Вот только из-за абсолютной темноты он ничего не видел, поэтому шёл наощупь, не забывая шагать подобно роботу. Однако резкий удар голой ногой мигом прервал его дурачества.

— Ай, зато дверь нашёл. Хе-хе. — Даже это не смогло испортить его хорошее настроение.

Выйдя в коридор, он начал улавливать свет от факела, что был в паре поворотов от него. Быстро достигнув источника света, Кади, прикрыв глаза, взял его и пошёл по знакомому маршруту. Сейчас его тело прямо стонало от того, как затекло, поэтому было только одно место, что помогло бы с этим.

Да, он направлялся в тренировочную комнату. Быстро достигнув цели, он поставил факел напротив открытой двери и вошёл в комнату.

«Я и вправду вырос…» — задумался Кади, взяв тренировочный меч.

Буквально пару часов назад по его ощущениям он был ростом с полтора тренировочного меча, а сейчас же он был соразмерен двум. Да и до факелов он теперь дотягивался.

«Сколько вообще времени прошло? — задумался Каргадель, разминая суставы. — Ладно, если встречу кого-нибудь, спрошу, а то гадать — не самое лучшее решение».

Вшух!

Резкий взмах железным тупым мечом ясно дал понять, что Кади не до конца разогрелся, поэтому он отложил его и начал отжиматься.

«А? Что это?» — подумал он, увидев свои руки поближе и при нормальном свете.

Он был весь в бинтах — словно мумия, только живая. Бинты не натирали и не были перетянуты, поэтому он даже не чувствовал их, но подтвердить наличие оных удалось только сейчас: при хорошем освещении для его глаз и близости рук. Но тот факт, что он перебинтован, напугал его.

«Неужели меня растерзали, а потом собрали по кусочкам, и теперь я похож на монстра Франкенштейна?!» — начал лихорадочно предполагать он.

От былой сосредоточенности и слабой эмоциональности не осталось и следа.

«Как я вообще двигаюсь с такими повреждениями?! — продолжал он, осматривая своё тело полностью. — Вроде ничего лишнего и недостающего. Фух. Может, снять их? Нет, не стоит, тут явно не стерильно, да и хрен знает, может, это единственное, что держит меня целым».

Успокоившись, Каргадель продолжил разминаться, но теперь опасался, что его тело развалится. Позанимавшись десять минут, он всё же приспособил тело к новым условиям движения и снова взялся за меч. Не то, чтобы это было необходимо, но после того боя он решил, что будь расклад похуже, то он бы спал в деревянном гробу возле этой академии.

«И музыка бы играла, но я бы её не слышал», — мысленно бубнил он.

Вжу-вжух!

Сделав быстрый выпад и горизонтальное рассечение, Кади вновь занял изначальную стойку.

Вжу-вжух!

Суставы гремели от такой скорости, но вскоре перестали, даря освежающее чувство свободного и гибкого движения. В течение получаса Кади махал мечом, прежде чем оставить разогрев. Да и те техники, если их можно было так называть, были из мира Виктора, а точнее, из игр и фильмов про средневековье. И описать их можно было только одной фразой: «Ужасно, но что-то в этом есть».

Как это ни было странно, но он не чувствовал голода, поэтому не знал, чем ему ещё заняться.

— Может, побегать? Всё равно делать нечего, — Кади стал вовсю предполагать вслух, зная, что его всё равно никто не услышит.

Ну, почти никто. Ведь змий ни на секунду не сводил с него глаз и слушал каждое сказанное им слово.

Выбрав вариант побегать, Кади сделал пару кружков по мокрому тоннелю, полностью избавившись от боли при движении.

***

— Ну что, покормил его? — спросил Сор, поднимая глаза от бумаг на вошедшего в комнату Кёргина.

— Да, но меня беспокоит его состояние.

— Понимаю, всё же мы совершили ошибку, так нагрузив его в бессознательном состоянии. Шестая неделя уже пошла…

После подобного истязания маленького слабого организма, Кади умудрялся ещё жить, что, по своей сути, являлось чудом.

Тяжелейшая инфекция проникла в его организм и не выпускала из своих лап вплоть до четвёртой недели. Тогда все симптомы как будто в одно мгновение исчезли, не оставляя после себя и гноя.

Сначала и Кёргин, и Сор боялись, что это последние дни жизни Каргаделя, и уже готовились потерять последнюю надежду на исполнение такого дурного проекта, как взращивание нового типа воина. Но потом началась пятая неделя, и состояние Кади начало медленно улучшаться. Для лучшего восстановления Кёргин даже достал откуда-то набор цветов Грольна, что обладали очень хорошим стимулирующим эффектом. Растворив его в воде, он замочил в ней бинты, после чего полностью обвязал ими Каргаделя, надеясь на то, что его творение не пропадёт даром.

Осторох внутри Кади только начинал расти, но даже сейчас он уже давал плоды. Крепкие корни, которые словно канат обвивали кости, теперь не давали сломать их обычным молоточком без повреждения кожи. В некоторых местах осторох пробил кожу и выкачивал токсины, выводя их из тела. Сейчас голый Кади со спины местами был похож на муравейник: из костистых отростков каждого позвонка выходило по три небольших крепких трубочки, что до пятой недели источали различные жидкости различной степени зловонности.

— Что будем делать дальше? — спросил Кёргин.

— Нам остаётся только молиться, дабы Каргадель выкарабкался из этого состояния. А насчёт глобальных планов, то необходимо подготовиться к проверке на развитие среди учеников.

— Ясно, что мне необходимо делать?

— Стандартно: следить за состоянием мальчика и оказывать помощь ученикам. А, и в случае чего докладываешь мне.

— Тогда разреши откланяться.

— Позволяю.

Дождавшись ухода учёного, Сор откинулся на спинку кресла.

— Только посмей мне умереть…

Тем временем Кади, идя на поводу у скуки, решил прогуляться по всему подземелью, доступному ему. Сначала он осматривал те места, где было хоть что-то интересное: тренировочная, стрельбище, спальня и, под конец, обеденная.

Не найдя ничего выделяющегося и нового, он решил попытаться выйти из обеденной через другой вход. Дверь была не заперта, но она сама была тяжелой, поэтому Каргаделю пришлось приложить некоторое количество силы, дабы открыть её. Капельки пота выступили у него на лбу.

— Да кто вообще такие двери делает?! — проворчал он, осматривая окружение.

Мягкий запах сырости ударил в нос, но сейчас ему было не до него. Обширная каменная лестница, провонявшая сыростью, прямо намекала, что внизу находилось что-то затопленное.

Но Кади решил идти наверх, надеясь, что это прямой выход к поверхности. Вот только поднявшись на самый верх, Кади встретил тупик, а тупик встретил Кади.

— Ну и дела, не помню, чтобы меня спускали вниз. Может, тут скрытый механизм?

Облапав все кирпичи в зоне досягаемости, Кади не нашёл нажимного, поэтому решил спускаться обратно. Но, стоя возле двери, он поддался любопытству и всё-таки решил спуститься дальше. Чем ниже спускался он, тем ниже опускалась и температура, пока Кади не стал замерзать.

— Ну нахер, без одежды сюда лучше не соваться, — бегло проговорил он, после чего быстро поднялся обратно наверх.

Но не прошло и пяти минут, как в обеденную комнату вошёл Кёргин, который где-то уронил свои карманные часы. Кади инстинктивно посмотрел на него, отчего учёный сначала впал в ступор, но потом всё же сложил два и два.

— О, Каргадель, добрый вечер, ты проснулся? — произнёс он, улыбнувшись.

— А вы кем будете, дядя? — с опаской спросил Кади.

— Ну, можешь считать меня тем, кто помог тебе выздороветь, — сказал Кёргин.

«А на деле чуть не убил», — подумал он про себя.

— Меня зовут Кёргин Алевеуаль, известен по всей империи как научный деятель, специализирующийся на осторохе.

— Осторохе?

— Потом я должен буду прочитать тебе об этом лекцию, но это будет потом, а пока скажи: как ты себя чувствуешь?

«А этот малец и вправду невидим в манаспектре», — задумался учёный.

— Да вроде нормально, только потребовалось некоторое время, чтобы восстановить форму.

— А что по поводу подвижности?