Дверь со скрипом открылась, открывая путь ещё большему количеству света, словно стрелой поразившему единственный открытый глаз Каргаделя. Он инстинктивно закрыл его, решив положиться на прибежавших к нему на выручку людей.

— Проснулся-таки. Не думал, что придётся так долго ждать-таки, — лепетал вошедший в комнату человек со своеобразным акцентом.

«Евреи и тут до меня добрались?» — подумал Кади, вспоминая своего бывшего начальника на первой работе.

Слегка приоткрыв глаз, он начал привыкать к более яркому свету, который всё равно продолжал резать, словно ножом по сетчатке.

Вошедший казался не слишком высоким для взрослого человека, но это не помешало ему быстро подойти к Кади и протянуть руки помощи, ставя того на ноги. Кто бы рассказал ему, что при анемии и затёкших мышцах не стоит так резко поднимать человека? Закономерный результат не заставил себя ждать, и Каргадель обрушился всем телом на нижнюю половину туловища горе-помощника.

— Совсем одряхлел… — вздохнул тот и, немного подумав, выдал: — Тебе наверняка просто не хочется идти наружу.

На языке у Кади сразу же начали вертеться некультурные высказывания, которые указывали этому человеку направление движения и глубину поражения его ЖКТ инородными предметами. Но сказать он их не мог, так как пересохшее горло давало о себе знать, и каждый вдох лишь усугублял его состояние.

— Альрейн! Альре-е-ейн! — Вдруг послышались крики из коридора.

— Да здесь я! Чего ты от меня хочешь? — крикнул в ответ Альрейн, не заботясь о барабанных перепонках лежавшего у него в ногах дитя.

Проклятья, которые Кади хотел послать этому человеку, начали расти в геометрической прогрессии, извергаясь словно вулкан в его мыслях. В комнату вбежала фигура ещё ниже Альрейна, и это остановило поток грязи в мыслях Каргаделя и приковало его внимание.

— Твою мать, что ты делаешь с этим ребёнком?! — с укором воскликнула вбежавшая особа, стараясь не повышать голос больше положенного.

— А что такое? Он же таки проснулся.

— Да даже если проснулся! А ну, вон! Лучше предупреди остальных!

Глаз Кади уже начал привыкать к уровню освещения, и теперь он мог разглядеть лица окружающих его людей.

Альрейн оказался лысым бородатым мужчиной с угловатым лицом, что, по мнению Кади, абсолютно не соответствовало его говору.

Что до второй особы, то это оказалась женщина средних лет, которая под обширным синим сарафаном наверняка скрывала не один сантиметр жирка. Лицо же её наполовину скрывали длинные прямые волосы, что создавало видимость худобы, но только с одной стороны, так как с другой убранные за ухо волосы раскрывали пухлость щёк и начало второго подбородка. Завершал этот образ, словно вишенка на торте, нос картошкой.

— Бедное дитя, столько спал и только-только проснулся, а он… — ворчала та, медленно поднимая Каргаделя на кровать.

Силушки в её руках было намного больше, чем у Альрейна, что немного удивило Кади.

— Ну, ничего, сейчас ты в безопасности, малыш, — с улыбкой сказала дама, напомнив Каргаделю о существовании такого персонажа, как Карлсон. — Ты помнишь своё имя? — ласково спросила она.

Кади покивал.

— Можешь его назвать?

Кади указал на открытый рот.

— Что ты хочешь сказать?

— Пить, — пересиливая боль, произнёс Кади.

Каждый произнесённый им звук отдавал ужасным жжением, но только он пересилил себя и сказал это слово, как лицо тётки сразу же приобрело выражение, будто она что-то вспомнила.

— Точно, ты же пролежал тут целую неделю. Чего это я сразу не поняла, — с удивлением сказала она. — Ну, ничего, ты только потерпи, сейчас я отведу куда надо, — улыбаясь, обнадёжила дама.

«Неделю?» — промелькнуло в голове Кади.

— Хотя странно, мы вроде бы тебе каждый день заливали кашки… — проговорила та, вынося на руках Кади.

Идя по длинному коридору, в котором основную цветовую гамму создавали коричнево-серые оттенки деревянных балок и камней, Кади постоянно щурился. Глаз не хотел адаптироваться, и все свечи, что были в коридоре, резали его словно скальпелем.

Постепенно глаз начал слезиться, потихоньку посылая капли слёз на пол.

Дама заметила это и сказала:

— Если глазику больно, то лучше закрой его — всё равно успеешь насмотреться на эти стены. Наверное…

Кади прислушался к её совету и закрыл слезящийся глаз, погружаясь в темноту.

«Почему свет вызывает столько боли?» — задумался он, подозревая что-то неладное.

Через некоторое время около головы Кади послышался скрип двери, означая, что они вошли в какое-то помещение.

— Вот мы и пришли. Как я скажу, можешь открывать глаза.

Посадив Кади на какой-то стул и задвинув его, мадам ушла куда-то, а он так и сидел, не двигаясь и не открывая глаз. Голова кружилась и болела, что никоим образом не способствовало мыслительной деятельности, но вопреки этому Кади пытался думать и строить логические цепочки событий.

Во-первых, ему хотелось узнать, что не так с его глазами, так как бинт на левом явно означал, что с тем глазом что-то было не так. Во-вторых, он не понимал, где находился, и вообще, почему ему так ничего и не сказали. Вот только этот вопрос отпал сам собой, после того, как он вспомнил свой возраст.

«Никто, вероятно, не хотел пугать или травмировать ребёнка, поэтому ничего и не рассказывали. Ну, или может, они были заняты моим состоянием», — думал он.

Послышался звон керамики прямо перед Каргаделем, означая готовность обеда. Запах мигом ударил в нос, выбрасывая на поверхность водной глади его недовольного кита в животе.

— Я не знаю, как тебе удобно насчёт света, — начала добрая женщина, — но я оставлю тут, в углу, свечку и выйду. Если что-то понадобится, то… пошуми, хорошо?

Кади уверенно кивнул с закрытыми глазами и дождался звучного скрипа двери, только после чего открыл глаз. Комната была идентичной коридору по состоянию стен, потолка и пола. Только она была шире, и он сидел на деревянном стуле перед таким же столом, от которого так и отдавало спиртишком, что, впрочем, не удивило его.

Немного покрутив головой и присмотревшись к некоторым деталям, Кади обнаружил кроме увиденного ранее, ещё четыре стула, котелок с едой, стоявший на одном из стульев, и две двери, что находились в противоположных концах комнаты.

Пораскинув мозгами, он всё же решил снять повязку с глаза. Аккуратно нащупав узелок у себя на затылке, он старательно и аккуратно пытался развязать его, несмотря на перевязанную руку. Наконец, удача улыбнулась ему, и он смог распутать узел.

Моток за мотком он постепенно освобождал свою голову от злосчастных бинтов, пока, наконец, они бесшумно не упали на пол. Он аккуратно поднёс правую руку к закрытому глазу, но не почувствовал ничего странного.

«Может, на лбу?» — подумал он и начал ощупывать все перебинтованные раньше места, но так ничего и не обнаружил.

Открыв глаз, он увидел точно такую же картину — полумрак, в котором всё было видно до мельчайших деталей. Единственное, что ему почти не получалось разглядеть — это некоторое пространство возле свечи.

Но киты вновь напомнили о себе и теперь уже не хотели останавливаться перед кушаньем, что располагалось прямо перед носом Кади. Опустив взгляд на тарелку, он увидел стандартное пюре, наполненное кусочками мяса. Кусочки были очень малы, но их было достаточно, чтобы удовлетворить потребность в белке для маленького мальчика. Рядом с тарелкой стоял сосуд с водой. Жжение в горле было невыносимым, и Кади отхлебнул. Приятная жидкость потекла по горлу, даря облегчение.

Ложка за ложкой Кади уплетал вкусное пюре, практически не тратя времени на пережёвывание.

Тем временем к Кади направлялись Сор и Эрган.

— А почему тут нет льда? — спросил Эрган, озираясь по сторонам.

— Это крыло лаборатории не пострадало, так как было закрыто на ремонт.

— На ремонт?

— Ну да. Верхи хотели обустроить своё жилье, поэтому в тот день те ворота были закрыты.

Эрган внимательно слушал своего друга, после чего задумался.