностью овладел общеимперским, — кратко ответил Кёргин.

— Ну, азы боя на мечах и импровизация во время боя у него на данный момент, как у новобранца.

— И только?

— Не проси от меня большего, я не могу сделать из него профи, занимаясь в течение месяца по три часа в день! — возмутился Гензель.

— Ладно. Кади, подойди.

Мальчик послушно приблизился к столу Сора, на котором было множество бумаг, пара коробочек и набор пишущих принадлежностей.

— Открой коробку с ящерицей.

Кади послушно, не на миг не сомневаясь, открыл её. Внутри оказались две ёмкости, которые содержали по порошку в каждой.

— Надеюсь, ты не забыл наш уговор, поэтому прошу, приступай.

— Что? Прямо здесь?

Кёргин и Гензель переглянулись и начали с интересом наблюдать за развитием ситуации.

— Да, я хочу показать моим товарищам то, на что способен твой разум.

— Ну, тогда можно бумагу?

Сор передал ему чистый листок бумаги.

— И лопатку, — дополнил Каргадель, указывая на прибор для размазывания чернил.

Как только всё необходимое было получено, он начал отмерять необходимое количество материла для формулы. Три порции порошка рыжего цвета, один серого. И снова. И снова. Как только на бумаге оказалась кучка достаточных, по мнению Кади, размеров, он перемешал её.

— Я заказал это прямо из столицы, и, надеюсь, ты понимаешь, что ингредиенты могут оказаться неверными. — Сор решил заставить мальчика понервничать, но попытка провалилась.

— Видите ли, алюминий очень лёгкий металл, поэтому чтобы набрать хоть какой-нибудь вес, необходим большой его объём.

Каргаделю захотелось немного поумничать, дабы поднять себе цену в глазах Сора и остальных, но делал это очень коряво.

— И всё?

— Ну, на самом деле я смерил вес на углах коробочки, — честно признался он. — Будь это другой металл, то он бы был с ржавчиной примерно одинаковым по весу.

Учёный и учитель недоумевающе смотрели на директора и мальчика. Хорошенько перемешав порошок, он свернул листок в комок.

— Ну, а теперь мне нужно очень сильное пламя, — с улыбкой заявил Кади.

— А разве оно не должно и так гореть? — спросил Сор.

— Нет, нужно запустить всё это дело, дабы оно начало гореть.

— Ладно. — В голосе Сора прослеживалась досада. — Думаю, я смогу легко поджечь её.

— Пламя должно быть по силе, как в кузне, — напомнил Кади.

У Кёргина и Гензеля в головах творился сущий бардак, особенно после того, как Каргадель сказал, что этот порошок нужно поджечь. Насколько они поняли, то там находился какой-то металл, но поджечь…

— Ker’ja rata, — произнёс Сор, и около него появился огненный шар.

Затем он аккуратно с помощью оболочки ухватился за ядро магии и поднёс весь шар к бумажке, которая лежала на столе.

ПШ-Ш-Ш-Ш-Ш!

Как только пламя охватило бумагу, шар сразу же был рассеян, но этого мгновения хватило, дабы заставить термит гореть. Быстро пройдя через стол, огненный шар упал на пол, и начал было уже жечь его, но, продвинувшись на пару миллиметров, потух. Дым заполонил помещение, передавая находившимся в нём непередаваемый запах пожара.

Сор спокойно сидел в своём кресле и, улыбаясь, смотрел на Кади, который так же широко улыбался. Кёргин и Гензель хотели было колдовать водяные потоки, но заметив спокойствие Сора, прекратили.

— Ну что, Кади? — улыбаясь, спросил Сор.

— А что, Сор? — ещё шире улыбаясь, переспросил Кади.

— Итак, господа, — будто взлетев с места, с торжеством, произнёс директор, — с сегодняшнего дня Каргадель, именующийся Маской, официально переходит в звание первого протора! Попрошу высказать свои протесты сейчас же, иначе позже это будет приравнено к раскрытию тайны!

Гензель и Кёргин молчали.

— Что ж, коль возражений нет, то мы можем обсудить дальнейшее развитие нашего протора. — После чего Сор обратно сел на место.

В глазах Кади лицо Сора приобрело лисьи черты.

Глава 21. Первые ...

— Ну что же, давайте познакомимся с нашим «новым» учеником, — громко сказала Шиела, уставившись на задний ряд, где располагался Кади.

Ученикам же в силу своего любопытства не требовалось даже отворачиваться на вошедшую учительницу с её помощницей, чтобы увидеть Каргаделя.

— Дети, наш товарищ не умеет разговаривать, — продолжила она после небольшой паузы, — поэтому его представление возлагается на нас, учителей. Маска, подойди.